10 Гэбриэл
22 декабря 2012 г. в 10:12
Раса вампиров весьма малочисленна. Пусть живём мы долго и стареем медленнее людей, но дети в наших семьях рождаются редко, поэтому нас не так уж и много во всех мирах. Наверное, таким образом боги позаботились о безопасности других разумных рас. Мы ведь хищники, охотники, прирождённые воины. Один вампир, перешагнувший за грань полной боевой трансформации, может уничтожить тысячный отряд за пару минут. Поэтому-то цари и короли, а так же жаждущие власти тёмные личности, спят и видят, как бы заполучить нас в свои ряды. Но не тут-то было!
Вампиры презирают интриги, коварство, алчность и обман – обычные человеческие пороки. Мы живём по своим законам. Законам доблести и чести.
Когда вампир достигает совершеннолетия, он отправляется в Свободный Поиск – путешествие по мирам с целью найти достойного, того, кого он сможет назвать своим Повелителем и дать ему Клятву. Такова наша традиция, хотя это больше, чем уклад жизни или заведённое испокон веков правило. Можно сказать, что принесение Клятвы – это цель существования вампира. Вероятно, так боги решили еще раз подстраховаться, уж слишком опасными они нас создали.
Повелитель может быть только один. До того, как вампир его найдет и после его смерти (если Повелитель умрёт раньше своего слуги), носферату живёт обычной жизнью, может сражаться, путешествовать, завести семью – в общем, делать всё, что угодно и быть счастливым и довольным, но, лишь дав Клятву, мы становимся полноценными. Наша душа воина нуждается в том, кому мы будем служить и кого станем защищать.
Поначалу я не мог этого понять, но с возрастом переосмыслил и осознал многое из того, чему меня учили.
Однажды я спросил отца:
- А как узнать подходит ли выбранный мной человек на роль Повелителя? Вдруг я ошибусь и дам Клятву не тому?
Отец улыбнулся и потрепал меня по волосам:
- Когда придет время, ты поймешь. Почувствуешь это своим сердцем.
Покидая отчий дом наивным юнцом (мне было всего сорок шесть, по человеческим меркам это шестнадцать), я думал, что встречу достойного чуть ли не в первом же мире, однако, я путешествую уже довольно долго и до сих пор не принес Клятву. О чём это говорит? Правильно! Люди, эльфы и все прочие измельчали (имеется в виду в духовном плане), погрязли в низменных страстях и желаниях, и моя вампирская сущность не видит ни в ком из них тех качеств, за которые стоило бы бороться. Для вампира нет большей чести, чем найти Повелителя, но мне, видимо, это не светит. А жаль.
В Сильдорском лесу я оказался, можно сказать, совершенно случайно. Решил срезать путь до города, забрел в чащобу, а потом услышал Зов и не смог ему противиться. Это уже после я узнал, что таким оригинальным методом Кира и остальные решили изловить какого-то монстрика. Интересно, кому в голову пришла эта идиотская идея? Вместо одного чудовища они собрали целую сотню! У них проблемы с математикой или с логикой? Или вообще со здравым смыслом и чувством самосохранения?
Поддавшись Зову, я шел к окраине леса, нападая на всех, кто попадался под руку – это помогало отвлечься и сопротивляться действию призыва какое-то время. К тому же я решил заранее избавиться от конкурентов, того «умника», посмевшего заставить меня плясать под его дудку, как какого-то мелкого беса, я хотел разорвать на части собственноручно.
Но Судьба распорядилась иначе.
Почти полностью трансформировавшись, я смог удержать контроль над своим разумом и не иначе, как каким-то чудом, не убил Киру. Так, покусал слегка. И что самое удивительное – девушка не только сама меня не испепелила на месте с перепуга, но еще и дружку своему не позволила!
