Дневник сновидений. Питер/Эллисон. Волчонок.
14 июля 2016 г. в 21:31
1.
Я его чувствую.
Его нет рядом, но это происходит.
Я видела его во сне, но все происходило будто наяву: его голос все еще звучит в моей голове, только я не могу разобрать слов, а кожа горит от невидимых прикосновений.
Я уничтожена.
Раздавлена этими снами, теперь далеко не такими безобидными, как несколько месяцев назад.
Я боюсь встретиться с ним в реальности, потому что ненависти больше нет. И это неправильно. Мне страшно от бури этих новых, всепоглощающих, неопределенных чувств к нему.
Я должна ненавидеть его. Он убил двоих членов моей семьи. Но вместо ненависти я мечтаю только об одном — чтобы поскорее наступила ночь и мы снова оказались бы рядом, одни в целом мире сказочных снов, где он вовсе не жестокий, не ищущий выгоды предатель, где он может быть мягким и нежным…
2.
Снова. Он был рядом. Я ждала этого больше недели!
Такой долгожданный белый лист бумаги с размашистыми буквами, выведенными на нем, лежавший в школьном шкафчике. Долгие поиски в бесконечных коридорах и комнатах, легкая улыбка и блеск в глазах. Словно он ждал этой встречи так же сильно, как и я. Мое трепещущее сердце и сбивчивые слова полушепотом…
А затем — его сильные руки на моей талии, широкая, искренняя улыбка, когда он поднял меня в воздух, а потом крепко прижал к себе и неуловимо, сладко поцеловал.
Темнота полупустой школьной кладовой, и плевать, что за дверью снуют ученики и преподаватели; он больше не хотел ждать и выбирать более подходящий момент. Держал меня за руки, сплетая наши пальцы, что-то говорил, касаясь горячими губами моих ладоней.
Мы хотели быть вместе и знали, что за это придется поплатиться.
Никто не знал его таким.
Никто бы не поверил…
А потом я проснулась.
Никто и никогда не познает его человечности, нежности, никто не увидит света любви в его глазах.
И я тоже.
Он не герой.
Он чудовище.
3.
Я всегда просыпаюсь, едва его губы касаются моих.
Я практически не помню слов, что он говорил мне.
Я почти не запоминаю мест, где мы были.
Зато я помню бешеный стук своего сердца и это всепоглощающее желание быть с ним, принадлежать ему. В реальности я начинаю испытывать эти чувства так же невыносимо остро.
Он больше не пугает меня.
Меня пугает моя потребность в нем.
4.
Проливной дождь лишь усложняет мою задачу: найти его в лесу, в кромешной тьме, зная, что нельзя звать по имени.
Этот сон был самым реальным из всех: мне было нестерпимо холодно, я шлепала по лужам босыми ногами, а надета на мне была лишь пижама, в которой я легла этим вечером спать.
Мои чувства двоились, как наяву. После пробуждения эта двоякость желаний сводит меня с ума — я и ненавижу его, и жажду одновременно.
Во сне же я всецело принадлежу ему, ничто меня не тревожит…
Чуть заметная тропинка кажется неимоверно длинной, я иду уже целую вечность и чуть дольше, словно это он решает, когда именно я должна отыскать его и должна ли вообще.
Шаг, шаг, еще шаг…
Лесу нет конца, темнота становится гуще и плотнее, я застреваю в ней, вязну и иду еще медленее…
Шаг, шаг, еще шаг… Сон начинает понемногу ускользать от меня, перед глазами колышется лишь тьма…
И тут передо мной возникает сгоревшее поместье, словно вырастает из-под земли, резко выныривает из тьмы, черное на черном, но более зловещее, напитанное энергией столь разрушительной и мощной, что голова моя идет кругом. Дождь застилает глаза, а дом ощерился битыми стеклами, словно хищник, защищающий свою территорию.
Я вижу его все яснее и яснее, и наконец понимаю, что этот дом — не есть тьма, но он — хозяин тьмы, и она расступается вокруг него. Нет, нет, не дом… Тот, кто стоит на полусгоревшем крыльце. Это он приказывает тьме отступить.
Он промок так же сильно, как и я. Мокрая футболка обтянула мощное тело, прилипла к коже, позволяя любоваться каждым рельефно очерченным мускулом…
Но что-то изменилось в его лице. Оно приобрело больше уверенности, жестокости в чертах, а губы искривляются победной усмешкой. Я словно и не сплю, а стою перед реальным Питером Хэйлом.
Я подхожу ближе и ближе, касаюсь рукой его груди и чувствую, ка бьется его сердце.сейчас он меня поцелует и я снова проснусь.
Хочу ли я этого так скоро?
Хочу ли я этого вообще?
— Я не хочу просыпаться, — шепчу я и прижимаюсь к его горячему телу.
— И не нужно, — тихо, умиротворенно шепчет в ответ Питер, но я знаю, что его улыбка сочится ядом. Меня это не огорчает. Я знаю, что могу все исправить. Могу помочь ему измениться. Стать лучше.
Питер осторожно приподнимает мое лицо за подбородок, его пальцы на моей скуле лежат так властно и так восхитительно нежно одновременно. Он медленно склоняется к моим губам.
— Я не хочу просыпаться, — вновь шепчу я, и вдруг меня волной накрывает чувство первобытного страха.
Его губы впиваются в мои, одаривая долгим, страстным поцелуем, от которого у меня подкашиваются колени и мне приходится цепляться за его промокшую футболку, чтобы не упасть. Я так беспомощна в этот миг.
А его голос так искрист и насмешлив:
— Ты уверена, что спишь, Эллисон?
Поднимая взгляд, я натыкаюсь на серые льдинки в его глазах. Он ликует. Серые лед загорается жестоким блеском.
На улице и в самом деле дождь, только я не в теплой постели, а в железной хватке Хэйла, посреди леса.
— Ты уверена, что вообще спала?..