Месье и мадам

Леон Ром смотрел на джунгли. Джунгли смотрели на него в ответ с откровенным презрением, но это было ожидаемо: множество людей смотрело на Леона Рома с откровенным презрением, но в конце концов оказалось, что они все ошибались. Согласитесь, дамы и господа, на сироту так просто смотреть с презрением. К счастью, Леон Ром больше не был сиротой, он был гордым сыном Короны. Гордым, коварным, хитрым, безжалостным сыном Короны. И, раз уж он пришел за камнями, он не собирался возвращаться без них. У него было чертовски много работы — угрожать, убеждать, льстить. Покупать за пока не существующие деньги, в конце концов. Леон чувствовал себя довольно усталым, думая обо всей этой работе, которую ему только предстояло сделать. Он знал, что это была последняя ступенька, последний рывок на его пути к становлением человеком с именем, аристократом незабываемых заслуг, человеком, человеком не просто состоятельным — человеком, спасшим доброе имя своего короля. Да, это будет непросто, думал Леон, сжимая перила. К счастью, он был готов — как всегда, дамы и господа, как всегда — сделать абсолютно все, что необходимо для того, чтобы преуспеть... «Леон! - дверь на палубу открылась и его жена выскользнула наружу, в одной руке держа маленькие позолоченные ножнички, а в другой — зеркальце. Ее хорошенькое личико скривилось в обезьяньей гримаске, быстро возвращаясь к выражению лица благопристойной и только чуточку шаловливой леди. - Твои усы. Левая сторона немного неровная». «Дорогая, неужели это так необходимо сделать прямо сейчас? - Леон поднял руки, когда Джейн сунула салфетку ему под подбородок, глубже просовывая под хлопковый воротник его рубашки цвета светлой слоновой кости. - Прямо сейчас я, знаешь ли, обдумываю...» «Усы, Леон», - сказала Джейн, пощелкивая ножничками перед его лицом. Леон издал короткий добродушный смешок — и сдался. У его жены был вулканический темперамент, неудивительно, что Леон легко ей очаровался. Отец Джейн был американским профессором, только вернувшимся из Африки вместе со своей загорелой, белокурой амазонкой-дочерью. Леон не планировал делать предложений, но Джейн Портер была такая одна на миллион, и Леон воспользовался представившимся ему шансом. В конце концов, они разделяли одни и те же любопытство и чувство юмора. Леон знал браки, которые основывались на меньшем при большей разнице в возрасте. «Когда мы поженились, дорогая, - начал Леон, наблюдая за тем, как Джейн подстригает его усы — он был готов схватить ее за руку, спасая усы от уничтожения, в любую секунду, любу-ую секунду, - Я обещал, что ты больше не вернешься в Африку». «Это потому, что ты никогда меня не слушал», - мгновенно отозвалась Джейн. Ножнички в ее руке щелкали так быстро, что Леон, который был, честно говоря, если и не храбрым, то достаточно равнодушным к страху человеком, спросил себя, стоит ли ему начинать волноваться о судьбе своих усов. «Правда? - Леон поднял бровь. Сумерки сгущались над теплоходом, медленно рассекавшим грязно-желтые воды древней реки, наводненные гиппопотамами, аллиагторами, и, возможно, неизлечимыми и неизвестными современной науке болезнями. - Я думал, я всегда прислушивался к тебе слишком часто. Именно поэтому ты и здесь». «Я здесь потому что я пообещала что разведусь с тобой, если ты меня с собой не возьмешь, - Джейн пылко возразила, приблизив свое лицо к лицу Леона. - А тебе следовало бы помнить что я сказала, что люблю Африку. Я хотела вернуться». Леон любовался выражением лица своей жены, таким живым и ненасытным. К его величайшему сожалению, Джейн все еще считала эти земли своим домом. Учитывая то, что Леон собирался с ними сделать, это могло стать, насколько он знал Джейн, проблемой. Проблемой, для которой у Леона уже было решение — деревня, где отец Джейн жил, когда изучал то, что бы он там не изучал, могла стать прекрасной резервацией. Правда, для начала Леону следовало что-то сделать с этими гигантскими обезьянами, атакующими местных, и с их вожаком — таинственной Белой Обезьяной, которую так же называли мстительным духом джунглей, или... о, ну какая, собственно, разница, подумал капитан Леон Ром и поцеловал свою Джейн.