Кажется, я понял, кто придумал тот «гениальный» план с Зовом Мистраля…
В результате всего этого я оказался у неё в долгу. По нашим законам за спасённую жизнь я могу отплатить лишь другой жизнью: или своей, или того, кто спас меня. То есть, либо я добровольно пожертвую собой, чтобы сделать что-то для блага Киры, либо спасу её от смертельной опасности. Да к тому же еще и эта кровь… Обычно, если вампир в таком состоянии, в каком был я тогда, попробует кровь или хотя бы почувствует её запах, то всё – завещание писать уже поздно, ад сорвался с цепей. Я должен был размазать их обоих тонким слоем по всему лесу, но по какой-то причине всё произошло с точностью да наоборот. Кровь Киры отрезвила меня лучше любого ядрёного рассола после хмельной гулянки.
Я не понял, почему так получилось, но это был еще один повод остаться рядом с ней, хоть компания, в которой я оказался, мне и не нравилась. А уж как наёмник возмущался! Как он с таким взрывным характером умудряется сохранять хладнокровие, необходимое при его работе, я вообще не понимаю.
Стоило нам переместиться в Бедмор, как начались странности. Аура Киры окрасилась в цвета тревоги и нерешительности, будто девушка о чём-то размышляла, но никак не могла сделать выбор.
Её аура – это отдельная история. Такого сочетания красок я еще никогда не встречал. Чего там только ни было понамешано! Зелёные пятна силы, голубые полосы веры, жёлтая надежда, бардовая ярость, тёмно-синий гнев – все оттенки цветов перетекали из одного в другой, сливаясь в невообразимо прекрасную картину, постоянно движущуюся и изменяющуюся. Но самое необычное то, что всё это многообразие цветов оплетали тонкие чёрные нити, по которым периодически проскальзывали огненные сполохи. Чёрный – цвет смерти. Как аура живого человека может быть опутана смертью, я понять не мог.
На ярмарке я потерял Киру из виду, а когда нашел, она выглядела потрясённой и сбитой с толку, хотя тут же попыталась это скрыть. Но вся её конспирация разбилась вдребезги при ссоре с наёмником. Я-то с первых минут нашего знакомства с ним переругивался, в основном так, от скуки, но Кира общалась с Рэем вполне нормально. Я бы даже сказал, что они сдружились (если не обращать внимания на задумчивые взгляды наёмника, которые он бросал на Киру и её иногда появляющееся желание послать всё к мграну и сбежать). А сейчас на относительно безобидное замечание Рэя Кира вызверилась голодным цербером. Даже я такого не ожидал, а уж наёмник и подавно был обижен в лучших чувствах – он искренне за неё волновался, хотя и злился на себя за это.
Странные они оба. Рэй явно что-то скрывал, и это тяготило его всё больше. Я бы сказал, что он должен сделать очень важный выбор, от которого может зависеть жизнь. Только вот чья? Погрузившись в размышления, я не обращал внимания на происходящее вокруг, пока мой бесцельно блуждающий взгляд не зацепился за фигурку эльфийки, закованную в кандалы и стоящую на помосте для продажи рабов.
- Тайра?!
Не может быть! Как? Откуда она здесь и почему в цепях?!
Мы познакомились вскоре после того, как я отправился в Свободный Поиск. Тайра, она же леди Тайриниэль Аллиери, младшая дочь одного из глав эльфийского клана Золотого Клёна, пыталась спасти детей из разорённой по приказу местного феодала деревни. Добрая и миролюбивая натура эльфийки не позволила ей закрыть глаза на подобный произвол, и она в одиночку выступила против отряда, который, собственно, и разгромил деревню. Я услышал крики детей, спрятавшихся в рощице, и решил узнать, что происходит.
Пацифизм эльфов давно стал притчей во языцех, но это не мешает им изучать и мастерски использовать боевую магию. Тайра раскидала солдат по кустам пульсарами, но когда главарь замахнулся на неё двуручником размером с саму эльфийку, она с девчоночьим визгом кинулась к ближайшей берёзе, видимо, решив прикинуться экзотической длинноухой белкой. Пришлось мне вступать в игру. Оставшиеся в живых солдаты побросали оружие и разбежались кто куда.
