На следующее утро

Упущением Ильи была, конечно, их с Женей ссора. Понятно, что мириться надо, и как можно скорее. И также понятно, что это ссора на пустом месте. Соотвественно, понятно, что извиняться Евгения не будет точно. И головой Илья прекрасно понимает, что она не виновата и сейчас она страдает ни за что. И еще он отлично понимает, что вообще-то теперь извиняться должен он. И было бы неплохо как-то загладить вину. Значит, извиняться надо уж точно не в больничных коридорах. Или все-таки именно там? Возможно так будет даже лучше. Посмотрев на часы, Илья понял, что мысли его подзатянулись и на работу он уже опоздает точно, даже если прямо сейчас выскочит из дома. Именно поэтому он, совершенно никуда не торопясь, принял прохладный душ и выпил кофе. Открыв шкаф, он обнаружил там все рубашки в поглаженном состоянии - видимо, вчера Женя успела постирать и погладить, и только потом легла спать. Илья быстро выбрал из всего разнообразия голубую рубашку с коротким рукавом и надел ее с джинсами. Схватив в коридоре портфель, он сбежал вниз по ступенькам и сел в машину. А приемное отделение городской клинической больницы номер шесть кишило пациентами. В отдаленном районе города перевернулся большой автобус, в котором ехало около ста человек, и теперь абсолютно всех пострадавших привезли сюда. -Женя, где Соколов? Тут же половина по его части! - Слава злился, ведь сами они не могли вправлять вывихи и накладывать гипс - не в их компетенции. -Да не знаю я, Слав, не знаю! Давай ты пойдешь работать со своим профилем, а? - в эту секунду в дверь смотровой, где и находились хирург и терапевт, вошел Илья Анатольевич. Слава сразу же покинул кабинет, оставив фронт работ травматологу под присмотром хирурга. Соколов, только войдя, сразу принялся помогать Жене с пациентом, который оказался тяжелым. -А что вообще случилось? Почему так много народа? -Авария. Автобус в сто человек. Погибших нет, пятерых тяжелых сразу в хирургию, остальных к нам. -Почему ты не позвонила? Как вы вообще справляетесь без травматолога? -Я знала, что ты придешь. Время с твоим профилем терпит, поэтому не позвонила. А вообще никак не справляемся. И дело не только в травматологии, особенно у меня. - Женя была крайне серьезной, но в конце концов дала себе слабину. -Жень, можно тебя на минуту? - Илья взял ее за локоть и отвел в сторону. Королёва многозначительно посмотрела на Илью. Такого любимого и уже родного. И к чему эти глупые никчемные ссоры? Ведь они уже давно не маленькие дети. Детский сад опять? Нет, не пойдет. В женином взгляде Илья прочитал что-то вроде "не здесь, надо выйти". Врачи покинули пациента и смотровую и направились в их кабинет. Илья взял Женю за руку и посмотрев ей в глаза несколько секунд, накрыл ее губы своими. -Жень, прости меня. Я поступил по-идиотски, обидевшись на тебя без причины. А Степан этот... Да пусть все, что угодно говорит, а мы не будем обращать на него свое внимание. -Да, Илюш. Я, конечно, прощу тебя. Давай мы вообще Степана забудем, как страшный сон. Да, нет, да? - хирург улыбалась самой счастливой улыбкой, а травматолог просто кивнул и обнял ее. В кабинет заведующих ворвалась перепуганная Оля. -Ребят, там близнецы тяжелые. Срочно!!! Оля убежала обратно в процедурную, за ней последовали и только что помирившиеся врачи. Пациенты действительно оказались тяжелыми. Это были девочки пятнадцати лет - Соня и Катя. Они ехали из Москвы в Тулу, к бабушке. У Сони - разрыв легкого и ушиб печени, плюс множественные простые переломы. У Кати все оказалось гораздо хуже: ушиб грудной клетки, перелом со смещением, разрыв легкого и внутренее кровотечение. И если Соня уже давно пришла в сознание, то Катя как выпала из сознания два часа назад, так и не пришла в него до сих пор. Симптоматика - предкоматоз, а в ее случае восьмидесятипроцентная верноятность комы. Первой на операционном столе оказалась Катя. В течение очень тяжелой операции она