Scottish whisky

Он чувствовал усталость и легкую головную боль, но, несмотря на это, был в приподнятом настроении. Только здесь, в космосе, среди своих товарищей, Скотт ощущал себя на своем месте. Постоянные высадки на новые планеты, интересные открытия и, конечно же, любовь и поддержка друзей были именно тем, чем он жил изо дня в день. Закончился еще один день на Энтерпрайз. Глаза уже слипались, но Монтгомери все-таки решил заскочить в бар и выпить рюмочку-другую. К тому же, там, кажется, остался хороший виски Чехова. Он усмехнулся, представляя себе реакцию юного пилота, когда тот не найдет половины содержимого в «очень тщательно спрятанной» бутылке. — Скотти! — послышался за спиной до боли знакомый голос. Кирк редко обращался к нему только с целью «поболтать», и поэтому инженер уже начал ощущать раздражение, закипавшее внутри. Но, всё же, он обернулся. — Слушай, мы завтра планируем проходить через туманность, ты не мог бы настроить ту штуковину… — Джим защелкал пальцами, пытаясь вспомнить название. Монтгомери едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Конечно, зачем еще нужен Скотти? Чтобы настроить какую-нибудь «штуковину» и выпить за компанию. Больше ни для чего он не годен. — Что бы это ни была за «штуковина», Джим, я пас, — ответил он. — Серьезно, у нас полно инженеров, попроси кого-то еще. В конце концов, имею я право немного отдохнуть вечером или нет? Кирк немного стушевался, но всё же не отступал: — Скотти, ты же знаешь, только тебе я доверяю такое ответственное задание, как настройка зонда Магеллана, — умоляюще сказал тот, вспомнив, наконец, название устройства. Он смотрел на него широко распахнутыми голубыми глазами и был похож на маленького милого щенка. Монтгомери с шумом выдохнул. «Черт бы тебя побрал, Джим!» — пронеслось у него в голове. — Хорошо… Но только завтра утром! — сдался инженер, наблюдая, как расплывается в победной улыбке Кирк. — Ты лучший, — довольно ответил тот. Он похлопал Скотти по плечу и ретировался, уже обращаясь к другому члену команды. Да, именно за это Монтгомери любил и ненавидел капитана. Тот всегда добьется своего, чего бы ему это ни стоило. Иногда инженер думал, что это он бесхребетная амёба, которая не может сказать «нет», но когда он увидел, как Кирк точно так же уламывает других членов команды, то понял, что просто никто не может устоять перед его мастерскими уговорами. С неудовольствием думая о том, как завтра ему придется работать с допотопным устройством, которое никак не хотело спокойно ему подчиняться, Скотт зашел в бар и, открыв шкафчик, достал стеклянную бутылку с янтарной жидкостью. «М-да, плохо вы её спрятали, мистер Чехов», — подумал он и вдруг понял, что он не один в баре. За стойкой сидела Джейла, устало уставившись на бутылку водки. Она, казалось, совершенно не заметила, что кто-то сюда вошел и начал греметь стеклом. Инженер, непонимающе глядя на нее, покашлял, пытаясь привлечь внимание. — А, это ты, Монтгомери Скотти, — сказала Джейла, подняв на него усталый взгляд. — Что ты тут делаешь? — спросил он, садясь рядом и наливая в стакан виски. Девушка усмехнулась: — Пью, для чего же еще приходят в бар. Она вновь уставилась на бутылку, мастерски игнорируя пристальный взгляд Скотта. Он мог бы сказать, что Джейла просто устала, но все-таки чувствовал, что это не так. Она недавно носит алую форму инженерной службы, но у нее уже бывали дни гораздо тяжелее сегодняшнего, и Монтгомери что-то не припоминал, чтобы девушка выглядела настолько удрученной. И тем более так напивалась. — И ты все это выпила одна?! — удивленно спросил Скотти, глядя на жидкость, занимавшую сейчас не более четверти бутылки. — Да, я хотела… заглушить боль, но… мою боль заглушить нельзя, — с трудом ответила Джейла. — Что-то случилось? — поинтересовался Монтгомери, делая глоток и чувствуя, как виски обжигает горло. Девушка несколько секунд молча смотрела в пустоту. Она гадала, можно ли довериться инженеру, рассказать то, что тревожит. Ведь столько лет она держала это в тайне. Это было чересчур личное, но девушка всё же решилась. «Что ж, наверно, это лучше, чем просто держать все в себе», — подумала Джейла, но поняла, что без очередной дозы алкоголя она просто не сможет открыть ему душу, поэтому девушка схватила бутылку и сделала внушительный глоток прямо из горла. Скотти чуть не подавился, глядя на это. — Стой, хватит пить! — твердо сказал он, ставя водку на стол. — Скажи. Что. Случилось. Он смотрел ей в глаза и видел, что в этих прекрасных, не то зеленых, не то янтарных глазах, читается невыносимая боль, мучившая её с давних пор. — Просто… В этот день погиб мой отец, — ответила она и отвела взгляд. Инженер смотрел на нее, пытаясь подобрать слова, после чего сказал: — Соболезную… Это, очевидно, большая потеря для тебя… Кирк тоже потерял отца прямо в день своего рождения и… Но Джейла вдруг взглянула на него с такой злобой и ненавистью, что Скотти споткнулся на полуслове. — Ты не понимаешь! — почти выкрикнула она. — Джеймс