Там, где стираются грани

Рыбацкая лодка давно скрылась из вида, а воцарившееся на острове радостное оживление не утихало. Никому из всей четверки до конца не верилось, что вскоре они вернутся к нормальным, привычным условиям, и все произошедшее останется лишь в воспоминаниях. На эмоциях гости острова позволили себе предаться вполне обоснованным грезам. После нескольких дней вдали от цивилизации, такие мелочи, как теплый душ и сытная еда, казались царской роскошью. Лежа на песке, глядя в безоблачную небесную лазурь, товарищи по несчастью вслух делились своими желаниями. - Как вернемся, сразу пачку сигарет целиком выкурю, - произнес Максим с мечтательной улыбкой, уже явственно ощущая во рту знакомый привкус табака. – Родных навещу, с детьми на аттракционы сходим. - Тебе плохо станет от такого количества сигарет, - проигнорировав фразу про детей, мимоходом прокомментировала Анастасия. Сама же она представляла себе ванну, наполненную теплой водой с пышной и ароматной белоснежной пеной. - И нас берите на аттракционы, составим вам компанию. А потом, вечером, я бы пивка взял, - отозвался Михаил, щурясь от солнца и расплывшись в той же блаженной улыбке, что и Щеголев. - Хорошего, холодного, да с рыбкой. - Не надо про рыбу, - поморщилась молчавшая до этого момента Светлана. - Кажется, я себе на всю жизнь отвращение к рыбе заработала. Раздался дружный смех, а после Гаврилов поинтересовался: - А вы чего хотите, девчонки? - Полчасика в ванной полежать, ароматные масла туда добавить, пенку, и понежиться немного -прикрыла глаза Стежко. -А еще кофе хочу, очень. Максим невольно представил, как Настя поглаживает свои обнаженные плечи, покрытые мыльной пеной, как скользит пальцами по груди, поправляет влажные волосы, откидывая назад голову, - от всех этих видений стало трудно дышать. Он нервно сглотнул и закашлялся. - Свет, а ты что молчишь? - повернулся в сторону Антоновой Миша. - К детям хочу, никогда с ними на такое долго время не разлучалась, - задумчиво выдала та. – И выспаться, наверное. На кровати, как белый человек. - Белыми нас теперь точно не назовешь, - Щеголев вытянул вперед покрытые ровным темным загаром руки. - Угу, тебя с твоей бородищей вообще за дикаря принять можно, - засмеялся Гаврилов. - Да что вы пристали к моей бороде? - хмыкнул Макс, многозначительно посмотрев на Настю и вспомнив их недавнюю беседу. -У тебя есть борода, я скажу тебе "да"! - зачем-то процитировал Миша строчку из популярной среди молодежи песни, чем вызвал новый приступ смеха. - И че я брился, как дурак? - Извини, Миш, но Максим вне конкуренции, - Настя все еще смеялась, при этом отметила про себя, что вполне серьезно считает Щеголева более интересным и в какой-то степени привлекательным, нежели Михаила. Если бы такое ей выдали несколько месяцев назад, она бы посчитала сказанное всего лишь забавной шуткой. Но за время, проведенное на острове, неполных две недели, в ней что-то перевернулось, не поддающееся объяснению, смутное, зародившееся в глубине чувство, с каждым днем становилось все ощутимей. Еще недавно она думала о том, как приятно ей общаться с Максимом, обсуждать всякую всячину, смеяться вместе, делиться мыслями по поводу прочитанных книг, просмотренных фильмов. И вместе с этим Настя испытывала недозволительное – ее тянуло к нему, как к мужчине. Она не могла спокойно наблюдать за тем, как по утрам Максим отжимается, как совершает пробежку, как окунается в синеву океана, затем прохаживаясь вдоль берега. Сдерживала, как могла, участившееся сердцебиение при виде его обнаженного торса и ругала себя за слабость. - Настюх, ты о ванной замечталась? - Гаврилов беззлобно ущипнул свою подругу за бок и тут же получил толчок в плечо. Максим же напряженно сжал зубы, завидуя тому, что его товарищ может вот так запросто прикасаться к Анастасии, не боясь неправильной реакции с ее стороны. Он решил, что после возвращения в Москву обязательно пригласит