salvation (H. S.)

POV Авто       Моника ехала за рулём, изо всех сил стараясь не закрыть глаза. Буквально полчаса назад девушка вышла из «Massachusetts General Hospital». Эта работа была для Мон мечтой, и она слишком многое преодолела на пути к ее исполнению, чтобы просто так поддаться усталости.       Моника Хадсон — потомственный врач, как говорит её отец. Семья девушки в нескольких поколениях занималась врачеванием. Дедушка Моники, Итон Хадсон, когда-то заведовал Хирургическим отделением, в котором и трудится сейчас Моника. Отец, Ричард Хадсон, — пластический хирург в частной клинике. Бабушка со стороны отца была военным врачом. Мама Моники, Элеонора, несколько лет назад оставила практику (она была медсестрой в ожоговом отделении одной из больниц города) и перешла в отдел персонала в клинику, где работает её муж. Поэтому так получилось, что с детства Моника проводила всё своё свободное время в больницах. Она видела всю эту жизнь изнутри. Эта атмосфера больничных коридоров, приёмных отделений и палат интенсивной терапии, куда она заглядывала только через стекла дверей, пропитала девушку полностью. Следовательно, когда Моника выросла и встал вопрос о том, где она продолжит обучение после школы, все и так знали ответ – она будет врачом.       Сейчас Монике 27 лет. Она на третьем курсе интернатуры в «Massachusetts General Hospital». Пару лет назад, когда девушка начала самостоятельно зарабатывать и покрыла большую часть кредита за учёбу, она переехала от родителей в отдельную квартиру. Отец уговаривал, что в переезде нет необходимости и дочь может жить с ними сколько хочет. Но Монике нужна была свобода. Она хотела стать самостоятельной. Для неё это была не только личная, но и профессиональная необходимость. В больнице и так её коллеги относились к девушке не всегда серьёзно, ведь думали, что она пробила себе путь в медицину благодаря известным родственникам. На это же зачастую списывали и то, что Монике доставались крутые операции или интересные пациенты. Но всё это было бредом, на который девушка со временем научилась не реагировать. Эта тема в семье Хадсон чётко была обозначена: никаких поблажек в карьере ей не должно быть оказано. Это в первую очередь было условие Моники. Молодому врачу важно было добиться всего самостоятельно. Поэтому вся поддержка от родных ограничивалась профессиональными советами или консультацией по особо сложным случаям.       К радости Моники, квартиру она нашла быстро. Так ещё и совсем близко в больнице, где она работала. Это большим плюсом, ведь, когда на пейджер поступал срочный вызов, на работе Моника оказывалась меньше, чем через 10 минут. Таким образом девушка имела возможность получить доступ на интересные, а порой и уникальные, операции.       Обычно Хадсон проводила в больнице порядка двенадцати часов на смене, потом ехала домой отсыпаться, а затем вновь возвращалась на работу. Интернов не принято было жалеть. Будущие врачи должны были работать много, ведь от этого зависел их опыт, их знания. Кто-то сдавался быстро, понимая, что не готов отдать всю жизнь медицине. Но Монике такая жизнь нравилась. Она искренне любила то, чем занималась. Когда врач стояла за операционным столом, то окружающего мира для неё не существовало. Была только она, другие врачи, спасающие жизнь пациенту, и сам пациент. В такие моменты Монику окутывали невероятные чувства. Так что девушка знала – она занимается тем, что предначертано её судьбой.       Сегодня Моника Хадсон, перед тем как отправиться домой, как раз вышла с операции. Это было что-то новенькое. Молодого парня, ему было 24 года, привезли на скорой. На спор с друзьями он проглотил 98 монет. Вы только можете себе это представить? У придурка, конечно, же закупорился кишечник этими самыми монетами, что вызывало адские боли. Медлить было нельзя, потому что в любой момент стенки кишки могли не выдержать и разорваться. Тогда бы всё было печально и, в лучшем случае, парень остался бы инвалидом, которому предстояло всю жизнь использовать калоприёмник. Если что, это такой специальный мешочек, куда поступает вы сами знаете что. В общем ситуация была не простая и медлить было нельзя. После осмотра и пары анализов парня сразу отправили в операционную. На то, чтобы вытащить из его кишки все 98 монет у операционной бригады ушло чуть больше четырёх часов. Но всё прошло успешно. После окончания операции Моника сообщила его родным и друзьям, что Калеб (так зовут пациента) будет жить, а сейчас находится в палате реанимации, но скоро должен прийти в себя. На этом рабочая смена интерна Хадсон была официально закончена.       