Моя муза любит зиму

В жизни редко что-то идет по намеченному плану. Вот и сейчас, они собирались выезжать через пару дней, уже даже вещи собрали, когда Насте вдруг позвонили из Екатеринбурга и она рванула туда. Ничего не рассказала, лишь то что это важно и чтоб они ехали без нее. Причем передала она это через Порчи, который в меру своего воспитания и врожденной толерантности не задавал много вопросов, надо уехать значит надо. Не сказать, что Федоров был рад узнав об этом. Успокаивало его то, что она сказала, что присоединится к ним двадцать третьего октября, встретит их утром. А впереди то еще почти месяц. Как там было «не по плану»? Именно так. Будто кто-то нарочно издевается. Звонил Миша, из Лондона, и просил очень срочно приехать, что-то случилось в универе. Естественно Насте пришлось уехать еще до приезда ребят в Екатеринбург. Когда Мирон спросил о ее возвращении, все оказалось еще ироничнее, она летит через Екатеринбург, а потом поездом до Питера через несколько городов, в которых они уже были. Нехорошая шутка, это когда вам на новые джинсы случайно пролили кофе. Плохая шутка, когда ваш телефон случайно выпадает из окна одиннадцатого этажа на асфальт. Жестокая шутка, это когда тебя во сне изрисовали зеленкой и сбрили брови, а ты мужик. А когда вы прощаетесь на пару недель и видитесь почти через три месяца это, злая, очень злая шутка. И ой ли она кажется смешной. Если пятого декабря Мирон Янович уже спал в своей кровати, то его милая сожительница объявилась только двадцать шестого декабря. Утро было неожиданным. В том смысле, что он планировал проснуться ближе к обеду и в гордом одиночестве. А вот у нее планы были совершенно другие. Девушка ввалилась в квартиру Федорова около семи утра. Решив, что будить его сейчас это не лучшая идея, отправилась готовить ему завтрак. Сама спросонья провозилась с ним почти два часа, после чего сил хватило только доползти до кровати и, упав носом в подушку, мгновенно отрубиться. Парень проснулся от того, что с начала с кухни потянуло блинами, да так аппетитно, что его желудок сразу отказался, от продолжения сна и нагло требовал завтрака. Мирон уже хотел вставать, как дверь в комнату приоткрылась. Он и сам не понял зачем, но притворился спящим. Настя даже внимания не обратила на то, что он там копошился. Она просто дошла до кровати и падая на нее, уснула наверно еще на пол пути головы до подушки. Мирон открыл глаза и уставился на девушку, лежащую рядом, она спала лицом к нему, прям в одежде, ладно хоть разулась. Сначала он хотел разбудить ее и задать парочку уж очень волнующих его вопросов, но потом решил вглядеться в ее лицо и заметил, каким замученным оно было. Между бровей залегла глубокая складка, губы потрескались, а под глазами ужасные синяки от хронического недосыпа. Волосы спутались, завязанные в резинку, а мятая футболка добавляла еще большей плачевности картине, открывшейся ему. Парень протянул руку, убирая волосы с лица и расплетая этот дурацкий пучок, который она все время делала, когда волосы мешали. Невесомо погладил ее по скуле большим пальцем, наблюдая, как расправляется складка на лбу и, поцеловал в лоб. Девушка глубоко вздохнула и кажется наконец расслабилась. Мирон накрыл ее одеялом и отправился завтракать. Все таки она странная женщина. С одной стороны он был на нее обижен, а с другой он просто не мог на нее обижаться. Она только с поезда, а как будто знала, что продуктов у него дома нет совсем, еще и завтрак приготовила. Что он ей скажет, когда она проснется? Это уже не важно, главное эта женщина снова в его доме, а значит скоро в нем снова станет тепло, уютно, по-настоящему по-домашнему, так сказать.