девушку на один из спектаклей со своим участием. По-дружески, как коллегу. Выпишет два билета, для нее и ее… мужа. «У нее осенью свадьба, какое еще приглашение, все, забудь» - пресек Макс ненужные мысли и постарался сосредоточиться на размышлениях о том, какие дела будут ждать его по приезду. Проведя весь день в ожидании, компания даже к вечеру не оставляла надежды, что вот-вот все же появится судно, которое за ними прислали. Солнце уже понемногу начало клониться к горизонту, а долгожданное спасение так и не приходило. - Ночью сюда точно никто не поплывет, - заключила Светлана, устало стягивая с ветки дерева полотенце. – Значит, будем дожидаться завтра. Хотя, я уже начинаю сомневаться, что Бруно все правильно понял. Максим задумчиво почесал затылок и обратился к Насте: - Может, до этого мужика все же что-то дошло из сказанного тобой? - Макс, ну откуда я знаю, дошло или нет. По его лицу я бы сказала, что скорее не дошло. - Да просто объяснять надо было лучше, - непонятно с чего вспылил Гаврилов, повышая голос. - А чего ты орешь? – Насте не нравилось, что Миша позволяет себе разговаривать с ней в таком тоне, поэтому она решила ответить в той же манере. - Нафига ты столько языков учила, если толком объяснить ничего не смогла этому аборигену? - Так, так, Миха, ты давай полегче, - вступился Максим. – Вообще-то, как раз только она и пыталась донести до него, что нам надо. Но в Гаврилова как будто бы что-то вселилось, он высказывал совершенно необоснованные претензии Насте, даже не обращая внимания на то, что ее зеленые глаза наполняются слезами от незаслуженных обвинений. Максиму это надоело, и он, сделав всего пару шагов, схватил Мишу за футболку, процедив сквозь зубы: - Угомонись ты уже. Свете не хотелось вступать в перепалку, она и так ужасно себя чувствовала, внезапно осознав, что спасения они могут так и не дождаться. Если Бруно действительно ничего не понял из сказанного, то помощи ждать неоткуда, за то время, пока прибудет новая группа туристов, случиться может что угодно. Буквально вчера около хижины Миша обнаружил змею, о которой гид говорил, как об одной из самых опасных на острове. Из своего укрытия она выползала редко, но, тем не менее, случаи укусов все же были зафиксированы. И в случае нападения, листы растущих здесь растений помочь бы уже не смогли. Почему никто не спохватился? Почему не объявили розыск? Или объявили? Дело осложнялось тем, что отправляясь на экскурсию, компания не сочла нужным сообщать об этом кому-либо. Да и зачем? У всех законные выходные, все взрослые люди и могут проводить время так, как им заблагорассудится. - Руки убери от меня, - Миша с силой ударил Максима по запястьям, пытаясь таким образом высвободиться. - Прекратите, хватит! – попробовала разнять их Настя, но безрезультатно - Щеголев по-прежнему удерживал Михаила, в котором закипала злость, прежде всего на себя, от того, что именно он устроил всю эту заварушку, потащил всех на экскурсию. В итоге Стежко поняла: бесполезно пытаться утихомирить двух взрослых мужчин, - поэтому в отчаянии махнула рукой и, осознавая, что вот-вот слезы потекут по щекам, решила как можно быстрее скрыться отсюда. - Что, доволен? Герой, блин, - Максим оттолкнул Гаврилова, с шумом вдыхая воздух, уговаривая себя не срываться и не доводить дело до драки. – Нашел, кого обвинять. - Ну, иди и утешай, - грубо отозвался Михаил, глядя вслед Насте и все еще не желая признавать неправоту. Не сейчас. Сейчас он на эмоциях мог натворить еще больше глупостей. Оставшись наедине, Михаил и Светлана поначалу молча смотрели друг на друга, пытаясь понять, что сейчас волнует их больше - возникшая перепалка или зависшее между ними притяжение, которое, как бы они ни пытались этого отрицать, явственно чувствовалось в воздухе. - Ты зря сорвался на Настю, - нарушила тишину женщина, опустив взгляд вниз и будто считая лежащие под ногами песчинки. - Я не хотел, - оправдался Михаил, только