начала приходить в норму. Температура, давление и пульс стабилизировались довольно быстро, но дышала она плохо - разрыв легкого все-таки. Женя справилась и с ним. Через несколько часов врачи покинули оперблок и отправились не по кабинетам, а на сестринский пост. Как тут чаи распивать, если пострадавших из автобуса все везут и везут? Узнав, что их помощь сейчас не нужна, они вернулись в операционную - вторая из близняшек, Соня, с уже вправленными Ильей вывихами и гипсом на переломах, ждала их на столе. Наркоз Оля уже ввела, поэтому к работе было готово абсолютно все. Операция оказалась не из самых легких, но Женя с Ильей справились на "отлично" и через пару часов покинули оперблок в надежде, что операции на сегодня закончены. Как ни странно, им повезло - операции больше никому не потребовались, но это не значит, что работы у них не было. Илья провел вечер в смотровой, вправляя мночисленные вывихи, накладывая гипс и рассматривая снимки костей, счет которых он уже давно потерял. Женя же работала в процедурной, но пациентов у нее было ничуть не меньше, чем у травматолога. Тут ей помогал и Слава, и Оля. Но они помогали и Илье, а основная работа лежала именно на хирурге и травматологе. С диагнозами Женя не мучалась долго - она же "прирожденный диагност", как однажды выразился ее начальник. Закончили они только заполночь. -Жень, я домой тогда? - Оля выглядела очень уставшей, поэтому так спешила домой. Как оказалось, Антон за ней не заезжал уже почти две недели, только иногда они встречались в кафе или на улице. Он не дарил ей цветы с такой завидной частотой, звонил раз в два дня, да и вообще отношения их стали совершенно не такими. Но сегодня Антон, видимо, сделал исключение и приехал за Олей. Он уже ждал ее у крыльца, причем с неплохим букетом. -Привет, это тебе! - он не улыбался, только потянулся, чтобы поцеловать ее, но Шмелёва отошла. -Антон, что происходит? Вот давай ты меня сейчас увезешь домой, а по дороге мы поговорим. Они ехали почти час, поэтому времени для разговора у них было предостаточно. Настраивался на разговор Антон тоже долго, но все же начал: -В общем, Оль... Прости меня, если это возможно. Я не знаю, что произошло, но я понял, что влюблен в вашего хирурга. В Женю. -Что? - Ольга была в шоке, - ты влюблен в мою лучшую подругу и молчал столько времени?! Прости, Антон, это все. - она бросила букет на заднее сидение и вышла из машины, - подари этот букет кому-нибудь другому, - она старалась спрятать нахлынувшие слезы, но ничего не выходило, - пожалуйста, потрудись больше не звонить мне и не видеться со мной вообще. Оля хлопнула дверью машины, не дав Антону что-либо сказать, хотя он уже приготовился это сделать. Ее каблуки застучали по асфальту в темноте, зашумел ветер по кронам деревьев, загремел гром и пошел дождь. Нет, не дождь - ливень. Оля старалась остановить свой ливень слез, но ничего не получалось. Ничего не разбирая в кромешной тьме, она бежала, как могла, не видя ничего вокруг. До дома оставалось еще достаточно далеко, но Оле было уже все равно. В дождливой темноте она наткнулась на какого-то человека. -Оля? Ты что тут делаешь? Оль, ты чего? - в человеке она узнала Вячеслава Александровича Мамина. Она почему-то решила, что должна сейчас рассказать ему все, что произошло с ней. -Слав, Антон, он... - она прервалась, чтобы шмыгнуть носом, - в общем, он стал мало обращать на меня внимание... - теперь она прервалась на всхлип, - а сегодня сказал, что любит Женю. Слава ничего не сказал, он только обнял Олю, а та уткнулась носом ему в плечо и уже через пару минуту перестала плакать. Ей вдруг показалось, что именно в Славе она может найти свой покой и нужную поддержку. Слава вытер слезы с щек Оли и пристально посмотрел ей в глаза. Непонятно как, но по инициативе Оли они слились в долгом поцелуе. Мамин привел Олю домой и решив, что оставлять ее одну в таком состоянии не стоит, остался ночевать с ней.