Утраченное воспоминание

Уже через неделю семья Рашида была в Рио-де-Жанейро. Саид был занят делами по работе; он ездил на важные собеседования и налаживал связь со своими будущими бразильскими партнерами. В гостиничном номере, который он снял для своей семьи, мужчина появлялся только поздно вечером. Его жена и дочь, разобрав привезенные на долгий срок вещи в своих комнатах, проводили почти все свободное время в гостях у Мохаммеда и Латифы. После долгой разлуки Жади и Хадижа были рады видеть своих ближайших родственников. Пока муж Латифы был занят работой в своей «Волшебной Лампе», две кузины вместе со своими детьми гуляли по торговому центру, пляжам Рио и тихим улочкам Сан-Криштована. В один из таких дней, когда мужья отправились на работу, две сестры сидели в гостиной дома Мохаммеда и наслаждались зеленым чаем, заваренным по всем марокканским традициям. На втором этаже небольшого, но уютного дома Самира тайком учила Хадижу танцу пагоде. Заперевшись в комнате, девочки не могли предположить, что их мамы были прекрасно осведомлены о занятии своих дочерей. Несмотря на плотно закрытую дверь, звуки приглушенной музыки слышались на нижнем этаже. — Жади, — поджав ноги под себя, Латифа с удобством расположилась на низком диване, — ты даже не представляешь, как тяжело воспитывать детей вдали от родины. Жади молча улыбнулась и перевела взгляд на лестницу, ведущую вверх из гостиной. Она сама выросла на чужой земле. Да, она была далека от традиций их религии, но это не помешало ей стать примерной матерью для Хадижи. Она вложила в воспитание дочери лучшее, что было у нее. Хадижа росла настоящей мусульманкой, такой, какой хотела видеть Латифа свою дочь. Жади была рада, что ее дочь интересовалась обычаями чужой страны. Она была уверена, что Самира, пусть и с трудом, но также будет приобщена к их культуре. — Пускай развлекаются, Латифа. — Жади отпила из своего стакана ароматный напиток. — Разве ты не помнишь, как мы сами в их возрасте, скрываясь от дяди, пытались узнать что-то новое? Две женщины, глядя друг на друга, рассмеялись, вспомнив кассету с поцелуем двух молодых людей, которую однажды Жади показала своей кузине. — Да, но то было другое. Я росла в мире, где женщине подобает вести себя совсем не так, как принято здесь. Представляешь, — Латифа округлила глаза, — Самира попросила меня купить ей джинсы. Она не хочет выделяться в кругу своих одноклассниц, а я даже боюсь представить, как отреагирует на это мой Мохаммед! Он будет упрекать меня в том, что я неправильно воспитала нашу дочь! Жади представила лицо Мохаммеда, услышь он пожелание своей дочери и не сдержалась в улыбке. — Латифа, дорогая. Ты должна объяснить ему, что воспитывать дочь в чужой стране с чужими порядками – не такое простое дело. Он не должен винить тебя в том, что Самире хочется быть такой же, как и остальные девушки. Я ведь сама через это прошла. Я росла в Бразилии и мне так же, как и другим девочкам хотелось ходить на дискотеки, модно одеваться и пользоваться косметикой. — Аллах! — Латифа вознесла свой взгляд вверх. — Убереги меня от подобных испытаний. Я не представляю, что скажет мне моя Самира через пару лет. Заниматься ее воспитанием становится все сложнее. — Успокойся, Латифа, — Жади, отставив стакан с чаем на стол, ободряюще приобняла кузину, — хочешь, я поговорю с ней? Я понимаю, что она переживает сейчас, я смогу помочь ей. Вы с Мохаммедом излишне давите на нее, а девочкам в ее возрасте очень сложно бывает в моменты, когда кто-то пытается ограничить их свободу. — Ох, Жади… Я даже не знаю. — Латифа прикрыла глаза и покачала головой. — Самира все больше походит на тебя в юности. Она уже начала говорить о том, что ей нужно образование. Образование, Жади! Мохаммед каждый раз впадает в истерику, когда слышит это слово. Я боюсь того дня, когда она придет и скажет мне, что полюбила бразильца, и все повторится так, как с тобой много лет назад. Произнеся это, молодая женщина не заметила перемены в лице своей кузины. Последняя фраза вывела Жади из привычного равновесия. Чтобы как-то скрыть подступившее волнение, она снова взяла в руки отставленный в сторону стакан. «Значит, Латифа тоже знает про Лукаса!» Женщина старалась