Подъехав к дому, Моника положила голову на руль и облегченно выдохнула. Сейчас частицы счастья переполняли её. Она уже представляла в голове, как наберёт горячую ванну, нальёт себе бокальчик вина и просто расслабиться. Однако этой картинке не дано было стать реальностью. Это Моника поняла ровно в ту секунду, когда её пейджер издал громкий звук. На маленьком экранчике были цифры 911. А это значило одно – случилось что-то очень серьёзное. Такие вызовы игнорировать было нельзя, поэтому девушка, похлопав себя ладонями по щекам, чтобы взбодрить, вновь завела машину и выехала с парковки.       На парковке перед больницей Моника была уже через восемь минут. На ходу собирая распущенные волосы, в хвост, она вбежала в приёмное отделение.       — Мон, быстрее переодевайся, у нас 911, — прокричал ей заведующий отделением скорой помощи, мистер Митчел, 50-летний мужчина с залысиной на лбу.       Девушка кивнула в ответ и ускорилась, направляясь в раздевалку для интернов. Когда она уже завязывала шнурки на кроссовках, в комнату вошли девушка и два парня.       — Ну, конечно, кто бы мог сомневаться, что ты уже здесь, — с недружественными нотками сказала девушка, даже не глядя на Монику.       Это Минди Фостер. Только по одному её имени можно было понять, насколько противной она была. Невысоко роста, худенькая, с длинными чёрными волосами и карими глазами, Минди была похожа на змею, которая в любой момент может вцепиться тебе в горло. Следом за Минди шел её парень Патрик Залецки. Пат был, если честно, классным. Чуточку избалованным, так как был из очень обеспеченной семьи, но, в общем, с ним можно было иногда поболтать по душам. Только вот, что его привлекло в Минди, никто не понимал. Внешность не компенсировала её ужасный характер. Тем более, что высокомерие Минди распространялось и на Патрика тоже.       — Не успела далеко отъехать после окончания смены, — безразлично ответила Моника, пожимая плечами.       — Идея с тем, чтобы жить где-то рядом, не так уж плоха, верно, Мон, — улыбнулся ей второй парень.       Его звали Зейн Малик. Высокий, смуглый, с чёрными волосами, длинными ресницами и карими глазами. Он сводил с ума женщин всех возрастов. И это касалось не только врачей и персонала больницы, но и пациенток. Одна дама буквально каждый день делала с собой что угодно, лишь бы попасть к ним в больницу. Уже здесь она истерично требовала, что не подпустит к себе никого, кроме доктора Малика. Выбора не оставалось, и Зейн принимал пациентку. Только вот после случая, когда женщина чуть не покончила с собой, сильно изрезав себе руку, она загремела в отделении психиатрии. С тех пор о фанатке Зейна слышно не было.       — Да, большая удача, что я смогла найти квартиру так близко, — смущенно ответила Моника.       Зейн ей нравился. Ой, да что уж там. Моника была влюблена в своего коллегу. Малик понравился ей ещё на самой первой встрече. Тогда всех интернов собрали на торжественный ужин, по случаю нового набора. Зейн выглядел неотразимо, и его просто нельзя было не заметить. И в тот самый день Моника поняла, что пропала, стоило только Зейну ей улыбнуться. Но за все эти годы дальше, чем дружба, их отношения не зашли. С одной стороны, Монику это устраивало, потому что завязывать романы на работе — глупая затея. Но, с другой — она бы не отказалась от такого очаровательного парня, как Малик. И дело было не только во внешности парня. Зейн был очень воспитанный и галантный, умным и с потрясающим чувством юмора. Монике никогда не было с ним скучно и им двоим всегда было о чём поговорить.       — Зои ещё не пришла? — спросил Зейн, стягивая с себя поло и, тем самым, предоставляя взору окружающих свой накаченный пресс.       — Эм, нет, — сбивчиво ответила Моника, захлопывая свой шкафчик, и стараясь не смотреть на полуголого коллегу — Я её не видела пока. Может быть, она не успела уйти?       Так и оказалось. Когда они все вчетвером подбежали к столу справок отделения скорой помощи, то Зои уже стояла там, рядом с мистером Митчелом.       — Ты не успела уехать? — спросила Мон негромко, подойдя к подруге поближе.       — Заканчивала утренний обход, когда пришло сообщение на пейджер. Ты успела поспать?       — Успела только до дома доехать и сразу же вернулась сюда.       — Паршиво, — сочувственно произнесла Зои.       Зои Сандерс была невысокой девушкой с приятными формами. Такие, как она, нравятся мужчинам. Зои понимала, что она красивая и умела этим пользоваться. При этом девушка была совершенно искренней, доброй и отзывчивой, но и в обиду себя не давала. Подруга Моники не могла молчать, когда обижают кого-то, особенно кого-то из её близких. Один раз Сандерс даже наорала на пациента, который оскорблял Минди, хотя отношения между этими двумя настолько натянутые, что остальные это чувствуют за километр. У Зои были кудрявые рыжие волосы, которые красивыми локонами спадали вниз, но чаще они были заплетены в косу. А её зелено-голубые глаза просто завораживали. Настоящая красавица.       — Итак, на Термонт-стрит случилась авария. Пока, по данным, которые у нас есть, столкнулись четыре автомобиля. Пять пострадавших разной степени тяжести и один погибший. Всех везут к нам. Будьте готовы, они уже должны подъезжать. Работаем быстро, без задержек. Держитесь рядом со своим ординатором, он отвечает за распределение.       — А где Хигз? — шепотом спросила Зои у Моники.       — Надеюсь, что он занят спасением жизней, а не очередным осмотром Алисии, — пошутила Моника и девушки прыснули от смеха.       Но в ту же секунду все услышали приглушенный вой сирен, потому толпой кинулись в сторону выхода, к которому привозят пациентов машины скорой помощи.       Быстро надев на себя марлевые халаты поверх медицинских костюмов, они выбежали на улицу и стали ждать, пока подъедут машины.       — Зак, ты уже им рассказал? — из дверей показался ординатор интернов, доктор Одер Хигз, а вслед за ним вышла раскрасневшаяся дежурная медсестра, Алисия Мастерс.       — Да, доктор Хигз, задание они получили, вам осталось распределить, — буркнул ему в ответ доктор Митчел.       Первая скорая приехала уже через минуту.       — Марк Шустерн, 56 лет. Открытый перелом руки, ампутация указательного пальца левой руки, рана на лбу и, вероятно, сотрясение мозга. На месте аварии был в сознании, по пути отключился, — быстро проговорила врач из кареты скорой помощи, выскакивая из салона и помогая выкатить тележку с пострадавшим.       — Фостер, забирай, — скомандовал Хигз, и девушка тут же умчалась за медбратьями, которые катили тележку, внутрь здания.       — Как там? — спросил Митчел у врача из скорой помощь.       — Какой-то придурок выехал на встречку, — с досадой произнесла она.       — А погибший? Говорят, есть один погибший, — осторожно спросила Моника.       — Да, он же и погиб. Его везут в следующей машине.       — Хадсон, ты им и займёшься, — не оборачиваясь на Монику, сказал Хигз.       — Но я... — хотела было возразить девушка, но тут же осеклась, увидев злой взгляд начальника, который посмотрел на неё.       Машина скорой помощи подъехала, и из неё, как и из прошлой, начали выходить люди, выкатывая за собой каталку с пациентом.       — Гарри Стайлс, тридцать лет. Водитель. Был не пристёгнут. Сломаны рёбра и ушиб грудной клетки, живот твёрдый, по предварительному УЗИ разрыв печени. Перелом позвоночника, паралич нижних конечностей. На месте аварии был в сознании, в машине скорой остановилось сердце. Завели, потом вновь остановилось. Семь минут без признаков жизнедеятельности, — проговорил врач, который сидел верхом на молодом парне и руками нажимал на грудную клетку, тем самым делая непрямой массаж сердца.       — Быстро в операционную, — прокричала Моника, занимая место врача на каталке.       Этот день будет очень долгим.