Часть 1
19 июля 2016 г. в 19:15
У Дэниела Пирса второй раз в жизни наступает самый ответственный день, и он, разумеется, с раннего утра не может найти себе места и покоя.
— Почему ты волнуешься за неё больше, чем я? — раз за разом недоумённо спрашивает Донни, и Пирс перестаёт отвечать на вызовы попытки с пятой. Не в его правилах игнорировать звонки, но после того, как он спас его любимую девушку, обязанным себя Пирс никому не считает. Для него важнее свадьба Кейт, важнее, что она всё-таки состоится и Кейт будет счастлива, а недомолвки и перебранки с её женихом — это дело десятое.
У Кейт Моретти, к слову, ответственный момент тоже наступает дважды: первая попытка выйти замуж, правда, ещё не привлекала внимания бывших знакомых преподавателей, зато в этот раз она без зазрения совести вызванивает его в разгар примерок и завала сотнями открыток от дальних родственников и старых школьных друзей. Сообщений Донни приходит гораздо больше, но в своём отчёте Пирсу она об этом не докладывает. Дэниел привычно поддакивает на все её замечания по поводу цветов и костюмов, словно не слышал их до того, как её похитили.
— Макс, всё должно быть идеально! — театральным шёпотом, уклоняясь от трубки, командует она. На протяжении периода подготовки к свадьбам Пирс неестественно взвинчен, потому что уверен: судьба предоставила ему единственный лучший шанс, и он им не воспользовался. Был бы праздник Кейт испорчен его откровениями или она прекрасно знала об его терзаниях, но намеренно выбрала жениха?
Должно быть, это первый в жизни Дэниела Пирса вопрос, ответ на который ему не нужен. Он не собирается рассказывать Кейт правду. Да, в последнее время галлюцинации появляются реже, да, он в состоянии отличить реальность от плодов своего больного воображения, нет, ему не нужна помощь ("Лучше повтори речь, дорогая, ведь мы убили на неё столько времени!"). Возможно, Пирсу действительно требовалась отсрочка, потому что теперь он убедительнее притворяется счастливым соучастником событий, исполнившим наивную песенку лишь ради удовольствия гостей помолвленных, а не ради того, чтобы открыться и расставить все точки над "i".
Утро свадьбы окрашено мягкими солнечными лучами и нежным ароматом цветов: Кейт настояла на пышных декорациях. Предыдущее было таким же, машинально отмечает Пирс, но выдавливает из себя улыбку для Левики и без обычной суматохи приводит себя в порядок. В церквушке опять шумная толчея гостей, и Дэниел жалеет, что не будет сегодня прорываться к Кейт и ему придётся ждать здесь, вместе со всеми.
Дэниел Пирс как единая личность уже давно реалист, но он не может объяснить, какие реакции протекают в его мозгу, когда он видит счастливо улыбающуюся Кейт, её роскошное платье и море цветов. На языке нормальных людей это называют обожанием, страстью, ревностью — целой гаммой чувств, среди которых Дэниел сразу отбрасывает негативные. Если это праздник Кейт, то и его тоже; если она сделала выбор в пользу Донни, то и он не имеет права сомневаться. Главное — её больше никто не похитит из-под венца и не причинит боль.
Вечеринка после венчания затягивается дольше, чем Пирс в любых прежних обстоятельствах смог бы вынести. Его сотню раз благодарят бесчисленные тётушки и кузины Кейт, и ему кажется, что вся эта история с похищением была когда-то сном, галлюцинацией, не больше. Вот же она, Кейт, даже не за столом, а на диванчике в углу в окружении подруг, утомлённая, с очередным бокалом в руке. Смех и восхищённые взгляды сопровождают её на протяжении всего вечера, и она продолжает улыбаться, несмотря на чудовищную усталость после организации двух свадеб подряд. Пирс тоже чувствует себя вымотанным, а вечеринка, в конце концов, их последняя возможность побыть вместе. Поэтому он хватает первую попавшуюся подставку для цветов, убирает вазы и садится рядом с диваном, даже слишком близко...
— Дэниел! — на миг отвлекается Кейт. Он откидывается на её колени, шумно вздыхая и кивая кому-то. Кейт скорее инстинктивно скользит ладонью по его волосам и щеке, и её снова занимают чьи-то пожелания и шипение шампанского.
Следующий день грозит вернуть Пирса в состояние без врачебного вмешательства. Голоса в голове устраивают настоящую бурю, с последствиями которой он и Левики не могут справиться своими силами.
— Нужно сменить обстановку, — сдаваясь, бормочет Дэниел; его мозг продолжает работать вопреки массивной атаке голосов извне, вопреки всем его желаниям.
— Да, путешествие пошло бы на пользу, док, — немедленно откликается Левики. — Подумайте, куда бы вы хотели отправиться?
Однако в мыслях Пирса, несмотря на разногласия разрозненных частей его личности, всего одно слово и место.
Почти полгода он масштабно готовится к восхождению, детально изучает ещё не виденные ролики о Килиманджаро и расплачивается с университетом (семестр надо закрывать, не так важно, что будет после). Идея посетить наконец Африку, конечно, не может утешить его окончательно, но всё лучше, чем ничего. Пирс не собирается устраивать никакого официального прощания или в принципе сообщать ещё кому-то о своём отъезде, но буквально накануне в дверь его дома стучат, и он, воодушевлённый, сам распахивает её.
— Кейт? — поражается он. На пороге действительно новоиспечённая Райан с безнадёжно заплаканными глазами, ключами от машины в дрожащих пальцах и дорожной сумкой на плече. — Что-то случилось? С Донни?
— Да, мы расстались, — кивает она и проходит в дом, слабо пошатываясь. — Он опять изменил мне, я точно знаю.
— О нет, — вздыхает Пирс, принимая её в свои объятия.
— Ты был прав, Дэниел, прав с самого начала, мне не стоило дважды совершать эту ошибку, — Кейт заливается слезами, и он неуверенно гладит её по спине. Левики, застающий эту сцену, почему-то предательски ретируется в сторону кухни.
Стоит ли ему самому ошибаться дважды, мучительно думает Дэниел, переводя взгляд на одну из панорамных фотографий вершины Килиманджаро на стене, затем, не колеблясь ни секунды, отворачивается, подхватывает брошенную на пол сумку Кейт и бережно ведёт её по коридору на запах кофе, который Левики предлагал ему каждый раз, когда он так некстати переставал чувствовать сердце у себя в груди.