Так легли звезды...

      Серые тучи уже давным-давно сгустились над и без того мрачным районом Нью-Йорка, пока я продолжала искать дом адресата, письмо для которого мне вручила Алессандра.       Я всей душой ненавидела выполнять чужую работу, в особенности бегать из стороны в сторону как бедное животное на родео, но её голубые глаза, то и дело подрагивающие от волнения за ребенка, как бы давали мне смачный пинок под зад. И тогда я покорно кивала головой в знак своего согласия.       И каждый раз это срабатывало.       Остановившись и опустив взгляд на белоснежную бумагу, я снова проверила достоверность места, куда попала еще минут пятнадцать назад.       Не любила я все это.       Два отрывистых стука в дверь, и я натянула на себя дружелюбную улыбку, что складывалось впечатление, будто на крыльце сумасшедшая, которая сходит с ума по фрикам из неблагополучных частей города.       Я чувствовала себя некомфортно, разглядывая местность, окружающую меня. Разбитые окна, граффити, снующие туда-сюда подростки, из телефонов которых раздаются далеко не творения Моцарта. И эти взгляды. Боже. Могу поклясться, они смотрели на меня, как на прокаженную девку в средневековье. Мои строгие нюдовые лодочки и длинный плащ выдавали меня. Неместная.       После нескольких секунд ожидания, дверь распахнулась и передо мной предстал широкоплечий чернокожий мужчина без верха. Его руки и тело были сплошь покрыты татуировками, рассмотреть которые мне так и не удалось из-за рамок приличия, обязывающие меня и всех людей на этой планете не пялиться на полуголые тела незнакомцев. — Сэр, это для вас от Алессандры Вонг, — я осторожно протянула ему письмо, в любую секунду готовая бросить его и нестись со всех ног подальше отсюда.       Он выхватил его, после чего потер бумагу большим пальцем, будто снимая пробу. — Не советую задерживаться тебе здесь еще хотя бы на пол часа, — прищурившись произнес он и закрыл входную дверь прямо у моего носа. — И вам до свидания. Больно надо мне здесь оставаться, — пробурчала я про себя, посмотрев на пышные грозовые комки, в любой момент готовые разорваться на тысячу маленьких кусочков.       Сойдя с крыльца, я сильнее закуталась в легкий осенний плащ от усилившегося ледяного ветра. Погода портилась, а я все еще была в двадцати километрах от дома.       «Черт бы побрал тебя, Алессандра, и твою дрянную работенку.»       С этими мыслями я шла уже минуты две по улице, прежде чем услышала, как кто-то окликнул меня.       В голову ударила паника.       Сгорбившись как горбун из Нотр-Дама и начав тянуть за собой ногу, я делала все возможное, чтобы не привлечь внимание мужчины в качестве сексуальной игрушки. По крайней мере это всегда работало раньше. — Эй, хромоножка, уж больно быстро хромаешь. Притормози, — снова тот же голос, но уже гораздо ближе. — У меня есть газовый баллончик, и если ты еще хоть на шаг приблизишься ко мне, я клянусь, что выпрысну все его содержимое на твою извращенную морду, — несмотря на сказанное, я остановилась.       Честно говоря, баллончика у меня не было, это был мой план «Б». Если он не сработает, я скажу, что у меня СПИД. Теперь вы знаете и план «В». Чего не придумаешь за годы жизни в манящем, но таком опасном Нью-Йорке. — Милая, успокойся. Я не страдаю недотрахом, чтобы кидаться на каждую встречную, тем более здесь, — с насмешкой сказал он, наконец, догнав меня.       Теперь я могла видеть его лицо. Совсем нетипичное для этого места. — Но все же тебе лучше поскорее убрать отсюда свою белокурую головку, пока какой-нибудь местный не показал тебе свою черную, — незнакомец снова усмехнулся, в лад шагая со мной.       