За своими ветрами

Вокзал гудел в своём привычном ритме, пропуская через себя тысячи спешащих людей. Путешественники, студенты, командировочные… Тысячи лиц, тысячи жизней, на которые никто никогда не обратит в суете столичной платформы внимания. Так же незаметны были два парня, отличающиеся друг от друга лишь цветом курток – у одного чёрная, у другого неприметно серая. Вокзалу было всё равно, куда они так бегут и в каком направлении покинут Москву. Вокзал видел сотни таких близнецов. Парни выросли перед кассой словно из ниоткуда, и, проигнорировав внушительную очередь, один из них тяжело выпалил прямо в окошко: – Дайте нам два билета на сегодняшний Москва-Краснодар. Очередь недовольно зашумела, но всё же смирилась с наглостью близнецов. Это останется на их совести. Кассир смерила парня презрительным взглядом и заметила: – Он отправится через пять минут. – Поэтому мы умоляем вас поторопиться, – склонился к кассе второй брат. Женщина фыркнула, приняла документы и деньги, пробила билеты и просунула их под стеклом. – Пятая платформа, седьмой путь. И в следующий раз приезжайте заблаговременно. – Спасибо, – одновременно выдохнули братья и бросились к перронам. – Где этот поезд? Юр, ты видишь нашу платформу? – поинтересовался первый, когда они оказались на площади перед уходящими в неизвестные дали путями. Сколько дорог, сколько возможностей… – Да вон же! – Юра выбросил руку в направлении одной из платформ, и братья, не размышляя больше, бросились к ней. Там, между двумя соседними перронами, действительно горела цифра пять. Поезд загудел, уведомляя, что до отправления осталась минута. Близнецы буквально пролетели мимо двух вагонов и заскочили в тамбур своего прямо перед лицом проводницы, уже закрывающей двери. – Успели, – тепло улыбнулась она, захлопнула дверь, и поезд, покачнувшись, двинулся. – Успели, – с облегчением вздохнул один из братьев, тоже улыбнулся и протянул ей документы. – Так, Ян Станиславович Ветров… Юрий Станиславович… Да вы братья? – удивилась проводница и наконец подняла на путешественников глаза. – Ещё и близнецы. – Да, – глупо улыбнувшись, зачем-то подтвердил Юра и поправил свой рюкзак. Несколько секунд девушка с непониманием читала билеты, сравнивала их, а потом растерянно посмотрела на парней: – А вы знаете, что не в тот поезд сели? Близнецы переглянулись, перевели взгляды на проводницу, и наконец Ян осторожно уточнил: – Что же это за поезд? – До Екатеринбурга, через Казань проходит. Братья снова со смятением переглянулись, но вдруг Юра усмехнулся и, беззаботно махнув рукой, бросил: – Значит, в Казань поедем. Там мы тоже ещё не были. Правда? Ян с сомнением кивнул и виновато улыбнулся проводнице. Та вздохнула и покачала головой: – Ну места в поезде на вас, как вы понимаете, нет… Могу разве что предложить ехать в моём купе. – Будем вам очень благодарны, – согласился Юра. – Тогда пройдёмте.

***

Солнце село давно, и летнее небо уже начинало светлеть, разгоняя недолгую ночную тьму. До Казани было ещё четыре часа езды, и Ян, уставший за тяжёлый суетный день, мирно спал на верхней полке маленького купе. Сама проводница, будучи на работе, ложиться не собиралась, и Юра решил поддержать её в этом, оставшись бодрствовать всю ночь. Выспаться можно всегда, никуда сон не денется, а вот этих часов уже будет не вернуть. Часов медленного спокойствия, тишины, незабываемой атмосферы ночи в поезде и компании довольно интересной девушки. – Но что же вы, так и ездите, куда понесёт ветер? – сжав обеими руками чашку чая, продолжила беседу она. – Ну да, – усмехнулся Юра, бросив взгляд за окно. – Города – это как целые миры… настоящие жизни… Все разные, все удивительные, и каждую можно изучать бесконечно, но так и не понять до конца. Знаете, это чувство прикосновения к таким мирам, чужим жизням… оно невероятно завораживает. И, главное, затягивает. Начав однажды погружение, остановиться будет уже нельзя, и путешествие становится не хобби, не развлечением, а стилем и смыслом собственной жизни, её идеей и основным наполнением. Вы даже представить себе не можете, какие бывают города… Мы стараемся уловить их дух, их главную особенность, характер, можно сказать. И как только осознаём, что поняли город, проникли в его душу, пропустили через себя и узнали его жизнь, уезжаем. Просто приходим на вокзал, выбираем на информационном табло понравившееся направление, где мы ещё не были, и берём билеты. И больше ничего нам от жизни не надо. – Но для этого требуется много денег… – заметила проводница. – Деньги, к счастью есть. И будут ещё долго, с этим проблем нет. – И разве не возникает желания остаться, остановиться наконец где-то? Юра хмыкнул и, на секунду задумавшись, вслушиваясь в перестук колёс и тихое гудение, серьёзно ответил: – Везде хочется остаться. Стоит лишь проникнуться духом города, и уезжать уже не возникнет желания. Везде есть что-то, ради чего там можно жить, и везде оно уникально. Но мы не остановимся, пока сами можем двигаться, мы будем продолжать, лететь, ехать, плыть… в эти новые миры. Только вперёд. Ни разу ещё мы не останавливались в одном городе дважды. Вот и снова… Москва растаяла на горизонте, и нужен следующий шаг. Минуту девушка молчала, задумчиво глядя в окно и потягивая безвкусный чай, а потом произнесла: – Но неужели нельзя просто жить? Жить, как все, и не метаться по стране оторванными листьями. – Конечно можно, – не смотря на собеседницу, прошептал близнец. – Но мне, если честно, не кажется, что это можно будет назвать жизнью. В ней не будет смысла. Ведь это скучно – просто жить, без приключений и проблем… сидеть на месте и знать, что и завтра, и послезавтра всё будет таким же, ничего не изменится, и берёза за окном не сменится пальмой или сосной. И через год. Пусто. Мир слишком огромен и прекрасен, чтобы прожить свою жизнь свиньёй, которая даже на небо не поднимает взгляд. Его надо изучать, познавать и каждый день открывать что-то новое. К счастью, этого нового в нём очень много. Мы дышим полной грудью, живём с ветром, и даже не знаем, где будем послезавтра и что будем делать. Нам и не надо этого знать – иначе уже будет неинтересно. – И так всю жизнь… Без дома, без друзей, без призвания и пользы другим. Сгореть ярко, но слишком быстро и бесполезно. Так в чём же смысл? – Просто в том, что мы были. Что мы пылали и жили. Бесполезно, но… до невозможного красиво. Просто чаще, чем другие, смотрели на небо. А за окном уже разгорался рассвет нового дня. Впереди ждала Казань и тысячи новых жизней. Настоящих жизней.