Неизбежная встреча

То, чего Стэн боялся до нервной трясучки после исчезновения брата в портале, все-таки случилось. Вообще события, перед которыми мы испытываем ужас, до последнего ломаем голову, как бы предотвратить их, и готовы буквально удавиться, когда они неотвратимо наступают, имеют одно неприятное свойство: рано или поздно настигать нас и рушить жизнь, ну, или создавать реальную угрозу ее разрушения. Для Стэнли Пайнса, который уже после пары недель притворства Стэнфордом начал потихоньку забывать свое настоящее имя, все началось с того, что одним из ничем не примечательных пятничных вечеров у него зазвонил телефон. Казалось бы, ну подумаешь, телефон и телефон! Стэн особо и не паниковал, пока снимал трубку и бурчал сердитое: «Алло», пытаясь одновременно нахлобучить совиную голову на тело жирафа с кошачьим хвостом. Страх всколыхнулся первой волной, когда мужчина услышал с трубке: «Привет, Форд. Поди, и забыл уже младшего братца-то? Прости, что так поздно, но замотался совсем, ужас просто». Стэн так и замер в одной позе, прижимая телефон к плечу ухом и держа в руках нелепое чучело. «Ох, Господи, — в панике заметался он, чувствуя, как слова буквально застревают в пересохшем горле. — Нет, только не это!» О подобном развитии событий Стэн, как мог, пытался не думать, потому что оно приносило с собой только страх и острую боль. Но рано или поздно это должно было случиться. — Привет, Шерми, — прохрипел Стэн и нервно откашлялся. — Прости, все времени не было: наука, исследования, сам понимаешь. — Конечно, — живо откликнулся в трубке энергичный голос; по быстрым мысленным подсчетам Стэна, младшему брату сейчас было примерно восемнадцать, поскольку ему самому недавно стукнуло тридцать шесть. — Но хотя бы на одну встречу у тебя время найдется? А то мы в последние годы и виделись-то всего ничего. «Значит, Форд настолько погряз в своих других мирах, что в этом уже и родную семью забыл!» — сделал вывод Стэн, на самом деле ничуть не удивившись. Уж после того, как с ним обошелся его собственный близнец из-за какого-то паршивого проекта… Несколько секунд здравый смысл боролся с внезапно захлестнувшей Стэна тоской по родным. Ведь Шерми принимает его за Форда, значит, при встрече придется изображать именно его. Но вряд ли это будет трудно, осторожно подумал Стэн, поведение брата в общих чертах он разыграть сможет, да и вообще, Шерми сказал, что они со Стэнфордом виделись редко, а кто знает, как сильно может измениться человек, пока ты его не видел? Но все-таки велик риск: ведь официально Стэн мертв, а если его раскроют? Воскресят его давно похороненную личность по имени Стэнли Пайнс, который разыскивается чуть ли не в половине американских штатов? Воскресят в нем того самого паршивого, с позором изгнанного брата, о котором Шерми наверняка если и слышал что-то в их семье, то мельком, краем уха, подслушивая под дверью разговор родителей и врываясь потом к ним с найденными уликами, давно выцветшими и спрятанными в самых дальних углах фотографиями, восклицая: «У меня есть еще один брат?» Нет, этого нельзя до… — Ладно, я буду в Гравити Фолз проездом, заскочу к тебе на денек. — Видимо, брату надоело затянувшееся молчание, и он сам все решил, не успел напуганный этим решением Стэн произнести и слова. — Жди через два дня. Доброй ночи. И Шерми отключился. А Стэн так и продолжал сидеть в кресле, чересчур сильно сдавливая в руке свой будущий экспонат. Его душила паника. Он схватил посылающий монотонные гудки ему в ухо телефон и быстро нажал на последний вызов, но раздражающий женский голос безразлично прогудел, что «Абонент временно недоступен». А перезвонить позже Стэн не мог по той причине, что это «позже» наступало уже после полуночи, когда все нормальные люди ложатся спать. «Ничего, ничего, — успокаивал сам себя Стэн, в ужасе пялясь на неказистую голову совы, — позвоню завтра и все отменю. Да, завтра же так и сделаю!» Но ни на следующий день, ни на последующий Шерми не ответил. Стэн паниковал. Наступал третий день после звонка, грозившегося нарушить его мирный мирок торговца-афериста, наступал неотвратимо, как ему и было положено. Стэн метался по всей Хижине, разрываясь между посетителями (семейные проблемы семейными проблемами, а деньги всегда нужны) и приведением своего жилища в «порядок по-фордовски». Это означало, что следовало притащить из кладовки кое-какие уцелевшие нудные книги брата и для вида поставить их на полки между дисками с фильмами и журналами «взрослого» содержания (журналы, кстати, было необходимо убрать, Стэн мог поспорить на собственную феску, что его заумный или будет лучше сказать занудный братец их в жизни