После этого мы какое-то время путешествовали вместе и стали хорошими друзьями. Эльфийка была весёлой и жизнерадостной, она научила меня прислушиваться к растениям и животным, чувствовать малейшие изменения магического фона, а так же заразила своим ехидным чувством юмора. Мы хорошо сработались на пару и побывали в десятке разных передряг, это было чудесное время! А потом Тайра вернулась домой из-за каких-то проблем в её клане.
Меньше всего на свете я ожидал увидеть её на Колдовской ярмарке, да еще в качестве товара.
Я не могу этого допустить!
Мысли лихорадочно заметались в голове. У меня нет ни монеты, а ставки взлетели уже до шести сотен золотых. У ребят тоже вряд ли есть такие деньги. Что же делать?!
Тха ксалли!
Я почувствовал, как отчаяние затягивает меня в омут трансформации, которая приведет к истреблению всего живого в радиусе пары километров. Тайру я им не отдам!!!
- Кира, помоги! – взмолился я, как утопающий за соломинку, хватаясь за призрачную надежду.
Девушка посмотрела на меня. По выражению её лица я понял, что работорговля ей претит, и она с превеликим удовольствием разогнала бы эту лавочку, но один в поле не воин.
На ярмарке свои правила и пока мы находимся здесь, мы обязаны им подчиняться, нравятся они нам или нет.
Изумрудные глаза Киры засияли ярче, в них появилась решимость. Я чувствовал силу, окутывающую фигуру девушки, будто за ней стоит могучий зверь. Так было и в тот раз, когда она только привела меня в лагерь орков и потребовала дать слово, что я не причиню никому вреда.
- Ставлю кадуцей Хиллары! – звонкий голосок Киры перекрыл гомон толпы.
Наступившей следом за этим тишины Колдовская ярмарка не слышала с первого дня своего существования.
В каждом мире есть своя легенда об отважном герое, злобном чудище или могущественном артефакте. Легендой Бедмора был кадуцей Хиллары.
Раньше он назывался как-то по-другому, но два века назад был переименован в честь дочери своего последнего владельца. Кадуцей приносил удачу во всех делах, и ослеплённый богатством папаша настолько увлёкся различными сделками и тёмными делишками, что напрочь позабыл о своей единственной дочери. Легенда гласит, что малышка заболела и ни один лекарь не смог ей помочь. В этом деле кадуцей оказался бесполезен. Горе отрезвило человека, но было уже поздно. Девочка умерла, а её отец проклял день, когда к нему попал артефакт. Всё своё состояние он потратил на то, чтобы создать лабиринт, полный ловушек и смертельных опасностей, в центре которого оставил кадуцей Хиллары, как напоминание о том, что ценить нужно то, что рядом с тобой, а не гоняться за богатством, схватив удачу за хвост.
За двести лет многие входили в лабиринт, чтобы найти кадуцей, но ни у кого это не получилось. Кто-то разворачивался с полдороги, спасовав перед очередным препятствием и осознав, что собственная жизнь ему дороже возможности владеть артефактом удачи, но большинство погибали в ловушках. Несмотря на это, желающие завладеть кадуцеем Хиллары находились всегда, и любой уважающий себя человек, тем более купец, зубами вцепится даже в малейшую возможность его заполучить.
- Ты рехнулась?! – взвыл Рэй.
Торговец почуял крупную сделку.
- А ты сможешь его достать? – подозрительно спросил он.
- Смогу! Если нет, продашь меня вместе с ней!
Казалось, Тайра даже дышать перестала, пораженная происходящим – появился крохотный шанс на спасение.
- И меня, - я встал рядом с Кирой.
