my beautiful maid

      Дождь все также бил по окнам, отдавая свой определенный ритм. Шатенка сидела на подоконнике на втором этаже и считала сначала секунды, затем минуты. Медленно минуты стали переходить в часы. Она все не меняла своего положения. – Рэй Джэ, – эхом отдается в сердце голос парня, и она резко поворачивается на зов. – Я практически закончил на кухне. Есть какие-либо пожелания? – Н-нет. Хотя есть, – она спрыгивает с подоконника и подходит к парню вплотную, затем размахивается рукой и бьет его по лицу. – За что? – тут же водит скулами парень, но не поворачивает лица. – Ты безответственный. Мало того, что ты творишь необдуманные вещи, так ты еще и за свои слова не отвечаешь. Ты поставил мне условие не прикасаться к тебе, а сам воспользовался случаем и дотронулся моих губ. Ты не думаешь о чувствах других, а лишь ведешься на поводу у своих. Тебе плевать на всех, кроме себя. Я ненавижу тебя, Чон Чонгук, – спокойным голосом произносит она. – Ах не думаю о чувствах других… – начал злится брюнет. – Хочешь сказать, если бы у того дерева я спросил, что у тебя случилось, ты тут же излила бы мне душу? Я лишь сделал то, что должно было успокоить тебя, и это помогло. И что я слышу вместо элементарного «спасибо»? – «Спасибо»? Ха, это за то, что ты внедрился в мое личное пространство?! – Я внедрился?! – Чонгук чувствовал, как боль в висках начинает накапливаться, а в ушах появляется гул. Он очень зол, дико зол. – Просто забудь, – на выдохе говорит он и уходит в противоположную сторону, топая так громко, что его было слышно на протяжении еще нескольких шагов. – Попробуй забудь, когда ты впервые целуешься, – говорит она в пустоту и уходит к себе в комнату.       Чонгук спускается вниз и бежит на улицу, становясь под дождь. Его раздражает все. Этот дом, эта мебель, эта лестница из чистого мрамора, этот коридор, и эта девчонка… Один только ее вид заставляет биться в агонии, крушить все и кричать, чем Чонгук и занимается.       Он не жалеет, он никогда не жалеет. Он дал себе обещание, что не будет жалеть. Но сейчас он бы все отдал, лишь бы вернуться на несколько часов назад, чтобы проехать мимо этого дерева и мимо нее, такой беспомощной и хрупкой. Чонгуку внезапно стало интересно, в чем причина ее слез, но он тут же выбрасывает эту мысль из головы, потому что ему должно быть на это плевать. Должно быть, но не плевать. Почему вместо того, чтобы думать о тачках, сексе и прочих вещах, как раньше, он сейчас думает, что на уме этой мужиковатой школьницы. Как давно она стала занимать места старых мыслей, даже не предъявляя согласно купленный билет? Как же она его бесит. Всем бесит. Все в ней бесит. Эта некрасивая родинка у губы, это плоское тело, этот низкий рост, эти яркие помпоны, этот тихий голос, этот тяжелый взгляд.       Чонгук решает расслабиться в клубе, как это делал раньше, только теперь хочет прихватить с собой Юнги. Он возвращается домой на такси и заходит в дом, но Юнги там не обнаруживает. – Странно, неужели, и правда до вечера не возвращается… – проговаривает вслух Чон и замечает, что куртки друга действительно нет. – Паразит! Я ему задам! – слышит он из соседней комнаты голос тетушки и направляется к ней. – Чонгукки, ты представляешь, до сих пор не заявился! Чертов засранец, я ему устрою! – Тетушка, а есть, что покушать? – Идем, я как раз наготовила.       