не откроет), также требовалось хотя бы в гостиную засунуть какую-нибудь странную штуку из оставшихся изобретений настоящего Стэнфорда, который жить без них не мог. Стену было слишком важно сохранить свою тайну для того, чтобы и дальше оставаться в этом доме. Поэтому он до последнего надеялся, что Шерми не приедет. Проснувшись утром обозначенного дня, хмурый Стэн поспешно высунулся в окно и значительно повеселел: никакой машины, кроме его, во дворе не было. «Но он может приехать и на автобусе, и вообще вечером», — тут же осадил он сам себя и в напряженном ожидании поплелся готовить завтрак. Яйцо пролетело мимо сковороды и плюхнулось на плиту, что Стэн счел отвратительным знаком. И вот, когда он уже почти отскреб неудавшуюся еду, послышался звон висящего над входной дверью колокольчика. «Для посетителей рано, еще не открылся, да и не собирался», — мрачно подумал Стэн и снял фартук, медленно повесил его на стул. Он, как мог, оттягивал момент встречи. «Давай, это же твой родной брат! — подбодрил он сам себя. — Ты не видел его с пеленок. Интересно же посмотреть, насколько он вымахал». Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, как советовали дурацкие методы по успокоению, которые, как ни странно, работали, Стэн вышел к своему гостю. Его лавку с любопытством оглядывал молодой темноволосый паренек в клетчатой зеленой рубашке с короткими рукавами. Стэн с ноющим сердцем увидел, что черты его лица больше мамины, чем отца, на которого внешне были похожи они со Стэнфордом, по крайней мере, так говорили окружающие, знакомые с их семьей. — Стэнфорд! — радостно воскликнул заметивший хозяина лавки Шерми и дружелюбно протянул ладонь для рукопожатия. Стэн ее осторожно пожал, а потом вдруг, поддавшись внезапному порыву, обнял Шерми, приветственно похлопал его по спине и тут же поспешил отстраниться, опасаясь, что, возможно слишком навязчив, и это его выдаст. Настоящий Стэнфорд никогда не любил лишних прикосновений. — Привет, — попытался непринужденно улыбнуться Стэн. — Рад тебя видеть. — А я-то тебя как! — абсолютно искренне радовался Шерми. — Слушай, а ты чего без очков? Линзы купил, да? О, и наконец-то ты снял тот дурацкий плащ, этот костюм идет тебе куда больше, ты сразу весь такой солидный, серьезный. Кстати, классная феска, дашь примерить, а? Ребята просто отпадут, когда я в ней сфоткаюсь. А у вас тут теперь неплохая забегаловка, стала гораздо лучше с тех пор… Слова лились из Шерми нескончаемым потоком, Стэн не знал, за какой кусочек информации ему цепляться, чтобы завязать полноценный разговор. Он просто слушал и пристально разглядывал младшего брата. Стэн действительно не видел особой схожести между Шерми и собой, со стороны казалось, будто они и не родственники вовсе. Вот если бы родство сходу определялось не по лицу, а по волосам, тогда другое дело: шевелюра подстригшегося недавно Стэна не уступала в насыщенности цвета волосам Шерми. Вот только на висках уже пробивалась седина, но Стэн считал это мелочью. А еще Шерми умел заболтать, как и он сам, когда ему требовалось придумать нечто невероятное про свои экспонаты. «А этот паренек неплох, — одобрительно подумал Стэн за короткий перерыв на пару секунд, в который на него перестали без остановки сыпаться вопросы и восторги по поводу обустройства Хижины. — Он мог бы такого наплести про мои экспонаты, что народ потянулся бы толпами». Но, к сожалению, по обрывкам информации о жизни Шерми, которые Стэн успел осмыслить, он понял, что парень собирается стать журналистом (в чем наверняка, подумал Стэн, преуспеет) и жульничество со своим обманщиком-братом его уж точно не привлекает. — Слушай, а ты чем тут вообще занимаешься? — наконец выделил Шерми главный вопрос, который его интересовал особо, из своего непрерывного списка, и даже вежливо подождал ответа. — Торгую помаленьку, — пожал плечами Стэн. И мысленно добавил: «А еще по ночам пытаюсь запустить портал между измерениями, чтобы вернуть настоящего Стэнфорда, и перекапываю всю землю Гравити Фолз в поисках наполненных всякой мистический дребеденью дневников этого шизанутого ученого». — Но в основном это экскурсии. В общем, развлекаю туристов. Этим лопухам ведь много не надо: увидели нечто необычное, пусть даже это всего лишь кукурузный единорог, и готовы за это не то, что деньги — кровь отдать! — фыркнул Стэн и тут же спохватился, что вряд ли Форд так отозвался бы о посетителях. Но Шерми не заметил подвоха и даже хмыкнул, восхищаясь смекалкой старшего брата. Следующий час Стэн провел, показывая гостю свои экспонаты, которые он разглядывал с живым интересом, а над некоторыми хохотал, не переставая поражаться фантазии