По моей просьбе она решилась на такое, значит, меньшее, что я могу сделать, это помочь ей достать кадуцей.
- Вы оба спятили! – Рэй вцепился в собственные волосы в ужасе от того, что мы творим.
Грох шагнул к нам, грозно сдвинув брови. Вот уж от кого не ожидал! Ко мне он с самого начала относился настороженно и согласился идти с нами только для того, чтобы присматривать за своим приятелем.
- Идёт! – согласился торговец, чуть ли не слюной захлёбываясь от перспективы такой сделки. Если у нас ничего не получится, то вместо одной эльфийки он получит вампира, орка и магичку-воительницу – за такой товар можно выручить около двух тысяч золотых монет! А если мы принесём ему кадуцей, то он вообще сможет прожить до конца своей жизни, утопая в роскоши и богатстве.
- Безумие заразно, - пробормотал Рэй, подходя к нам. - Если ты не достанешь этот мгранов кадуцей, я придушу тебя собственными руками! – прошипел он сквозь зубы.
- Договорились! – беззаботно согласилась Кира. Её аура переливалась огненными всполохами, отражая уверенность и желание идти до конца по выбранному ею пути.
***
Толпа любопытных под предводительством торговца проводила нас к лабиринту. Он располагался за ярмаркой и предположительно вел к одному из холмов, спиралью поднимаясь к вершине, на которой должен был быть выход. Это всё, конечно, чисто теоретически. Точных данных не было, так как дальше середины пути никто не доходил, а если и доходил, то уже не вышел, чтобы рассказать об этом.
- У вас есть сутки, если не вернётесь, я продам эльфийку, - хозяин невольников скрестил руки на груди с важным видом.
Я вздернул губу в презрительной гримасе. Хорошо, что сейчас клыков у меня не видно, а то народ бы в панике бросился в рассыпную.
Кира положила руку мне на плечо:
- Мы вернёмся, - твёрдо сказала она.
- Ну, удачи, - съязвил торговец.
Вход в лабиринт был больше похож на вход в старый склеп. Массивное каменное сооружение с треугольной крышей и статуями ангелов по бокам от двери, заросшее плющом, потрескавшееся от времени, дождя и ветра.
- Миленько, - заметил Рэй.
Кира шагнула вперёд и потянула за кольцо на высокой дубовой двери. Та чуть приоткрылась со зловещим скрипом, весьма кстати дополняя антураж склепа.
А у строителей лабиринта было специфическое чувство юмора!
- Дай я, - орк оттеснил девушку и дёрнул со всей силы. Дверь распахнулась, металлическое кольцо-ручка с жалобным звоном упало на землю.
- Как думаете, это хороший знак? – спросил наёмник.
- Ага, мы еще не зашли, а что-то уже отваливается, полагаю, после нашего выхода лабиринт вообще рухнет, - хмыкнула Кира.
- Простите, что втянул вас в это, - покаялся я.
- Да ладно, не бери в голову, - отмахнулась девушка и потрепала меня по волосам. Обычно такой жест вызывал у меня раздражение, но когда так делала Кира, я не возражал.
- Что значит «не бери в голову»? – возмутился Рэй. - Мы тут лезем мгран знает куда по его милости, а она «не бери в голову»! Еще как бери! И вообще пусть тебя совесть замучает!
- Совесть меня не замучает, - широко улыбнулся я. - У меня её нет!
Наёмник всплеснул руками, Кира фыркнула, а более сдержанный орк лишь слегка покривил губы и поинтересовался:
- А может, мы уже пойдём? Сколько можно на пороге стоять?
- Действительно, что-то мы заболтались! Ну что, мальчики, за мной?! – Кира хитро подмигнула и, пока Рэй не начал возмущаться по поводу того, почему это она идёт первой, шагнула в склеп. Наёмник кинулся за ней, бурча что-то под нос, следом пошел я, Грох замыкал процессию, закинув на плечо свою любимую секиру.