Чонгук давно уже не ел домашней еды и не смотрел по телевизору американские комедии. Тетя не любила их, поэтому переключила на свой любимый сериал. Там уже шла триста с лишним серия, в которой бессовестный Ли Чон Хи домогался до Ю Дон Ми. Чонгук смотрит в экран и жует сашими. Почему-то ему вновь вспомнилась истеричка, и тогда он представил себя в главной роли. Главный герой домогался до бедной девушки, пытаясь таким образом добиться ее сердца. Но это не тот случай. Чонгуку-то Рэй Джэ не нужна. Он просто хотел поддержать ее, вот и все. – Теть, а все девушки из богатых семей такие истеричные недотроги? – осторожно спрашивает Гук, запихивая еду в рот. – Ну, это стереотип. Большинство, конечно, да. Но бывали и исключения. Читала на днях журнал, так там сестра какого-то молодого бизнесмена посетила детский дом и пожертвовала какую-то сумму. Конечно, пусть это и показуха, но хоть как-то помогают. Некоторым звездам даже и этого сделать сложно. – А у вас было такое, что вы ненавидите человека настолько, что в голове все мысли только о нем? – Да, мой муж. До сих пор не выходит из головы, старый курдюк. – Да нет же. Не любимый человек, а ненавистный. – А кто сказал, что он любимый? Мы с ним жили от драки до драки с самой молодости. – Тогда, как вы друг друга терпели? И зачем? – Не знаю. Привязались друг к другу. Ненавидели настолько, что любили. Это сложно объяснить. – А что если у меня есть человек, с которым у нас взаимная неприязнь. – Не сравнивай свои чувства с чувствами других. Ты никогда не успеешь понять, пока сам не почувствуешь что-то. Но если она занимает всю твою голову, значит, вас определенно что-то связывает. – Да, и все дело в этом «что-то». Я сделал поспешную глупость, из-за чего потерял с ней полный контакт. – Если чувство вины не проходит, значит, все сделал правильно. Не всем девочкам нужны обаятельные принцы, многие любят плохишей. Если хочешь наладить с ней отношения, то просто будь собой. Даже в сумбурных драках люди порой себя чувствуют лучше, чем в тихой комнате наедине. Каждому свое. – Но что если я не хочу ее завоевывать? Мне просто нужно с ней работать. Выполнять ее поручения. Но из этого вечно выходит какая-нибудь проблема! – Многие проблемы мы придумываем себе сами. Делай то, что считаешь нужным, говори то, что считаешь нужным. Не подстраивайся под нее. Увидишь, со временем вы найдете свою волну. – Спасибо, тетя! – Чонгук чмокает женщину в щеку и выбегает из дома, поблагодарив за ужин.       Сейчас Чонгуку нужна была разрядка. Ему нужен был Юнги и бар. А лучше Юнги в баре.       Гук подходит к нужному месту и открывает дверь, встречая новый запах алкоголя. Пить ему резко перехотелось, впрочем, друга его здесь тоже не было. Вместо этого, ему захотелось поговорить с Чимином, который по времени как раз заканчивал свои дела на кухне.       Чон тратит последнюю мелочь на такси и отправляется к дому Кимов.       Света на втором этаже не было. Видимо, истеричка спит. Впрочем, так даже лучше. Не придется вновь с ней сталкиваться и выслушивать, какой он подонок. Чонгук по старой схеме вскарабкивается на гараж и залезает на второй этаж. Он аккуратно и бесшумно открывает окно и заваливается внутрь. Вроде бы никого не разбудил. Чон на цыпочках проходит мимо трех комнат и спускается вниз, но из-за темноты что-то пинает и звучно матерится.       Он проходит мимо гостиной и тихонько идет на кухню, где слышит звуки гремящей посуды. Как хорошо, что Чимин все еще работает. – Хэй, приятель, нужна помощь? – стучится Гук и ловит на себе обаятельную улыбку парня. – А, Джерри, – смеется он и кивает в сторону стула. – Джерри? – удивленно смотрит на него Чон и присаживается, закидывая одну ногу на другую. – Ну да, Том и Джерри. Правда, Тома сейчас нет, но она будет к утру. – Кто она? Рэй Джэ? И почему это мы Том и Джерри? И почему это я мелкая мышь? – Когда я тебя впервые увидел, она бежала за тобой, а ты ловко прятался и убегал живым. Вас все уже в этом доме так зовут. – Ни