их создателя, и даже сфотографировал пару, сквозь смех обещая вернуться сюда с друзьями. Стэн хотел его в помощники все больше и больше. Недовольство из-за неожиданного вторжения в личное пространство постепенно рассеивалось. В гостиной тщательно созданная обстановка сделала свое дело: Шерми ничего не заподозрил, читая на корешках толстых книг длинные незнакомые названия и тыкая пальцем в приборы, о назначениях которых сам Стэн мог только догадываться. Наконец, он предложил брату перекусить, поскольку позавтракать так и не удалось. Шерми с энтузиазмом согласился. Стэн поставил разогреваться покупную пиццу и, присев за обеденный стол, вдруг заметил, что Шерми как-то неожиданно притих. Он вертел в руках солонку и как будто решался заговорить о чем-то очень важном. — Стэнфорд, — наконец, произнес Шерми, поднимая глаза на напрягшегося мужчину. Неужели раскусил? — Ты действительно ненавидел своего брата-близнеца? Этот неожиданный вопрос ударил Стэна под дых не хуже могучего кулака боксера, и по взгляду Шерми стало понятно, что он приехал исключительно ради того, чтобы спросить об этом, а все те потоки слов — это так, ширма, мелочи. Стэн вздрогнул и стиснул зубы. Чтобы потянуть время, он проверил, как там пицца, вспомнил, что не поставил чайник, потом передумал и полез за пивом. Потом решил, что все-таки негоже распивать его с младшим братом, и снова начал делать чай. Шерми терпеливо ждал ответа. — Какое-то время, — медленно начал Стэн, — я ненавидел его так, что и представить страшно, ведь он, — мужчина нервно сглотнул, стараясь игнорировать болезненно ноющее сердце, — он загубил мое будущее. Но сейчас… когда он… когда Стэнли мертв, — Шерми с шумом выдохнул, Стэн стиснул кружку до побеления пальцев, — я думаю, что был неправ. Воцарилось молчание. Стэн не мог утихомирить спазмы, сдавливающие грудь: он только что сказал слова, которые хотел бы услышать от настоящего Стэнфорда, и желательно без части про смерть. Но это невозможно. Нет, не так: это вряд ли возможно. По вине Стэна, вряд ли. — Отец тоже, — тихо пробормотал Шерми, и Стэн вздрогнул во второй раз. — Что? — севшим голосом переспросил он. — Отец уже стар, — вздохнул Шерми. — Он начал переосмысливать свои поступки. Начал больше рассказывать мне о вас с братом, а не только о тебе одном. Он жалеет, что не сможет попрощаться со Стэнли, когда… ну… — Шерми мучительно мотнул головой, Стэн в смятении кивнул, разрешая не продолжать. — Мне бы тоже хотелось с ним познакомиться. — Плечи Шерми печально опустились. Стэн все еще сидел шокированный. Отец… хочет с ним попрощаться? Потратить последние минуты своей жизни на неблагодарного сына, собственными руками уничтожившего будущее их семьи? Это просто не укладывалось в тот образ сурового и практически безжалостного, вечно-не-впечатленного отца, который Стэн сохранил в своей памяти. Не укладывалось. Пиццу ели в молчании. Никто их не отвлекал, потому что хозяин «Хижины Чудес» повесил табличку «Закрыто». Стэн чувствовал себя подавленным, но вместе с тем ощущал давно забытое тепло. Это было тепло семьи, исходящее от родного человека, и неважно, что он практически не знал Шерми, а Шерми не знал его, но ведь тот хотел узнать! И пускай даже под личиной Стэнфорда, но Стэн предоставит брату эту возможность. Только теперь он понял, насколько отчаянно ему не хватает семьи. Насколько они все ему нужны… …Форд… …Мама… …Отец… …Шерми… Четыре человека, четыре имени, которые когда-то представляли для него целую Вселенную, а потом просто в один миг стали никем. Зияющая пустота в груди напомнила о себе и теперь причиняла нестерпимую боль, заставляла задыхаться от осознания того, сколько всего было упущено, сколько всего не прожито и разделено не с теми людьми, разделено только с той самой пустотой. Когда Шерми под вечер собрался уезжать, Стэн чувствовал такую тоску, что хотелось пойти и повеситься. Он снова остается один. Снова придется привыкать к этому, хотя, казалось бы, как можно от чего-то отвыкнуть всего лишь за один день? Оказалось, можно. — Эй, Стэнфорд, — явно заметив упадническое настроение брата, подмигнул Шерми. — Не кисни, вот буду присылать к тебе своих детей и внуков, вот тогда ты взвоешь. От радости. Стэн усмехнулся и согласился. Ведь он не будет один. Больше нет. Вообще события, перед которыми мы испытываем ужас, до последнего ломаем голову, как бы предотвратить их, и готовы буквально удавиться, когда они неотвратимо наступают, имеют одно приятное свойство: они ломают наши привычные, истоптанные, исхоженные дороги, сбивают с осточертевшего курса и направляют по пути счастья. Но Стэнли Пайнсу еще только предстоит это узнать.