Когда тебе больно

Она уже была здесь не раз. Медленно войдя в комнату, она увидела давно знакомые ей старинные книжные шкафы с древними, запылившимися, рассыпающимися на части от сырости фолиантами, потертую темно-серую софу. Небольшие окна у самого потолка придавали этому полуподвальному помещению мрачноватый вид. На сером, темном от пыли абажуре мирно сидел паук. Она содрогнулась, увидев его. Ещё в раннем детстве её сестра однажды посадила огромного игрушечного паука ей на подушку, решив подшутить. Этот случай оставил неискоренимый отпечаток в её памяти, вселив в её душу лютую ненависть к паукам. Вырвавшись из своих воспоминаний, она мысленно вернулась в комнату. Взгляд её упал на стол красного дерева, заваленный свитками пергамента и раскрытыми книгами. Наконец, она обратила внимание на цель её позднего визита: темный силуэт, стоявший, оперевшись о каминную полку. Фигура была настолько худой, что казалось, что это не реальный человек, а призрак. Смольно-чёрные волосы отдельными масляными прядями падали на худощавое лицо, выражавшее такую невыносимую боль, что было непонятно, как один человек может вынести её полностью. Печаль, тоска, грусть, неземная скорбь- это все можно было отчетливо увидеть на этом бледном, как у приведения, лице, изрытом глубокими морщинами. Он не выглядел старым, нет- скорее ужасно усталым и измотанным событиями, так неожиданно случившимися в его жизни. Эмоции врывались в его мозг, опутывали его разум и показывались на его лице. Их было настолько много, что они сменялись каждое мгновение; это выглядело бы смешным, если бы не вся трагичность ситуации. Он был этаким козлом отпущения: по природе своей очень переживающий за все ситуации, случавшиеся и случающиеся с ним и его- коллегами? соратниками?- он не знал, как назвать тех, с кем ему приходилось общаться. Ведь в их кругу он слыл "каменным человеком", человеком без сердца и чувств, безэмоциональной персоной. На самом деле, наедине с самим собой, он вспоминал, переосмысливал и очень остро переживал все произошедшие события. Такое частенько бывает: в человеке живут две совсем разные личности, и каждая из них требует права на существование. Обычно это приводит к сумасшествию. В его голове уже скопилось столько мыслей, что он понимал: либо он выбрасывает часть из головы, либо он сходит с ума (в лучшем случае). Был ещё вариант попросить о помощи кого-нибудь, кому он мог бы довериться, того, кого он давно знал и кто понял бы его. Она и была той персоной, которая подходила по всем этим критериям. Он не звал её, нет- она сама пришла, заметив, что что-то тревожит его, что-то не даёт ему спокойно жить в этом мире. Ещё будучи у себя дома, она твёрдо решила для себя, что не уйдёт, пока не поможет ему: старинных друзей не бросают на произвол судьбы. Тем более, когда они в таком состоянии, что уже не могут контролировать свои эмоции: они загнаны в угол своими же переживаниями. Он, казалось, не замечает никого и ничего, кроме своих мыслей. Он настолько погрузился в них, погрузился в эту тяжелую атмосферу, что забыл, где он и кто он. Медленно, ступая на цыпочках, чтобы ни единым звуком не нарушить той тишины, что стояла в комнате, той тишины, что бывает на кладбищах, той тишины, что невозможно создать в человеческом жилище, она приблизилась к нему и робко, еле касаясь, обняла его за талию, прижавшись к его широкой спине. Никак не ожидав такого поворота событий, он резко развернулся, сбив девушку с ног. Отлетев на диван, она удивленно посмотрела на него. Лишь через некоторое время до неё дошло: он боялся. Боялся, что кто-то узнает его самые сокровенные тайны, прочтёт его мысли. Его пугала одна мысль о том, что кому-то придётся испытывать те же страдания, что и ему. Несмотря на то, что внешне он выглядел эгоистом до мозга костей, даже своему самому злейшему врагу он не пожелал бы таких горестей. Осознав, что добровольно он никогда не позволит ей разделить с ним то, что тяготило его, что, накопившись за длительное время, не давало ему спать неделями; она, решительно приблизившись к нему, крепко прижала его к себе. Сначала пытавшийся было воспротивиться, он пробовал оттолкнуть её, своими действиями показывал, что ему не нужна помощь. Но ведь она отлично понимала: в нем борются гордость и желание поделиться, рассказать все, облегчить ношу, которая таким тяжелым грузом легла на его плечи. Осознав, что выполнить желаемое не удастся, он лишь ещё крепче прижал её к себе. Лишь побывав в его объятьях, она поняла, как ему больно. Как будто все беды мира сосредоточились в одном живом организме и грозились выйти наружу. Все его проблемы выплеснулись на беззащитную девушку, она боялась утонуть в этом безбрежном океане горя и тоски. Но, постепенно, ощущение человеческого тепла и любви вышло на первый план, оттеснив боль и обиды. Ей показалось, что в комнате затопили сразу несколько каминов и зажгли десятки свечей. Чувства, полностью противоположные тем, что витали в воздухе минуту назад (ей же казалось, что прошла целая вечность), наполнили комнату. Казалось, что в жилах обоих текла не кровь, а раствор счастья, смешанный со смесью любви и удовлетворенности. Им было так хорошо, что не хотелось ни о чем думать, не хотелось ничего делать, не хотелось спугнуть эти редкие минуты, когда он забывал обо всем, кроме чувств к ней. Так они и стояли, обнявшись: девушка с огненно-рыжими, как языки пламени, пляшущего на фитиле свечи, волосами и круглым миловидным лицом, усыпанном веснушками, уткнувшаяся в темный бархатный жилет парню с длинными, черными, сальными волосами и бледным, изрытым морщинами лицом, уткнувшемуся носом и с блаженством вдыхающему запах её пушистой шевелюры.