разу не слышал. Погоди, а куда она пошла на ночь глядя? – Волнуешься? – протирая посуду, интересуется Пак и складывает тарелки на пустующие полки. – Она как бы школьница. – Ей уже восемнадцать. И она вроде говорила, что хочет порепетировать в школе. – Ночью одна?! – продолжал возмущаться Чон. – Она часто так делает. Особенно в последнее время. Сейчас ей, должно быть, еще тяжелей. – С чего ты так решил? – бегая глазами по полу, Чонгук боялся услышать, что это как-то связанно с тем поцелуем. – Так она про Джина узнала. Он ей изменял с какой-то мымрой блондинистой. – Погоди, это же его сестра… – Чонгук, друг, и ты в это веришь? – Но она сама мне сказала, что знакома со всей его семьей! – Она всегда так делает, чтобы не показывать, что ее ранит. Мне порой кажется, что она правда мужик. Никогда не плачет. Никогда не показывает свои страхи. – Ты перегибаешь… – Нет, правда. Она хоть и шумная, но очень скрытная. Порой это даже пугает. Она мне кажется непоколебимой. – Нет. Она очень ранимая и слабая. Просто не хочет этого показывать. Боится, что я или кто-нибудь другой возьмет ее на слабо и будет этим пользоваться. А после Джина она теперь всех считает подонками. – Ого, ты с ней всего неделю, а знаешь больше, чем я за год, когда она только пришла. – То есть? – Чимин уложил последнюю тарелку и закрыл шкафчик. – То и есть. Я тут раньше нее работаю. – Не понял… – Она же горничная, как и ты. Ухаживает за матерью Тэхена. Та ее любит очень. Рэй Джэ вообще вся семья Ким любит, а с Тэхеном она общается, как с братом. – Погоди, что?! Она не его сестра?! – Нет конечно! Упаси Господи! У Тэхена сестра-ангел. Они вместе сейчас работают за границей. Недавно по новостям смотрел, как она интервью прямо из детского дома давала. Она святой человек. А Рэй Джэ… – Наглая врунья! – закончил за Чимина Чонгук и вскочил на ноги. – Погоди, а ты что, не в курсе? Она кстати тоже свои косяки отрабатывает. Но ей разрешили жить в доме. – Косяки? – не переставал удивляться Чонгук. – Она тут окна поразбивала недавно в другом крыле, душевую сломала днем, а еще пару дней назад призналась в том, что любимые часы Тэхена угнала, которые он на журнальном столике оставил. – Погоди, те самые золотые? – Ну да. Видел их? – Ага… Ты знаешь, спасибо тебе за информацию, мне тут нужно съездить кое-куда. – Ночью? Может, оставайся? – В другой раз, спасибо.       Чонгук выходит из дома и подходит к гаражу, берет ключи из-под коврика и открывает гараж. Садится в машину и поворачивает ключ, а потом бьет ладонями по рулю. Эта девчонка прикрыла его, сказав, что часы – ее косяк. Несмотря на всю свою ненависть, она сделала это, хотя ее никто об этом не просил. Гук снова злится, теперь еще и вдвойне. Лучше бы она просто соврала ему, что не сестра. Тогда бы ничего не поменялось, он бы продолжал ее ненавидеть, как и она его. Но из-за этой мелочи что-то выворачивает его наизнанку и умоляет Чонгука ехать быстрее. Он ведется на поводу собственных чувств, как и говорила ему девушка, но его это не заботило. Сейчас ему хотелось только задать ей всего один вопрос. Только один.       Чонгук паркуется на школьной стоянке и шагает к спортзалу, откуда горел свет. Он быстро находит нужную дверь и открывает ее. В зале играет музыка, а в центре выполняет гимнастические упражнения Рэй Джэ. Она исполняет поставленную программу, и Чонгук замечает ее слезы. Ей больно. Очень больно. Но всякий раз, когда ей так больно, она убегает от всех и прячется, чтобы не показывать эту слабость. Эта ее черта еще сильнее бесит его. Чон наблюдает, как прозрачные слезы опускаются на паркет. Девушка не видит его, не замечает. Она настолько погрузилась в дело, что не замечала ничего, даже то, что Чонгук уже в нескольких шагах от нее. – Почему ты соврала? – задает он вопрос, но Рэй игнорирует его, продолжая свои элементы и прыжки. – Я спрашиваю, почему ты соврала? – Чонгук выключает магнитолу и хмуро смотрит на девушку.       