Choice

      Когда Адриан стал Котом Нуаром, это стало для него глотком свободы, счастливым предзнаменованием. В обычной жизни у него появились друзья, настоящие друзья, а в супергеройской — напарница, друг и любовь всей его жизни — ЛедиБаг.

Но он никогда и представить не мог, что ему придется выбирать.

      Вот уже полгода он не мог представить свою жизнь без Плагга, приключений и, конечно же, ЛедиБаг. Это стало частью его жизни, причем любимой. Будучи Нуаром, он действительно жил, дышал полной грудью. Вся его повседневная жизнь ограничивалась коллежем. Там, в кругу друзей, он ведь тоже был собой. Пусть не настолько своенравным, как его Альтер-эго, но всё же был не настолько пустым, как прежде.

***

      Утро было на удивление солнечным для начала мая, и ничего не предвещало изменений. Адриан спустился вниз по просьбе-приказу Натали. К его огромному удивлению, за столом сидел отец. Но ведь у него должна была состояться важная встреча! Габриель никогда не отказывался от каких-либо мало-мальски важных встреч ради сына, а тут такая неожиданность!       Но выражение лица Агреста-старшего не предвещало простого дружеского завтрака. Вместо приветствия он холодно (хотя куда уж холоднее!) произнес:        — Нам нужно поговорить!       «Да? А уж я-то надеялся на простой семейный завтрак!» — Адриан уныло вздохнул, но ничего не произнес, а Габриель тем временем бесстрастно продолжил:        — Мне предложили выгодный контракт в Англии, поэтому мы завтра же уезжаем в Лондон. Там ты и продолжишь обучение, благо английский у тебя на высоте.       Время для Адриана будто замерло. Отец и Натали что-то говорили ему вслед, но парень не слышал приказов остановиться, он просто убежал.

***

      В полной растерянности Адриан прогуливался по городу. Он не мог оставить Париж, не мог бросить ЛедиБаг, не мог расстаться с Плаггом. Не мог… Но вместе с тем он не мог остаться! Разве что…       Нет, он не может так поступить!..       Хотя… В обычной жизни его держали лишь друзья и коллеж, но ведь его и так лишат этого всего. Так что же он теряет?       Отца, для которого он лишь модель, простая марионетка, на чувства которой наплевать?       Ничего с ним не станется!       Эгоистично, да. Но он всю жизнь делал все для кого-то, пытался быть тем, кем хотел видеть его отец, только для того, чтобы получить его одобрение и просто-напросто отцовское внимание.       Так почему же хоть раз в жизни не побыть эгоистом?       Все и всегда решали за него, не оставляя права голоса. Единственным его решением было поступление в коллеж, так и этого его лишают!       Он просто устал делать все для всех.       Он сделал свой выбор.       Вернее, ему не оставили возможности сделать другой выбор.       Он будет Котом Нуаром.       Адриану Агресту придется исчезнуть.

И это его решение…

***

      Он сидел в пустынном парке прямо напротив скульптуры Тео. Весенняя гроза распугала всех посетителей парка, но только не Нуара. Погода была словно зеркалом чувств в его душе. Смятение, грусть, печаль и одиночество…       Он остался один.       Нет, конечно, была ЛедиБаг, но не мог же он попросится у нее пожить?! Это, во-первых, противоречило ее желанию оставить личности в тайне, а во-вторых, было бы верхом неприличия: он ведь парень, все-таки, а не только кот, а она — девушка, что наверняка догадывается знает о его влюбленности. Да и гордость бы никогда не позволила ему просить помощи у своей возлюбленной.       Он мог бы попроситься к Нино, но ведь у него семья, да и он чувствовал вину перед другом за то, что не раскрыл ему свой секрет.

Он не мог обратиться ни к кому. Ни к кому…

***       Маринетт возвращалась домой с магазина. В руке у нее был счастливый зонтик (да-да, тот самый!) и довольно-таки увесистый пакет. Она решила сократить дорогу и посему сейчас шла через парк, уж точно не предполагая там никого встретить, а уж тем более Кота Нуара. Он был последним, кого она ожидала увидеть.       Маринетт быстренько перебрала в голове все возможные причины его пребывания здесь, но ни одной дельной не придумала: патруль они не планировали, акумы по такой погоде предпочли не высовываться — Тикки бы сообщила.       Маринетт подошла к напарнику поближе и поняла, что он был чрезвычайно печален.       Она не могла понять, плакал ли он, из-за дождя, но очень удивилась. Кот всегда был веселым и задорным, что же могло его так расстроить?        — Кот Нуар? — юноша вздрогнул и обернулся, удивленно уставившись на девушку.        — М-маринетт? А что ты тут делаешь?        — Я-то домой иду, — без запинки проговорила она. Ну, и в самом деле, он же не Адриан, чтобы перед ним заикаться! — А вот ты тут что делаешь в такую погоду? — и чуть теплее добавила: — Что-то случилось?       Но он лишь покачал головой и тихо пробормотал:        — Все в порядке… — и будто опровергая свои же слова он внезапно чихнул: все же костюм не предназначен для полуторачасового сидения под дождем.        Маринетт вздрогнула и голосом, не терпящим возражений, проговорила:        — А сейчас мы пойдем ко мне в пекарню, ты согреешься и все расскажешь, — насчет последнего она была ой как не уверена, но попытаться стоило.        Он недовольно зыркнул на неё, но молча поднялся и взял из ее рук пакет, фыркнув на ее возмущенный взгляд:        — Я же все-таки джентльмен, — и на довесок взял у нее зонтик. Правда, ему многого стоило не удивиться в голос, ведь зонтик-то он узнал!

***

      Они сидели в комнате девушки: Маринетт зашла через пекарню, а Кот через окно, а то родители очень бы удивились, что герой Парижа делает у их дочери, и пили горячее какао.       Объяснения Маринетт все-таки добилась. Правда короткого и односложного: «Сбежал».       Маринетт всегда считала Кота радостным и неунывающим и даже представить не могла, что у него могут быть проблемы в семье.       Дальнейшие расспросы ничего не принесли, и Дюпен-Чэн перестала докапываться, чтобы не сделать ему больнее.       Они проболтали целый вечер, и плевать, что у Маринетт не сделаны уроки.       Как только он собрался уходить, она сурово преградила ему путь:        — Ты никуда не пойдешь. У меня переночуешь. И это не обсуждается! — этим тоном она напомнила ему ЛедиБаг, но он помотал головой, сбрасывая наваждение.        — Я не могу…        — Ничего, если что, я буду защищаться сковородкой! — она обернулась, чтобы спуститься вниз, но он тихонько подошел к ней со спины и обнял, вкладывая в эти объятья всю свою благодарность.        — Спасибо… — из глаз против его воли полились слезы. — Спасибо тебе за все, Маринетт!

***

А на утро Маринетт обнаружила Адриана, мило посапывающего на диванчике.