Исчезнувшая

Джейн и Лисбон вернулись в гостиную, где их ждал Минелли; он кивнул Лисбон, привлекая ее внимание. Джейн поцеловал ее в щеку и тихо сказал:  — Я пойду ещё раз пообщаюсь с Рейнольдс, а потом поработаю над шифром, — а потом добавил более громким голосом: — Я жду тебя в постели. И ухмыльнулся от того, как покраснели ее щеки. После того, как Джейн ушёл, Минелли покачал головой:  — Я рад, что потрясения прошедшего месяца не изменили его. Лисбон тихо засмеялась.  — Вирджил, я вам так благодарна…  — Не стоит, Тереза. Как я и говорил тебе раньше — я всегда здесь, если нужен тебе. — Вы были первым человеком, о котором я подумала. Минелли сел на диван и похлопал по подушке рядом с собой. Лисбон подсела к нему, и он продолжил:  — Не волнуйся, я знаю, что ты устала, и не буду держать тебя здесь всю ночь. Как ты?  — Все хорошо, — ответила Тереза бодро. Минелли прищурил глаза.  — Ты слишком много времени провела с Джейном. Не надо врать, Тереза. Если честно, как ты?  — Честно? Я не знаю. Я просто должна жить дальше, вот и все. Если я остановлюсь и начну думать… — она постаралась сдержать слезы. — Если я остановлюсь и начну думать, то могу просто расклеиться. А мне нужно быть сильной.  — Ради Джейна? Она пожала плечами.  — И ради себя тоже. Если я начну жалеть себя или Джейна — кому это поможет? Минелли хмыкнул.  — Хорошо.  — Хорошо?  — Да. Завтра тебе потребуются силы. И, возможно, в последующие дни тоже. Но когда все разрешится, ты можешь вволю поплакать, нет нужды все время сдерживать себя. И это как раз то, о чем я хочу поговорить с тобой. Ты понимаешь, почему мой дом стал первым местом, о котором ты подумала в критический момент?  — Эм… нет… Когда Джейн сказал, что ему нужно место, где можно подумать и отдохнуть, ваше имя само собой пришло мне на ум. Минелли медленно кивнул, а Лисбон нахмурилась. Запинаясь, она сказала:  — Я…я была здесь раньше, да?  — Да. Ты вспомнила? Она покачала головой, при попытке напрячь память у неё началась головная боль.  — Черт побери. Мне жаль, но я не помню, — на секунду она задумалась. — Хотя сейчас, когда вы об этом сказали, я поняла, что гостевая комната показалась мне знакомой. И…фарфоровая посуда тоже. Я уже оставалась здесь на ночь? Минелли кивнул.  — На две недели.  — Недели?!  — Да, — ответил он. — Мы гуляли по пляжу. Тебе там очень нравилось. Его меланхолический тон заставил ее понять, что здесь кроется нечто большее, чем просто визит к старому другу.  — Это было после того, как ушёл Джейн? — спросила она тихо.  — Да, — ответил Минелли, поджав губы, и на секунду она увидела гнев на лице своего старого начальника, прежде чем его черты лица смягчились. — Я злилась, когда он ушел, — сказала Лисбон. — Но… это в прошлом, Вирджил. Мы не должны зацикливаться на этом. У него были веские причины, чтобы сбежать. Пока Ассоциация Блейка была на свободе, он, вероятно, даже не дожил бы до суда. И сейчас у меня такое чувство, что эта история снова повторяется.  — Я понимаю, Тереза, и я отпустил прошлое. Но… мне было тяжело видеть тебя в то время.  — Я помню, что Эббот преследовал меня. Я даже не уверена, как долго продолжалось расследование. Значит, после того, как они решили не обвинять меня в пособничестве беглецу, подозреваемому в убийстве, и многолетнем нарушении протокола, я пришла сюда? — Да, но все было не так просто.  — Вирджил? — она положила свою руку на его, побуждая Минелли продолжать.  — Ты уверена, что хочешь это услышать?  — Полагаю, мне нужно это услышать, иначе бы вы не начали этот разговор.  — Ладно. Это тот случай, когда надо было заранее выпить, — пробормотал он и откашлялся. — Это было во всех местных новостях. Смерть Кровавого Джона, коррупция в КБР, ФБР и так далее. Закрытие КБР. У меня все еще были некоторые знакомства, и я узнал, что Джейн убил Макаллистера и сбежал. Поэтому я позвонил, чтобы проведать тебя. Голос у тебя был… ужасный. Ты была не в себе. Конечно, ты сказала, что с тобой все хорошо, чтобы я не переживал… Джейн был прав — ты ужасная лгунья. Я поехал к тебе, в твою квартиру. Вдруг в памяти Лисбон мелькнул образ Минелли, который стоит у неё на пороге и с встревоженным лицом оценивает ее внешний вид.  — Я вспомнила, — прошептала она. К ней вернулось чувство опустошения, испытанное тогда. Потеряв работу и наиболее значимого человека в своей жизни, она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы. — Я не вылезала из треников и футболки. Я не могла спать. Не могла есть. Я не понимала, что, черт возьми, со мной случилось или что делать дальше, — внезапно она рассмеялась. — Вы сделали мне на гриле самый невкусный бутерброд с сыром в моей жизни. Минелли рассмеялся в ответ.  — Ну, есть причина, почему Мэй не позволяет мне приближаться к кухне. Она вспомнила, как Вирджил распахнул шторы и открыл окна, жалуясь на беспорядок у неё дома, и как обнял её, когда она, наконец, позволила себе заплакать. Пробыв час в ее квартире, он заставил Терезу собрать вещи, практически впихнул ее в свою машину и привез к себе домой. Ей потребовалось время, чтобы примириться с судьбой, принять то, что случилось и выплакаться; она играла в настольные игры с Мэй и Минелли, стала гулять, а потом и бегать по пляжу, снова начала смеяться — и почувствовала, что может вернуться к нормальной жизни. Она оглядела знакомую гостиную.  — Вот почему я пришла сюда. Где-то внутри себя я знала, что здесь со мной все будет хорошо, — Лисбон вздохнула. — Не знаю, как бы я справилась со всем без вас. — Конечно, ты бы справилась. Ты очень стойкая, никогда не забывай об этом, Тереза. Я только помог тебе сделать это быстрее. Причина, по которой я все это вспоминаю — чтобы завтра не случилось, знай, что у тебя всегда есть место, куда ты можешь прийти. И помни — ты очень сильная. Мне было приятно видеть тебя здесь, мои дочери живут далеко, и я почти не вижу их…  — Ну, тем хуже для них, — прошептала Лисбон, накрыв его руку своей. — Спасибо, Вирджил. Я буду приезжать чаще, обещаю. Минелли похлопал ее по руке и тихо сказал:  — Джейн любит тебя. Я думаю, любит даже больше, чем понимает сам. Лисбон улыбнулась и покраснела.  — Он сказал мне об этом. Я была… потрясена.  — Не понимаю, почему. Не прибедняйся. Ты — сокровище, даже если учесть твой непростой характер. И не пытайся сказать мне, что ты не чувствуешь того же самого. Между вами двумя всегда было нечто особенное. Я видел это с самого начала.  — А мне кажется, вы всегда говорили, что он ужасно на меня влияет. — Так и было. Но я думаю, что он изменился. И в этом есть твоя большая заслуга. *** Когда Лисбон вошла в гостевую комнату, Джейн сидел в постели с бумагой и ручкой. Увидев ее, он поднял голову и нервно улыбнулся.  — Как все прошло с Минелли?  — Нормально, — вздохнула она. — Оказывается, я уже была здесь, после того, как ты уехал. Но ты уже знаешь об этом, правда?  — Не знал до сегодняшнего вечера. Он случайно проговорился. Сказал, что сначала обсудит всё с тобой, и не стал посвящать меня в подробности. Лисбон села рядом с ним на кровать.  — Я поговорю с тобой об этом, когда все закончится. Давай сейчас не будем? — она очень устала, и ей нужно было сосредоточиться на том, что произойдёт завтра. Она надеялась, что сможет выполнить свое обещание, если все закончится хорошо. Оказалось, что встретившись после разлуки, они о многом не говорили друг с другом — о времени, когда они были далеко друг от друга, о том, как это отразилось на них, а особенно — на ней. Если они действительно были парой, то должны уметь говорить даже о болезненных воспоминаниях.  — Конечно, — тихо ответил он. — Но… между нами все хорошо? Вид нервничающего Патрика Джейна повеселил ее. Она быстро поцеловала его в губы (оттого, что теперь она может свободно делать это, её сердце ускорило стук).  — Да, все хорошо, — она показала на листы бумаги, лежащие на его коленях. — Это шифр?  — Да, — Джейн показал ей набор цифр, которым были исписаны страницы.  — Есть идеи, как его взломать?  — Даже несколько, — ответил он и положил листы на тумбочку рядом с собой. — Я выучил эти цифры, чтобы дать возможность моему подсознанию поработать над ними, пока я сплю. Тереза рассмеялась:  — Так вот как ты придумывал свои безумные планы все эти годы?  — А ты, Лисбон, думала, что я использовал диван в КБР только для сна? В это время я работал интенсивнее всего. — Да уж, а результатом этой интенсивной работы становились твои дурацкие планы, — от смеха и усталости у неё немного закружилась голова. Джейн притянул ее к себе и поцеловал.  — Между прочим, эти дурацкие планы много лет прекрасно работали. Я уверен, что и сегодня ночью все получится. Она играла с верхними пуговицами его пижамы.  — Это пижама Вирджила?  — Да, вот видишь, все выдающиеся люди носят пижаму. Он показал на пакет, стоящий на комоде.  — Мэй принесла тебе пару ночных сорочек, — Патрик потерся носом о шею Терезы, когда она повернула голову, чтобы взглянуть. — Хотя… ты можешь спать голой. Я обещаю, что не буду подглядывать. Ее дыхание стало беспорядочным, и когда он нежно провёл языком по ее шее и нащупал точку, где бьется пульс, она пробормотала:  — Не будешь подглядывать? Что-то я сомневаюсь. Он начал поглаживать пальцами ее спину, медленно двигаясь вниз, а затем забрался под рубашку, лаская обнаженную кожу. Ненадолго прерывая поцелуи, он ответил:  — Но я не обещаю, что вместо этого не буду прикасаться к тебе. Лисбон улыбнулась и отстранилась от него, а потом с громким вздохом взяла пакет, чтобы переодеться в ванной. *** Когда она вновь появилась в длинной бело-синей сорочке с вырезом на груди, у него отвисла челюсть. Он вспомнил, как она спускалась по лестнице в коралловом платье в отеле «Синяя птица» и счастливо улыбнулся. Как и в тот вечер, она опустила глаза и покраснела, улыбаясь.  — Немного старомодно, на мой вкус. Заставляет меня чувствовать себя героиней «Грозового перевала».  — Если ты Кэтрин, то я значит Хитклиф? — с улыбкой спросил Джейн. — Темноволосый, мрачный и задумчивый. У меня конечно слишком светлые волосы, но я, безусловно, могу быть хорош в задумчивости. Хотя, видя твой наряд… Не думаю, что смогу «задумываться» слишком долго, — усмехнулся он. — Даже с твоими навыками самоконтроля? — спросила Лисбон обольстительным тоном, краснея оттого, как откровенно он раздевал её глазами.  — Думаю, я дам им выходной, — ответил Джейн. Когда она подошла к нему поближе, на расстояние вытянутой руки, он вдруг притянул ее к себе, и она с легким смехом упала ему на грудь. Он погладил ее подбородок, а затем нежно поцеловал в губы. Разорвав поцелуй, Джейн тихо сказал:  — Нам нужно поговорить о том, что завтра случится или не случится, и обсудить наш план, — его глаза неотрывно смотрели на неё. Ей не нужно было гадать о его чувствах, сейчас он полностью открылся ей. Лисбон увидела в глазах Джейна тревогу и страх, любовь и желание, гнев, усталость и беспокойство. Сейчас он был для неё как открытая книга, и она не сразу нашлась, что ответить. Вожделение боролось с рассудком, и она представляла, как расстегивает кнопки его пижамы, и ее руки ласкают его грудь. И дальше. И ниже.  — Может быть, мы можем поговорить утром, — предложил Джейн, его глаза потемнели от желания, когда он прочёл ее распутные мысли. Неожиданно для неё самой рассудок выиграл битву, и она как будто со стороны услышала свои слова:  — Нет, ты прав. Давай поговорим о том, что может случиться завтра, — она улыбнулась и добавила: — Для начала. Черт бы побрал её рациональность, подумал Джейн, когда Лисбон отодвинулась от него на другую сторону кровати, с серьёзным и сосредоточенным выражением лица. Но он также понимал, что это было верное решение: нужно обсудить друг с другом все возможные варианты, прежде чем сделать следующий шаг.