На круги своя

Поезд мерно стучал колесами о стыки рельсов, нарушая хрупкий сон редких пассажиров. Фиорский экспресс — один из самых быстрых и дорогостоящих поездов в мире, работающий на накопленной в депо магии, а не на силе волшебника-машиниста — шел по направлению к Западному Морю без остановок. Люси смотрела на мелькающие мимо в ночном пейзаже покосившие дома, черные деревья. Смотрела безэмоционально, холодно, безлико, будто бы ее совершенно ничего не волновало. Только нахмуренные брови, сходящиеся на переносице, говорили об обратном. Она думала. Очень напряженно думала. «Сбежала!» — ядовито выплюнуло подсознание, и Люси скривилась, наконец ломая маску безликой бледности. Да, сбежала. Причем, самым позорным образом. Потому что другого варианта развития событий она найти не смогла, считая, что уехать куда-нибудь подальше да еще и на неопределенный срок — самый лучший выход. Нет, не лучший, но самый простой. «Дура! — истошно заорал внутренний голос. — Вернись немедленно, бестолковая блондинка!» — и бесцветный, вроде как голос Люси превращался в грубый, неотесанный баритон одной очень неприятной личности, о которой Хартфилия решила как можно быстрее забыть. Эти чертовы синие, такие выразительные глаза, сильные руки, сногсшибательный запах, теплая шуба и рубашка темно-лилового оттенка. Приятный цвет, спору нет, можно даже сказать чуть ли не любимый. Но Люси его постоянно почему-то сравнивала с лавандой. С этой чертовой лавандой, которую она не любила с пяти лет. Чертова лаванда. Чертов Лаксас. Чертова Судьба. Люси зарылась пальцами в спутавшиеся от дороги волосы и заплакала пуще прежнего. Почему все это произошло именно с ней? Чем в конце концов она провинилась, что Хозяйка Жизнь решила поиграть с ней в эту совершенно не радостную игру? Сначала мать, потом отец, а теперь и Лаксас.

***

777 год Это был жаркий август. Почти что самый любимый месяц в году для маленькой Люси. Но в этот раз… Теперь ничто не будет как прежде. Мамочка. Ее любимая, сокровенная, самая лучшая мамочка лежит бледной, исхудавшей в деревянной коробке, а на ее груди лежит веночек из лаванды. Приторно пахнущий, слишком яркий, сильно выделяющийся на фоне слишком белого платья и слишком белой мертвенной кожи. Маленькая девочка молча глотает слезы и теперь всем сердцем терпеть не может мамино любимое растение. Начинается гроза. Девочка не любит грозы. Ее отец становится черствым и почти не обращает на нее внимания. Девочка терпеть не может отца. Девочка не верит в сказки про истинных, предназначенных друг другу Судьбою. Девочка хочет стать сильным магом, чтобы не зависеть больше ни от кого на свете. Девочка сбегает в возрасте шестнадцати лет из дому и вступает в самую сумасшедшую гильдию. Это лучший выход. Побег от проблем.