сейчас испытавший чувство неловкости, и почему-то не перед Настей, а перед Светой. Укор, сквозящий в голосе, безмолвный укор в прекрасных голубых глазах - все это порождало лишь одно желание: провалиться сквозь землю от стыда. Казалось, что он обидел не Стежко, а задел саму Антонову грубо брошенной фразой. - Просто мыслями я был уже дома,а тут... -Я тоже, - со вздохом поджала губы Света. - Слушай... а когда нас найдут, и все это закончится, что мы будем делать дальше? - вопрос, который мужчина долго не решался озвучить, все же сорвался с языка. - У нас с тобой еще совместные съемки, и все прочее. - Жить будем, Миш. Жить, как раньше, - последовал ответ, и его напускная простота немного разочаровала Гаврилова. Неужели ошибся? Не могло же показаться, что она тянется к нему? - Я не смогу как раньше жить, после того, что между нами произошло, - на эмоциях Михаил попытался схватить собеседницу за запястье, но она отдернула руку, и встала, чувствуя, что разговор не сулит ничего хорошего. - Не надо, Миш, - попросила, тяжело вздохнув. -Это всего лишь случайный порыв, не более того. Опомнись, мы оба семейные люди, и между нами ничего никогда не может быть. Если ты не хочешь испортить наши теплые дружеские отношения, то больше не поднимай эту тему,-договорив, женщина двинулась к кромке берега. Недолго думая, Миша направился следом. - Я знаю. Понимаю все, но не могу… Слишком все это сложно. Это не было порывом… - Миша, Господи, ну я же просила!!! – ей было настолько тяжело вести разговор, контролировать каждое свое слово, чтобы ненароком не сорваться, не выдать своих неправильных, опасных мыслей, совершенно неуместных в их ситуации. - Свет, прости, - произнес он, догнав Антонову. – Но у меня, возможно, больше не появится шанса все это сказать. Когда мы вернемся, все будет как раньше, ты права. Снова дежурные улыбки, этикет. Черт, что ж так хреново… Он взлохматил свои волосы, вглядываясь вдаль, стараясь не смотреть на Свету. А она, сдаваясь своему желанию, подошла сзади к Мише и обняла его. Нежно, осторожно, скользнула ладонями по его плечам и прижалась к его спине. - Ты все понимаешь, так же, как и я. У каждого из нас своя жизнь. - Можно один вопрос? – Миша развернулся, чтобы видеть ее глаза. – Мне же ничего не показалось? Ты тоже это чувствуешь? Она не могла ответить. И спрашивая ее об этом, он знал, что не получит ответа. Просто слова рвались наружу, держать все в себе он уже не мог. Света молчала, кусая губу, не отводя взгляда от его глаз. Тогда он притянул ее к себе, бережно прижимая, потерся о ее волосы, такие мягкие, со знакомым цветочным ароматом, прикрыл глаза и произнес: - Значит, просто друзья? Ее руки медленно скользили по его спине, плечам, словно пытались запомнить каждую секунду этого момента. - Друзья, - прошептала она, прижимаясь к широкой мужской груди. Догнать Анастасию не составило особого труда, девушка неспешно брела по песку, не отрывая взгляда от мелких частичек, рассыпающихся под ее ногами. Она впервые чувствовала такую жгучую обиду, вдвойне больно было от того, что претензии ей высказывал Миша, тот, с кем у нее сложились настоящие, дружеские отношения. Да еще каким тоном все это произносилось… - Насть, он не со зла, - после того, как некоторое время они шли молча, Максим решил, что нужно как-то оправдать Гаврилова, хотя сам едва не заехал кулаком по его физиономии, чтобы тому впредь было неповадно так разговаривать с девушкой. - Я знаю, просто мы ждали и верили… Я думала уже всё, скоро вернемся в привычную жизнь. Щеголев шагал рядом, больше всего желая взять Настю за руку, сжать ее ладонь, но прекрасно понимал, что нельзя этого делать, она неправильно может расценить такой жест с его стороны. - В привычную жизнь, да, - невесело усмехнулся он. – Здесь мы как в другом мире, в параллельной реальности. - Мы же вернемся домой? – почему-то Настин вопрос прозвучал так жалобно, немного по-детски. Неужели