Его шуточки начинали вызывать во мне раздражение наряду с чувством стыда за тот спектакль, которой я паршиво отыграла всего минуту назад. — Остановись, черт возьми, — грубо произнес он, пока я продолжала шагать, окунувшись в свои мысли. — Я сказал остановиться, — парень одернул меня за руку, и я со злостью развернулась на 90 градусов к нему. — Не смей ко мне прикасаться своими грязными руками! — мой возмущенный взгляд промчался по его внешности.       Сложно признать, но он был недурен собой. Да так недурен, что морщинки возмущения начали постепенно разглаживаться с моего лица, так что мне приходилось применять массу усилий, чтобы сохранять их.       Он улыбнулся, после чего сказал: — Так-то лучше. Страшно не люблю, когда со мной разговаривают, повернувшись задницей. Пускай хоть и симпатичной задницей, — он что, флиртует?       Я скривилась еще больше, ведь моей задницы и в помине не было видно за этим громадным плащом. — Лесли, надвигается ливень, а я как раз еду к Алессандре.       Я видела его впервые в жизни, а он уже знал моё имя и, похоже, мое место жительство. — Откуда ты знаешь моё имя? — первая банальщина, сорвавшаяся с моих губ. — Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты можешь себе представить, — снова усмешка.       Эта отвратительная усмешка кривила его губы чуть ли не каждые тридцать секунд за последние две минуты нашего неуютного диалога, что меня начало удивлять, как его рот все еще не застыл в таком положении.       Хмыкнув на его заявление, я снова зашагала в своем направлении, чтобы поскорее выбраться из этого места. — И да, если ты хотел предложить поехать с тобой, то нет. Катись к черту к своей Алессандре и передай, что теперь она будет делать свою работу сама. — все также не поворачиваясь, прикрикнула я. — Желаю удачи, — тут же послышалось мне. — Надеюсь, в твоей сумочке есть такой же воображаемый зонтик, как и газовый баллончик.       Преодолев желание подойди и огреть его чем-нибудь тяжелым, я стала в спешке набирать номер Грегга. Пока шли долгие гудки, мимо меня промчался большой черный автомобиль, противно просигналив. — Грегг, забери меня отсюда, — сказала я, как в трубке раздалось знакомое «Алло». — Лес, я в Сан-Франциско по работе. Я же говорил тебе, неужели ты снова не слушала меня? — я сглотнула, ведь, похоже, я действительно в который раз не обратила внимания на его слова. — Возьми такси.       За два года брака мы изжили себя. Каждый из нас постоянно пропадает на работе, прикрываясь большим завалом. На самом же деле, причина кроется в той рутине, в которую рано или поздно попадает каждая семейная пара. И мы не стали исключением.       Пожелание доброго утра, завтрак, работа, снова встреча за ужином, скудный секс и сон. И так каждый день. Я знала, что в Сан-Франциско у него не было никакой работы, там теперь жила Кассандра, работница его филиала, с которой он изменяет мне уже целый год. Но самое удивительное в том, что меня даже не волнует это. Мне абсолютно наплевать на него и его похождения с этой брюнеткой. Я не хочу ничего менять, пока не закончу свою книгу.       От него мне лишь нужно собственное пространство, деньги и статус занятой женщины. И он знает об этом.       Мир погряз во лжи, а мы лишь стали её очередной частью. Даже противно думать об этом, но я привыкла.       Спросите, любила ли я Грегга? Не знаю. Я была увлечена им больше, чем любым другим мужчиной в то время, поэтому и согласилась выйти за него. Мне казалось, что это любовь. Но на деле стало ясно, что я никогда не испытывала любви. В романах это чувство описывалось как что-то великое и фантастичное, убивающее и сладко жалющее, нашим же чувствам подошли больше эпитеты «симпатичненко» и «сексуальненько».       Такси приехало быстро. Дождь уже вовсю тарабанил по окнам местных жителей, отбивая что-то похожее на латиноамериканские ритмы. Незнакомец был прав — ни зонта, ни газового баллончика у меня не было. Лишь воображение, в котором я довольно давно погрязла с головой.