***

Анатомия истинности. Такой странный и необычный мир. Сумасшедший, неправильный мир. Люси успела проклясть его тысячу, если не больше, раз. Потому что она его ненавидит, потому что ее жизнь катиться в Тартарары, ломается на кусочки и разбивается, словно хрупкое стеклышко, упавшее нечаянно на камень. Люси прибегает к мыслям, что она сама одна большая, жирная ошибка, глюк в системе, потому что у нее ничего не получается. Люси считает, что она действительно сильная волшебница, которая сможет дать отпор нескольким противникам. Но на ее пути встречается Нацу Драгнил, превосходящий ее по всем параметрам, или, например, Грей Фулбастер, слишком холодный, но безумно сильный маг, или же Эрза Скарлет. Вот уж кто достоин звания лучшего. Или… еще целая добрая кучка других одаренных волшебников. И Хартфилия понимает, что она не может предложить абсолютно ничего. Она слабая, никчемная заклинательница Звездных духов, которая без своих ключей не сможет ничего сделать. Люси считает, что она действительно сильна морально. Она одиннадцать лет терпела выходки отца, давала отпор. Она думает, что спокойно может пережить собственные потери. Но стоит в жизни появится Лаксасу Дрееру, как ее маленький розовый мирок трещит по швам, заставляя принять одну простейшую истину: она не сможет держаться долго. Люси считает, что она сможет избежать проблем. Ведь один раз получилось. Получиться и второй. Верно? Это же так, правда? Тонкая ниточка надежды так и норовит порваться под грузом терзающего душу сердца. Нет. Люси не выдержит. Люси не сможет. В груди воют волки, изнывая от потери и утраты, от обычной блондинистой глупости и упертости. А еще вбитых в голову глупых устоев и принципов. Люси начинает ненавидеть себя. Тени купе сгущаются над маленьким комочком, поглощая золотистый свет. Но поезд резко останавливается — конечная остановка. И Люси спешит выбежать на свежий воздух прочь из душного, слишком маленького помещения и, не останавливаясь, с бешеной скоростью бежать в сторону бушующего под раскатами грома моря. Люси ненавидит грозы. Но она все равно бежит, спотыкаясь и падая, игнорируя просьбы помощи, она бежит туда, где ее никто не найдет, где ей будет хорошо в одиночестве. Влажный песок встречает босые ноги (босоножки безвозвратно утеряны еще на перроне) прохладой. Но Люси наплевать. Ей нравится. Ветер раздувает ее светлые кудри, путая те еще больше. Но Люси снова наплевать, она чувствует себя свободной. — Я ненавижу дождь! — кричит она во всю глотку морю и тучам, медленно синеющим и сгущающимся прямо над ней. И ее тут же окатывает морской водой, а с неба падают тонны еще больше холодной, но бодрящей воды. Она разводит руки в стороны и поднимает лицо к небу. Глаза ее закрыты. Сама она молчит. Люси свободна. — Девушка! Не стойте под дождем — простудитесь! Нежный бархатистый голос выдергивает Люси из собственной пустоты и заставляет обернуться. В нескольких метрах от нее стоит невысокая женщина под ярким фиолетовым зонтом. — Пойдемте, я вас отогрею. Этому взгляду, полному какой-то материнской доброты, Люси отказать не в силах. Она молча опускает руки и послушно, шлепая ступнями по песку, приближается к незнакомке, которая нежно берет ее за руку и ведет в сторону окраин города. Почти у самого моря стоит одноэтажный, но очень милый и скромный домик с небольшим, пышно цветущим садом. Внутри тепло. Все расставлено со вкусом, но без излишеств. В небольшой комнате-гостиной на ковре рядом с потрескивающим камином играют двое розовощеких мальчика и их совершенно не смущает, что в доме появился кто-то незнакомый. Игра слишком увлекательна. Женщина проводит Люси на кухню, сажает на безумно мягкий и удобный стул, ставит ее ноги в тазик с теплой водой и уже протягивает чашку с горячим, необычно ароматным чаем. — Лаванда с ванилью, — поясняет с добродушной улыбкой женщина, садясь на соседний стул. — Мой муж просто обожает подобную смесь. И Люси становится гадко. И стыдно. Потому что ее ноги грязные, потому что она поначалу недоверчиво отнеслась к этому фиолетовому зонту. Ей просто стыдно за свое поведение. Под этим взглядом серых глаз Люси краснеет и отворачивается. Открывается входная дверь, и в дом входит промокший высокий и крепкосбитый мужчина в годах. Он проходит на кухню, даже не спрашивая жену о гостье, целует ее в макушку и рассказывает о каких-то мелочах, произошедших за день. Наполняется еще большей теплотой, в нем чувствуется аура любви, безмятежности и… счастья? Люси неотрывно смотрит на это пять минут, и вдруг в ее голове что-то щелкает, и она принимает одну очень важную для себя вещь. — Я думаю, мне пора, — с улыбкой произносит Люси, отставляя полупустую чашку на стол и поднимаясь. — Куда же вы? Сейчас дождь! — пытаются возразить ей хозяева, но Люси отмахивается, благодарит за гостеприимство и за помощь, а после выбегает из дома босая прямо в дождь, не беспокоясь больше ни о чем. Она неслась будто на крыльях к перрону, абсолютно счастливая, с единственной целью купить билет и как можно быстрее добраться до Магнолии и… Не видя дороги, она бежала вперед, пока случайно не налетела на какого-то прохожего, сбивая того с ног и падая следом. — Простите-простите, — затараторила Люси, поднимаясь и уже собираясь бежать дальше, как вдруг ее схватили за руку и притянули обратно. Она с испуганным вскриком повалилась на колени незнакомца. — И долго ты собиралась от меня бегать, бестолковая? — грубый баритон опалил горячим дыханием нежную кожицу маленького ушка Хартфилии. Она посмотрела в лицо сбитого ею человека и удивленно захлопала ресничками. Перед ней стоял… кхм… сидел Лаксас Дреер собственной персоной и внимательно смотрел ей прямо в глаза. Люси поежилась, а потом широко улыбнулась и крепко обняла парня, утыкаясь носиком в его широкую шею. — Я так скучала… — Бестолочь! — фыркнул маг, аккуратно поднимаясь на ноги и бережно держа ее на руках. Теперь Люси не боялась ничего. Теперь она снова поняла, что лаванда — безумно красивое растение, а в грозах есть своя привлекательность. И она больше не боялась тех страданий, что перенес отец после потери горячо любимой жены, ни того, что кто-то отнимает у нее ее соулмейта. Потому что Лаксас никуда не уйдет, он ее не оставит никогда. Ее жизнь снова налаживалась. И она вновь проваливалась в реальную сказку, о которой мечтала с самого детства.