она не верила в благоприятное разрешение ситуации? - Конечно, вернемся. Я тебя на спектакль приглашу, придешь? – Максим все-таки озвучил свою мысль. – Очень хорошая постановка, коллеги у меня замечательные. Настя остановилась и вопросительно посмотрела на своего собеседника. Вроде бы самое обычное приглашение, такое, каких сотни произносят коллеги – актеры, но то ли в голосе прозвучали особые нотки, то ли сгущающиеся сумерки придавали моменту некую интимность, - ей показалось, что Макс вкладывает в свои слова нечто большее. Она не понимала, почему в его присутствии ощущает себя так странно, даже признаваясь себе во влечении к этому человеку, не могла пояснить, чего ей хочется. Желает близости? Сомнительно. Секс на острове, со своим коллегой – типичный пример дамского романа, воплощение неуемной фантазии. Вряд ли она мечтает об этом. Но тогда почему она сейчас стоит здесь, не замечая, как сокращается расстояние между ними, как Максим подходит ближе, ожидая ответа на свой вопрос. И она тонет в его глазах, ее обволакивает теплом внезапно чуть охрипший голос: - Ну так что? Придешь? Становится душно, воздух, будто нагревается, сбивается дыхание, невозможность вдохнуть полной грудью пугает. - Максим, давай сначала приедем в Москву… Еще неизвестно, когда это случится. А сейчас я хочу искупаться. Нарочито веселый голос, попытки унять дрожь. - Тебе жить надоело? – Максу явно не нравилась эта идея. – Ветер поднимается, да и океан неспокойный. - Я же не одна, да и на мелководье поплаваю, - подмигнула ему Настя. – Мне нужно немного охладиться после сильных эмоций. - Дело твое, - буркнул Щеголев, усаживаясь на песок. Стянув с себя майку и шорты, Настя осталась в купальнике. От Максима, сидящего неподалеку, не укрылась соблазнительная, почти фарфоровая изящность девушки. Он и раньше видел ее практически полуголой, но как-то не заострял на этом внимания, а теперь не мог отвести взгляд от идеальных линий девичьего тела, боясь шелохнуться и спугнуть тем самым фантастическое видение. Вполне закономерные желания дали о себе знать, распалив и без того взвинченное сознание. «Черт, черт! Этого сейчас не хватало». Продолжая ругаться про себя и нервно кусая губы, Максим наблюдал за тем, как Стежко ровно вошла в воду, словно почувствовав родную стихию. Прохлада океана и в самом деле заметно остудила пыл девушки, и Анастасия уже не была такой раздраженной, легко рассекая бархатистую поверхность океана. Некоторое время Настя игнорировала признаки надвигающейся бури, но волны становились все больше, да еще и ногу внезапно свело судорогой. Девушку молниеносно охватила неподдельная паника, несмотря на умение плавать. Она попыталась сделать несколько движений ногами, но тело сковал страх, пульс участился и гулкими ударами отдавался в горле. Волнами ее относило дальше от берега, несмотря на отчаянные попытки сопротивления. Дважды окунаясь и снова выныривая, Настя пробовала позвать на помощь Максима, но как только пыталась крикнуть, рот моментально наполнялся водой. Из последних сил она вытянула вверх руку, и вроде бы даже получилось прокричать «Максим», не понимая, слышал он ее или нет. - Вот же... - выругался Щеголев, неотрывно наблюдающий за Настей. Он отвлекся на какие-то несколько секунд и вовремя заметил, как она исчезает с поверхности океана. Не раздумывая, на бегу снимая с себя футболку, он влетел в воду и уверенными, размашистыми движениями начал преодолевать расстояние. Страх, что можно не успеть, что Настю скроют от него сильные волны, одновременно лишал возможности трезво мыслить, при этом придавал еще больше упорства и выносливости. Он едва-едва подплыл к ней, как очередная волна накрыла его с головой. Все же получилось ухватить Настю за руку. Судорожно припоминая все навыки оказания помощи в подобных случаях, он принялся понемногу продвигаться к берегу, преодолевая сопротивление воды. Когда они выбрались на песок, Настя была без