Ти не помнит, как погиб его отец. Он знает об этом по рассказам других и не чувствует того, что чувствую я! Девушка на миг замолчала, тяжело дыша и не разрывая зрительного контакта, но почти тут же продолжила: — А я своими собственными глазами видела, как мой отец вышел на защиту, когда Кролл и его люди напали на мою деревню! Они рушили дома, убивали наших друзей, но, когда Манас добрался до меня, он не дал меня в обиду. Мой отец всегда был и останется моим героем, но я никогда не забуду, как этот… ублюдок просто взял и… — Джейла замолчала. Её голос дрожал, и было видно, что она уже не может держать себя в руках. Она закусила губу и посмотрела на полку со сверкающими в приглушенном свете бокалами, стараясь сдержать слезы. Горький комок подступал к горлу, и девушка чувствовала, что не сможет этого сделать и просто разрыдается. — Манас убил его, — негромко сказала она. — Жестоко убил. Я смогла сбежать, но эта картина всегда будет всплывать у меня перед глазами. Джейла всхлипнула и отвернулась. Она никогда не позволяла себе плакать, даже когда вспоминала об этом душераздирающем событии. Ей казалось, что это глупо, рыдать из-за того, что нельзя изменить, что это проявление слабости, но сейчас, когда она впервые рассказала об этом, все принципы рушились сами собой, как карточный домик. По щекам уже текли слезы. Девушка потянулась к бутылке, но Скотти схватил её за запястье и прижал к столу. Несмотря на дрожь в руке, он пальцами почувствовал сквозь её тонкую белоснежную кожу бешено стучащий пульс. — Послушай, — тихо сказал инженер, — я понимаю, что пережитое тобой разъедает тебя изнутри, но ты теперь в нашей команде. Кирк потерял отца, у Спока мать погибла прямо на глазах, но они смогли справиться с горем благодаря этому кораблю и его экипажу. Команда Энтерпрайза — это твоя семья, и мы придем к тебе на помощь в любое время. Не сомневайся. Она все еще не смотрела на него, вся трясясь от сдерживаемых из последних сил рыданий. Ей хотелось кричать, но она лишь спросила: — Ты не врешь мне, Монтгомери Скотти? — Я не стал бы врать тебе, Джейла. Тем более об этом, — ответил он, пододвигаясь ближе. Скотт слегка приобнял её, но та повела плечом, сбрасывая руку и быстро вытирая ладонью слезы. — Слушай, эм… Поплачь, говорят, легче станет, — предложил инженер, всё же убирая руку с её плеч. — Слезы — это проявление слабости, — ответила Джейла, с вызовом глядя на Монтгомери. Её голос прозвучал твердо, несмотря на сломленный внешний вид. Тот улыбнулся уголками губ и сказал: — Может и так. Но даже сильный человек должен иногда выплескивать свои эмоции, иначе они просто-напросто растопчут его. Девушка несколько секунд смотрела на него, а потом вся обмякла и заплакала, закрыв лицо руками. Она плакала так тихо, что Скотти не слышал ничего, кроме редких негромких всхлипов, но Джейла всё равно вся сотрясалась от крупной дрожи. Инженер поставил стакан, слез со стула и подошел к ней. Она, плачущая и уже достаточно опьяневшая, казалось, сейчас просто упадет с высокого стульчика, и он, крепко взяв её за плечи, спустил на пол. Как только ступни коснулись пола, Джейла поняла, что просто не может стоять. Она чувствовала, как её качает, будто в море, а ноги резко стали ватными. Кажется, она еще никогда не была такой слабой не только физически, но и морально. И, наверно, если бы Скотти заботливо не взял её на руки, она бы просто не дошла до небольшого дивана, который стоял в двух метрах от нее. Когда они сели, девушка уже стала успокаиваться, хотя слезы все еще сами текли по её щекам. Но, что удивляло, ей действительно стало легче. Все эти жуткие воспоминания в миг показались лишь простым ночным кошмаром, о котором через несколько дней она просто не вспомнит. — Скотти, — неожиданно спросила Джейла, отчего инженер слегка вздрогнул, — а от этой вашей водки всегда… так сильно болит и кружится голова? Монтгомери невольно расплылся в улыбке, глядя на её помутневший сонный взгляд. — Учитывая, сколько ты выпила, это еще не самое плохое, — ответил он. — Неужели ты за время жизни на Земле так и не привыкла к алкоголю? Девушка пробормотала что-то невнятное. Её так клонило в сон, что она просто не могла сопротивляться и, положив голову Скотту на плечо, закрыла глаза. Перед тем, как уснуть, Джейла думала о том, какие же люди все-таки странные. Пьют горькие, обжигающие горло напитки, после чего испытывают ужасное похмелье, чтобы заглушить боль, разрывающую их изнутри. И это не помогает. По крайней мере, ей за два часа, проведенных в баре в одиночестве, ни на толику не стало легче. А ведь нужно лишь высказаться тому, кто поймет, и вся боль, если не улетучивается, то хотя бы притупляется, и с ней уже можно жить. Она некоторое время тяжело дышала, вздыхала, но потом успокоилась и уснула. Скотти не знал, сколько времени он сидел вот так, обняв её и слушая тихое сопение где-то под ухом. Может, час. Может, два. Но он мог бы просидеть здесь столько, сколько потребуется, лишь бы её сну ничего не помешало.