Brother.

      Существует теория о «лишних людях». Людях, которые не подходят под мир стандартов и правил. Банальных истин. Должно быть, все замечали это среди детей: один из них хочет быть как папа, другая обязательно покорит сцену или станет спасать людей. Но один точно не имеет ни малейшего понятия о взрослой жизни и где его место в этом «взрослом мире». Таких детей очень легко вычислить, они молчаливы или же наоборот гиперактивны, часто витают в облаках или же участвуют во всех мероприятиях. Бросаются из крайности в крайность. Если ребенок научится следовать банальным истинам, а не подвергать их сомнению, то из его вырастет отличный взрослый, знающий свое место в мире. Следовать банальным истинам учат в школах, воспитывая стандартных людей, и я не говорю о том, что стандартные люди это плохо, ни в коем случае. Стандартные люди — это большая часть людей на планете, а нас более семи миллиардов. Но и «лишние люди» не плохо. Это всего лишь разные категории.       Я говорю лишь о том, что «лишним людям» крайне тяжело найти себя. Они распыляются на многое: музыка, спорт, искусство, поэзия в надежде найти себя. И их частички действительно разбросаны по фильмам, книгам, нотам, краскам, словно крестражи. Шерлок тоже был таким. Ребенком, который слишком много думает, но не говорит. Я помню, как много раз он легонько улыбался, когда ему было больно и однажды я спросил почему он улыбается, хотя чувствует боль, его ответ был исчерпывающим: «Так я точно знаю, что живой. Ведь мертвые не испытывают боли, а если мне больно, значит я жив.» Так просто и так сложно. Но больше всего он боялся что однажды он не почувствует боли и тогда умрет. Таким как он постоянно нужно доказывать себе, что они живы, иначе они перестанут в это верить. В отличие от Шерлока, я был тем, кто точно знал кем стану когда вырасту, думаю отчасти это сводило его с ума. Конечно, о такой значимой работе в правительстве я и мечтать не мог, но руководящие должности мне сулили, когда я еще и говорить толком не умел и рос я в твердом убеждении, что как бы не повернулась жизнь, где бы я не оказался, я всегда буду в нужном месте в нужное время. Поэтому даже мои бунтарские подростковые наклонности были «к месту». Единственное, что я не мог контролировать в своей жизни это Шерлок. Любое его действие вносило хаос в мой четко упорядоченный день. Я мог отменить планы, переносить встречи, мчаться на другой конец города только из-за него. Но долгий и упорный труд, стресс по 25 часов в сутки сделали свое дело и я смог достичь удивительных высот в карьере. Иногда мне казалось, что вместо крови по моим венам бежит кофе и стресс, заставляя работать усерднее. Однажды, я засиделся до самого утра и уснул за компьютером, на экране которого красовался незаконченный приказ об увольнении двоих моих подчиненных. Мой телефон разрывало во время очередного звонка, но я старательно продолжал игнорировать его все больше погружая сознание в сон. Меня разбудил запах кофе и женских духов, кажется в тот день на ней были «UNIQUE. Fantasie», которые я подарил ей на Рождество, но уже где-то в январе, потому что встретится раньше не представилось возможным.  — Кейт, — произнес я устало.  — Майк, ты не на батарейках, если ты не знал.  — Я знал, — я был в полусне и вероятно звучал не очень убедительно.  — Ну, хорошо. В любом случае, я принесла тебе позарядку и у тебя выходной, Сегодня понедельник и ты обещал сходить со мной в тот книжный, который мы нашли на спрятанной улице, помнишь? Внезапно в памяти вспыл наш разговор и мое обещание, о котором я напрочь забыл. Ненавижу не выполнять обещания. Я постарался взять себя в руки и проснуться и в этот момент она подала мне чашку горячего эспрессо и я сделал глоток. Обжигающий напиток пробуждал, но окончательно проснуться я смог, когда в нижнем углу экрана я увидел время «5:13a.m.»  — Кейт, ты с ума сошла? Ты видела сколько время?  — Мне не спалось, я подумала что тебе тоже. Ну что ты идешь? От негодования у меня даже слов не осталось и я слепо подчиняющийся ее словам оделся и мы вышли из здания. «Лондон прекрасен в пять утра» — тихо произнесла она и я почему-то ей верил, хотя женщинам верить — себе дороже. Мы молча шли навстречу рассветному солнцу по почти пустым улицам и думали. Она — вероятно о том как прекрасен Лондон (она его обожала), а я — о ней. Ее густые, цвета золотого меда волосы и челка, которую она начала отращивать красиво обрамляли ее худое лицо с пухлыми щеками. Я заметил, что она выглядит уставшей, возможно она тоже не спала нормально уже несколько дней, макияж мастерски скрывал это, но глаза цвета золота выдавали ее. Я вдруг понял, что очень хочу ее поцеловать. Мы совершенно случайно повернулись друг к другу одновременно.  — На, послушай, — она протянула один наушник, где играла I lived — OneRepublic.  — Хорошая песня, Кейт… — протянул я, — может не пойдем в книжный, а пойдем к тебе и поспим? Всмысле просто. Сном.  — Я ждала пока ты предложишь, честно, у меня нет никакого желания идти туда в пять утра. И мы пошли в сторону ее дома. Я осторожно взял ее за руку, а она не сопротивлялась. Я старался смотреть на нее не слишком открыто, но все же мне было безумно интересно за ней наблюдать под таким углом. Для меня она всегда была верным другом, еще со школы, но сейчас… она будто не менялась никогда, будто я изменился. Изменил свое отношение к ней. ***       У нее в квартире не было обоев, лишь кирпичные стены, украшенные ее картинами. Зеленая рама окна совсем выцвела и стала бледной. Незаправленная кровать в спальне с белыми простынями и темно-синим одеялом.  — Майк… Не сочти за пошлость, — она подавилась смехом, — но у меня только одна кровать, нам придется спать вместе, — она скорчила грустную рожицу.  — Я не кусаюсь.  — Правда? Может мне постелить тебе на кушетке?  — Правда. — я передразнил ее. Она отвернулась от меня и начала раздеваться, у меня подкосились колени. И я уже не был уверен в том, что ровно к ней дышу. Когда она повернулась снова на ней уже была удобная пижама, а волосы собраны в неряшливый пучок.  — Ты так и будешь спать в одежде? — окликнула она меня.  — Д-да, ой, нет нет. У тебя есть что-нибудь? Она кивком указала на мою половину кровати со стопкой мужской одежды. Я ушел переодеваться в ванную, чтобы она случайно не заметила мою неоднозначную реакцию на ее тело. Когда я вернулся, она уже задергивала шторы и ложилась в постель.  — Кейт, можно спросить?  — Чья это одежда?  — Да.  — Моего бывшего. Он не успел забрать свои вещи. — в этот момент ее голос дрогнул.  — Сладких снов, Кейт.  — Сладких, Майкрофт. Она уснула почти сразу и я слышал ее неровное дыхание — она спала беспокойно, видимо поэтому невысыпалась. Я попытался приобнять ее, но слишком боялся разбудить, поэтому осторожно нашел ее руку под одеялом и крепко сжал. Я не хотел ее отпускать, не хотел чтоб она страдала из-за Криса, не хотел чтобы она тревожилась… И внезапно осознал. Она тоже была лишней. Ее кидало от одного увлечения к другому, она отдавала себя всю или закрывалась ото всех. Единственной вещью, в которой она была уверена это Лондон, поэтому она обожала его так сильно. Она, как и Шерлок, постоянно нуждалась в доказательстве, что она живая.