Сколько звёзд на небе?..

      Элизабет каждую ночь забиралась на крышу небоскрёба, в котором живёт. Перилами всё огорожено, вряд ли можно упасть. О своём ночном увлечении она никому не говорила, а из дома уходила осторожно, чтобы никто не услышал. Девушку восхищали звёзды, нежели вид ночного города, всегда шумящего и никогда не спящего. Её любовь к небу, космосу, и даже вселенной, из семьи никто не разделял. Все заняты — работа да другие дела, времени на отдых, и на банальное посещение крыши никогда не было. Взрослые живут работой, дети — мечтами. Элизабет только пятнадцать лет, но для неё нет ничего важнее, чем мечты, звёзды, и её семья. О профессии девушка не думала, её это даже не волновало.       Ей казалось, что многое решают за неё. Иногда это было в пользу, только есть вещи, которые лучше обдумать самому. К примеру, выбор жизненного пути. Родители лучше знают, что именно детям нужно, с ними всегда можно советоваться, но необходимо помнить — только от самого человека зависит его дальнейшая судьба.       Элизабет пришла на крышу, плотно укутавшись в плед. В её планах не было окоченеть за эти пару часов, которые она проведёт в окружении сияющих звёзд. Рядом с перилами ещё давно поставили старый и никому ненужный стул. Когда-то он стоят в кафе напротив дома, но когда его закрыли — мебель отнесли на крышу, а потом увезли, забыв забрать только этот стул. Девушка подошла к нему, потрогала, и, убедившись, что он сухой, села.       Какое красивое ночное небо... Облаков нет, ясно и чисто. Можно увидеть каждую звёздочку, насколько бы тусклой она ни была. Небо очень похоже на холст, на который случайно разлили краски. Чистый чёрный оттенок с лёгкой пелена тёмно-синего тумана, а светлые пятнышки — это звёзды, яркие, ослепляющие, и завораживающие. Где-то расположилась бледная фиалковая дуга, но при этом её легко увидеть.       Это казалось необъяснимо Элизабет. Космос бесконечен, и не найдётся слов, чтобы описать все прелести, всё могущество, и уж точно нет цифры, которая способна охарактеризовать, сколько же всего звёзд. Но даже если такая цифра была, она всегда менялась бы, ведь в каждую секунду какая-нибудь из звёзд умирает, или же рождается, покоряя всех своей красотой.       Лиззи сидела, поджав ноги под себя, а руками держала плед. Она молча смотрела вверх, восхищаясь всем великолепием природы. Зачем всё это нужно? И для кого создана эта небесная красота?..       Послышались шаги, и с каждой секундой они были всё слышнее и отчётливее, так что сомнений, что к девушке на крышу кто-то идёт — не было.        — Что ты тут делаешь? — хрипло спросила проснувшаяся мама, обнаружив дочку сидящую на холодной крыше посреди ночи.        — То же, что и всегда. Смотрю на звёзды. — Тихо изложила Элизабет, указывая на второй стул, стоящий неподалёку, и приглашая сесть рядом. Мама тяжело вздохнула. Женщина оттёрла пыль со стула рукавом ночной рубашки, и присоединилась к дочери.        — То есть, ты и раньше приходила сюда? — продолжила задавать вопросы удивлённая мама, — Я думала, ты боишься высоты.        — Это разные вещи. Я смотрю не вниз, а вверх…       Воцарилось молчание. Мама обняла Элизабет, уткнувшись в мягкие волосы дочери, и девушка не сопротивлялась, наоборот, она нежно улыбнулась родительнице, не проронив ни слова.       Наконец, её мама нарушила тишину:        — Тут холодно, принести ещё один плед?        — Не стоит, — возразила та, продолжая наблюдать за сверкающими звёздами.        — И всё же, — с укором произнесла мама, не довольная ответом своей Лиззи, — мне не тяжело сходить домой и принести его сюда. Зачем противиться, если я знаю, что тебе холодно?        — Правда, не стоит, я знаю, что ты хочешь как лучше, но не сейчас. И мне, правда, тепло.       Они продолжили сидеть и смотреть на это ясное, волшебное небо.        — Как красиво, — восхитилась женщина, обняв дочурку сильнее, и легонько поцеловав в макушку.        — Я согласна с тобой, — с облегчением вздохнула девушка. — Как думаешь, можно ли их сосчитать? Сколько звёзд на небе?        — Вряд ли, этого никто не знает. Скажу лишь то, что космос, вся эта вселенная, безгранична. Мы и представить не можем, как это, нет начала и конца, но именно так оно и есть. Бесконечность нельзя сосчитать, это непосильно даже самому умному человеку в нашем мире. — Они вместе сидели, укутавшись одним пледом, и мама накрыла своей рукой руку дочери, тем самым показывая Элизабет свою любовь к ней.        — Понятно, — кивнула девушка.        — И что тебе понятно, детка? — усмехнулась та. Казалось, такой тонкий момент разрушен, но Элизабет вспылила:        — Не люблю, когда меня называют так.        — И почему? — спросила удивлённо до глубины души мама, но девушка махнула рукой и ещё крепче обняла её, поняв, насколько ей хорошо сидеть вот так, вместе с мамой и просто разговаривать, не переживая, что сболтнёшь лишнего. И всё же, это самое «детка» грело душу, как бы не хотела этого Элизабет.