унять сердцебиение глубоким дыханием. До нее только сейчас дошло, что многолетняя история любви ее юности могла иметь широкую огласку в их семье. Если ее бывшая связь с человеком со снимка известна Саиду, то уж наверняка обо всем знает и Латифа. Жади пришла в голову мысль, что кузина могла бы рассказать о таинственном Лукасе гораздо больше, чем поведала ей Зораиде несколько дней назад в Фесе. Тем временем, Латифа продолжила: — Да, я думаю, тебе следует поговорить с Самирой. Мне кажется, ты могла бы рассказать ей… — Латифа замялась, — предостеречь ее от… Женщина замолчала и беспомощно посмотрела на сестру. Она думала: справедливо было бы по отношению к Жади напоминать ей сейчас о прошлых ошибках. — Ты могла бы рассказать, как меняется женщина в браке, — наконец подобрала Латифа нужные слова, — у вас ведь с Саидом все наладилось, вы живете вместе и очень счастливы, ведь так? Выжидающий взгляд Латифы был направлен на Жади. В нем читалось подлинный интерес и желание узнать подробности семейной жизни кузины. — Да, у нас с Саидом все в порядке, все хорошо. — Жади пока решила отделаться общей фразой. — Какое счастье! Наконец-то в твоей душе наступил мир! Слава Аллаху, что все осталось в прошлом. — Латифа облегченно выдохнула. — Но, признаться, я и не думала, что после всего произошедшего, Саид решится снова привезти тебя в Бразилию. Латифа сама подвела их разговор к интересующей Жади теме. — Да, — немного помолчав, женщина ответила, — рабочие дела привели Саида в Рио. Он собирается заключить сделку с крупным магнатом, которая в будущем сулит ему скорое продвижение и успех в бизнесе. Его имя Леонидас Ферраз. Произнеся незнакомое – или знакомое – для себя имя, Жади, не мигая, уставилась на Латифу. Та, вмиг побледнев, прижала ладонь ко рту и протянула: — Жади-и-и… «Я была права, — мысленно уверилась женщина, — теперь нужно разговорить кузину так, чтобы она ничего не заметила». — Да, — вторив печальным голосом в тон Латифе, Жади разгладила невидимые складки на диванной обивке. Она решила дать возможность ей проговориться первой. — Но как же… Оглянувшись по сторонам и убедившись, что в гостиной они по-прежнему одни, Латифа понизила голос и трагическим шепотом спросила: — Но как же Лукас? Вы же наверняка встретитесь, и что же тогда будет? — Ничего не будет, Латифа. У меня есть семья, у него она тоже есть, причем давно. — Да, но ты же так убивалась после вашей разлуки. Ни один наш разговор с тобой не обходился без упоминания о Лукасе. — Это было давно, Латифа. — Жади уже порядком начали утомлять пытливые и недоверчивые взгляды ближайших ей людей. — Сейчас я уже другая, многое изменилось. На короткий момент Жади почувствовала желание рассказать Латифе правду о своем падении с лестницы и потери памяти. Но зная ранимость и чувствительность кузины, Жади решила отказаться от такой идеи. Как бы она не желала поделиться своими переживаниями с кузиной, ей не хотелось, чтобы кто-то еще, помимо верной Зораиде, был посвящен в ее тайну. — Латифа, — Жади решила получить от сестры новые подробности своей прошлой жизни, — а ты знаешь что-нибудь о… о Лукасе? Хоть она и привыкла уже к этому имени, ей все еще было трудно произносить его вслух. — Я слышала кое-что, но ты не поверишь… — Что? — от любопытства Жади подалась вперед. Латифа на минуту замешкалась, раздумывая над тем, стоит ли говорить Жади правду. Глубоко вздохнув, она все же решилась: — Говорят, что у него куча женщин и что он их постоянно меняет, — произнесла молодая женщина, не пытаясь скрыть открытой неприязни в голосе. — У Лукаса? — от неожиданности Жади раскрыла рот За то время, когда в ее жизни вначале исчез, а потом, с помощью Саида и Зораиде, возродился образ ее бывшего возлюбленного, Жади не раз думала о том, каким был этот Лукас. Зораиде отказывалась говорить с ней о молодом парне со снимка, а другую информацию Жади не могла получить. Ей оставалось вглядываться в потускневшую от времени фотографию и гадать. Что было в этом человеке такого особенного, чем он отличался от казавшегося идеальным Саида, что она предпочла полюбить не собственного мужа, а молодого человека из чужой страны? Ее воображение подкидывало ей заманчивые картины