Рэй Джэ по-прежнему оттачивала программу, несмотря на то, что музыки не было. Она шелестела помпонами и старалась заглушить слезы, которые непослушно лились из ее глаз. Тогда Чонгук не выдерживает, хватает ее за руку и притягивает к себе. Наконец, она останавливается и тяжело дышит, стоя к нему спиной. Чонгук стоит вплотную и дышит ей в шею, наклонившись. Он крепко держит ее ладонь и снова повторяет. – Почему ты соврала всем, что это ты украла часы, когда это был я? Хочешь показаться матерью-Терезой? Думаешь, они оценят? Скажут вновь, какая ты замечательная и сильная? Да, так ты думаешь? – повышал голос Чон. – Уходи, – сквозь зубы цедит девушка и пытается подавить слезы. – Хватит строить из себя крутую. Здесь никого нет, если ты не заметила. Я в курсе обо всем. Хватит делать вид, будто ты не человек. – А тебе ли не плевать? – вдруг спрашивает она, опустив голову. – Тебе ли не все равно? Езжай на тусовку, в клуб, в бар, сними там проститутку и веселись, как вы все это любите! Чего ты тут ошиваешься! Просишь меня не строить из себя крутую, а сам в это время строишь из себя супер-героя. Если ты все знаешь, это не значит, что тебе теперь можно подкрадываться из ниоткуда и говорить все это. – Почему ты соврала про часы? – не успокаивался Чонгук. – Да потому что я не такое дерьмо, как вы все! Вы – жестокие парни, которые то и дело пользуются случаем и делают то, что пожелают! Вы думаете только о том, чего хотите сейчас! Вы не берете ответственности за будущее! – И что в этом плохого? Почему бы тебе не подумать о том, чего ты хочешь именно сейчас? – Чонгук поворачивает девушку к себе лицом и заглядывает к ней в глаза. – Рэй, чего ты хочешь? – Не называй меня так… Этот белобрысый звал меня так… – Джэ-Джэ. Тебе нравится, если я буду тебя так звать? – Мне плевать. – Уверена? – Чонгук наклонился к ее лицу. – Абсолютно.       Гук берет ее лицо в ладони и аккуратно целует в губы. Точно так же, как около дерева, лишь мажет по губам. – А теперь? Тебе плевать? – Плевать, – тихо произносит она с меньшей уверенностью.       Чонгук вновь прикасается к ее губам и углубляет поцелуй, просачиваясь языком в ее рот. Она как-то странно морщится и стискивает зубы. Но Чонгук не теряется и опускает одну ладонь с ее лица на талию, медленно проводя от тазовой кости до ребер, отчего девушка приятно выдыхает и приоткрывает рот, а он лишь пользуется случаем. Она неумело отвечает ему, и Чонгук начинает ненавидеть это приятное чувство внутри себя. Он лишь сильнее целует ее, чувствуя, как она постепенно расслабляется. – Что, и сейчас плевать? – Ага, – не открывая глаз, на выдохе произносит она и сама тянется к его лицу.       Они еще несколько минут стоят посреди зала и обнимаются, после чего она первая нарушает тишину. – Теперь я ненавижу тебя еще сильнее. Просто знай. – Ага. – И ты мне вовсе не нравишься. Абсолютно не нравишься. Ты страшный, мерзкий и ужасный тип. – Да, – лишь поддакивает он и продолжает обнимать ее, положив подбородок на ее темную макушку. – И эта лишь минутная слабость, больше такого не повторится. – Ни в коем случае! – моментально подтверждает он. – Заедешь за мной в пять? – Я буду в без пяти, – Чонгук чмокает ее в губы и молча уходит, ни разу не обернувшись. – Чонгук! – кричит шатенка парню в след. – Да, Джэ-Джэ? – оборачивается он, подавляя улыбку. – Ты кретин. – Истеричка, – и зал вновь обретает свою законную тишину.