сознания. Сначала Макс похлопал ее по щекам, пытаясь привести в себя, затем, видя, что это не приносит результатов, принялся делать ей искусственное дыхание. - Настён, ну давай же… Хорошая моя, пожалуйста… - молил он в кратких перерывах. Липкий, отвратительный, расползающийся по всему телу страх сводил его с ума. Не хотелось и думать, что из-за его уступчивости Настя могла… И тут девушка закашлялась, Макс сразу же повернул ее на бок, чтобы освободить легкие от попавшей в них воды. Судя по всему, Анастасия не успела много наглотаться, потому что кашель прошел довольно быстро, и теперь ее трясло, смешалось все вместе: возвратившаяся паника от осознания того, что могло случиться, не успей к ней Максим, невесть откуда взявшийся озноб, и еще масса самых разных эмоций. - Макс… - она приподнялась, осмотрелась вокруг, и уже готова была разрыдаться. Слезы подступали к горлу и душили, не давая вдохнуть. - Все, все, тише… Все позади, не бойся, я с тобой… Он гладил ее лицо, проводил по волосам, любуясь ею, радуясь, испытывая облегчение от того, что она жива, что все в порядке. Настя не сопротивлялась, после пережитого в крови бурлил адреналин, и к этому примешивалось поднимающееся изнутри, распаляющее желание, пробуждающееся от смелых прикосновений. Макс скользнул ладонями по ее рукам, поднялся выше, провел пальцами по шее, откинув мокрые волосы и, уже смутно осознавая, что делает, прижался губами к часто-часто пульсирующему островку упоительно-нежной кожи. Какие-то секунды ожидания, а затем исследование каждого сантиметра ее округлых плечиков, жаркие касания, покусывания от невозможности противиться жажде обладания этой девушкой и, наконец-то, их губы встретились. Сумасшедший вихрь чувств захлестнул обоих, еле сдерживаемое влечение, которые они пытались скрыть, сейчас сводило с ума, требуя немедленного удовлетворения. Опьяняющие, страстные поцелуи, стремление насытиться каждой клеточкой губ, слегка припухших от настойчивых ласк. Настя простонала, чувствуя, как под ее ладонями напрягаются крепкие мышцы широкой мужской спины. Уложив Настю на мокрый песок, ловкими движениями Максим развязал купальник, освободив аккуратную, небольшую девичью грудь и припал к ней, жадно истязая ласками. Шум волн немного приглушал стоны, срывающиеся с губ, и Настя уже ничего не понимала, отдаваясь во власть мужчины, полностью ему подчиняясь, доверяя себя. Головокружительное наслаждение от прикосновений, контраст влажных теплых губ и жесткой щетины, все это лишало рассудка. Она ощущала касания его пальцев везде, изнывала от горячей пульсации внизу живота, и ни единой мысли не оставалось, только умопомрачительное наслаждение, желание как можно скорее почувствовать его в себе. И он услышал ее немую просьбу, избавившись от шорт, стянул с нее бикини, снова впился в губы яростным поцелуем, одновременно проникая в нее, заполняя ее собой, все глубже. Мощные толчки, раз за разом становящиеся жестче, стоны, сливающиеся в один, покалывание на кончиках пальцев от напряжения и безудержного сладострастия, с каждым движением все ближе вожделенный момент пика удовлетворения. Входя в нее полностью, чувствуя, какая она влажная, трепещущая, горячая, Макс терял остатки разума, внутри все разлеталось на миллионы частиц, он уже не принадлежал себе, поддавшись неконтролируемой страсти. Выдохнув его имя, Настя обхватила его бедра ногами, вжимаясь настолько сильно, насколько возможно, мелкая дрожь прошла по всему телу, даря удивительные, неописуемые ощущения. Она по-прежнему держала его, не отпускала, хотела наслаждаться им еще и еще; но, совершив несколько резких, глубоких толчков, Максим вышел из нее и крепко сжал ее в объятиях, содрогаясь от долгожданной разрядки. Он не мог удержаться, чтобы вновь не начать целовать такие невозможно нежные и вдруг ставшие такими родными губы, поэтому возобновил долгий, томительный поцелуй, с ликованием понимая, что Настя отзывается на него.