взрослого, уверенного в себе мужчины, готового ради нее на все. Лукас ей виделся сильным морально и внешне, готовым в любую минуту решить все ее проблемы, вмиг осчастливить ее своей безграничной любовью. Он должен был быть целеустремленным, умным и надежным человеком. Подсознательно Жади наградила Лукаса качествами своего мужа. Ей казалось, что именно таким должен быть мужчина, который смог бы на долгие годы завоевать внимание и любовь Жади. Слова Латифы, однако, сейчас внесли новые коррективы в нарисованный в мыслях портрет. — У Лукаса? — еще раз недоверчиво переспросила Жади. — Говорят, он очень изменился, что это уже не тот Лукас, которого мы знали. — И какой он? — в нетерпении воскликнула молодая женщина. — Я не знаю, — Латифа пожала плечами, — я не видела его. Но говорят, он очень изменился. Что он не так хорошо относится к людям, как раньше, когда вы с ним познакомились. На какой-то момент Жади почувствовала, что Латифа уж как-то с удовольствием произносит обличающие слова. Молодая женщина подумала, что вряд ли Латифа хотела тем самым обидеть кузину, наоборот – в своих словах она пыталась принизить достоинства мужчины, тем самым уронив его в глазах Жади. — Но почему? — Жади сгорала от любопытства. Ей не терпелось узнать как можно больше о человеке, с которым когда-то их связывало большое чувство. — Ты не верила, когда дядя Али говорил, что западные люди изменчивы. — В голосе кузины сквозило легкое снисхождение. Она укоряющее, но в то же время ласково смотрела на сестру. – Они отличаются от нас. Мохаммед – это Мохаммед и до смерти останется Мохаммедом. Саид – это Саид и до смерти останется Саидом. А эти люди – нет, они все время меняются. — Латифа… Жади попыталась было остановить кузину, но та уже вошла во вкус: — Они не исполняют законов, как мы исполняем предписания Корана. Они все время экспериментируют и меняют свои маски. — Но как же тот Лукас, которого я знала… — Жади попыталась вернуть Латифу к интересующим ее подробностям. — Того Лукаса, которого ты знала – больше нет, — Латифа нежно прикоснулась к руке своей сестры, — тебе нужно научиться жить с этим. «Неужели она, как и Зораиде, не скажет больше ничего? Ничего, что могло бы помочь мне понять свои поступки много лет назад?» Жади напряженно молчала, ожидая продолжения, но Латифа сохраняла тишину между ними, ободряюще сжимая ее пальцы в своей руке. — Ты все такая же, — неожиданно произнесла Латифа и мягко улыбнулась сестре, — ты продолжаешь мечтать, оглядываясь назад, не желаешь отпускать прошлое, которое не принесло тебе ожидаемого счастья… — Ты говоришь, что я не изменилась… Мне так не кажется, Латифа. Жади с грустью произнесла эти слова. Зораиде и Латифа, цитируя друг друга, говорили о прошлом Жади, о ней самой с такой уверенностью, с таким знанием ее мыслей, что Жади чувствовала пустоту внутри. Оказывается, она сама не знала себя, не помнила. Ей было тяжело убедить их, что она другая, что она изменилась, что волей Аллаха она была избавлена от тяжкого груза прошлых ошибок. — Мне кажется, ты стала еще красивее, Жади. Женственнее, элегантнее, но ты все такая же. И хоть в словах Латифы не было злого умысла в чем-то упрекнуть свою сестру, Жади упрямо возразила: — Это не так, Латифа. Я стала другой. Ее кузина только молча улыбнулась. Она хорошо знала вспыльчивый нрав своей сестры. Будучи спокойной и сдержанной по своему характеру, Латифа постаралась сгладить острый угол их беседы. — Иншаллах, - тихо произнесла женщина. Жади углубилась в свои мысли. Она все думала: нужно ли ей пытаться дальше узнать что-то о человеке со снимка, ведь Латифа уже разбила идеализированный образ молодого человека, созданный в мыслях Жади. Мужчина, изменяющий своей жене, пал в ее глазах очень низко. Как могла она в свое время не разглядеть в нем эту червоточинку? Неужели она так была ослеплена своей любовью, что подарила свое сердце человеку, который так легко выбросил ее из памяти? Ведь он, получается, изменял не только своей жене, но и ей, Жади? Все эти мысли вихрем проносились в голове женщины. И хотя внешне она казалась спокойной, внутри нее зарождалась боль. Боль и обида за саму себя много лет назад. — Мне кажется, — тихий голос Латифы вывел ее из задумчивости, — ты чем-то обеспокоена. Что тебя тревожит, Жади? — Я боюсь, — честно призналась женщина, — боюсь встретить Лукаса. — Но почему ты думаешь, что встретишься с ним? — непонимающе вопросила Латифа. — Саид хочет, чтобы я заглянула в глаза своему прошлому и распрощалась с ним навсегда. — Аллах! Он хочет, чтобы вы встретились! — глаза молодой женщины расширились. — Как же жестоко это с его стороны. — Нет, Латифа, — покачала головой Жади, — вовсе нет. Я и сама этого хочу. Ты была не права, когда сказала, что я по-прежнему живу прошлым. Я живу настоящим. Но чтобы в полной мере понять это – я должна отказаться от него, Лукаса, навсегда. — Жади, ты такая храбрая! Эмоции на лице кузины Жади менялись одна за другой. Сейчас в ее глазах застыло восторженное чувство. Вероятно, ей было неожиданно и приятно слышать подобные слова от своей непутевой сестры. Фраза Латифы заставила улыбнуться Жади, но в тот же миг ее лицо вновь стало грустным. — Я так не думаю, Латифа. Мне страшно, что чувства будут сильнее, чем разум, что я вспомню… — Жади резко осеклась, едва не проговорившись. — Вспомню то, что объединяло нас когда-то. — Но ты же говорила, что больше ничего не чувствуешь к нему, да? — вопрос застыл в глазах женщины. Жади неопределенно махнула головой в ответ, а Латифа продолжила: — Может быть, вы, встретившись, просто посмеетесь над тем, что было раньше… — Латифа… — Жади! — кузина не дала той продолжить. — Когда я вспоминаю о том, как была просватана за Саида, мне становится смешно! А ведь я плакала из-за него. Ты помнишь, как я плакала из-за того, что свадьба расстроилась? — Но ты ведь ничего не пережила с Саидом, — Жади попыталась унять впавшую в воспоминания Латифу. — Ты боишься, что к тебе снова вернется то чувство, которое ты когда-то пережила к Лукасу… Латифа, наконец, поняла, о чем пыталась сказать Жади, поэтому ее фраза прозвучала скорее как утверждение, а не вопрос. На какой-то момент обе женщины замолчали. — Этого не случится, Жади, - Латифа успокаивающе провела рукой по волосам сестры, — ты должна помнить, что у тебя есть муж и дочь, есть семья. Это самое дорогое, что ты имеешь, понимаешь? Ни одно богатство на свете, ни одна счастливая любовь не заменит тебе того сокровища, которым ты уже обладаешь… Жади почувствовала, как слезы заструились у нее по лицу от слов кузины. Она в порыве чувств бросилась в объятия Латифы и, стараясь проглотить тяжелый ком в горле, шептала: — Да, да! Ты права, Латифа, права… Кузина молча гладила Жади по голове. На какую-то минуту Латифа почти физически разделила потерянность и страх своей сестры.

***

В синих сумерках Жади и Саид возвращались из радушного дома Мохаммеда в гостиничный номер. Хадижа, разморенная после сытного ужина, осталась ночевать в гостях у родственников. Супружеская пара не захотела стеснять гостеприимных хозяев. Шагая по пустынной, мощенной булыжником улице, Саид и Жади наслаждались прохладой вечера. Их шаги гулко отдавались эхом. — Я сегодня был на предприятии Леонидаса Ферраза, мы познакомились с ним и обсудили наши дела, — неожиданно заговорил Саид. — Правда? Сегодня? — бесцветно переспросила Жади. — Да. Он рад, что мы наладили с ним партнерские отношения. В качестве скрепления наших деловых уз он пригласил нас к себе домой. — Выждав красноречивую паузу, Саид выразительно посмотрел на жену. — Завтра мы ужинаем у Ферразов. Жади не могла решить, что почувствовала она при этих словах. Она так долго ждала, хотела и одновременно боялась этой встречи, что сейчас, узнав, что все случится завтра, почувствовала слабость в ногах и липкий страх, укутывающий ее в свой душный плен. Саид внимательно посматривал на лицо жены, ожидая реакции. — Завтра? — оттягивая время, Жади старалась скрыть подступившее волнение. Саид молча кивнул в ответ и продолжил: — Будь готова. Если тебе нужна нарядная одежда или украшения, — мужчина перевел взгляд обратно на дорогу, — ты еще успеешь все купить до вечера. — Нет, мне ничего не нужно. — Жади с нажимом ответила мужу. — Мне для этого не нужно покупать что-то особенное. — Женщинам всегда что-то нужно, — двусмысленно произнес Саид глухим голосом. Оставшийся отрезок пути они преодолели в тяжелом молчании.