***
На вечеринке, где он знает максимум человек пять, в том числе и хозяина сей попойки, Стайлз чувствует себя не то, чтобы лишним, скорее… никак. Это может показаться странно со стороны, но ему как-то абсолютно все равно. Он берет со стола очередную бутылку пива и откупоривает ее, отбрасывая в мусорное ведро, которых в доме Уиттмора чёрт знает сколько на каждом углу (расчетливый засранец), смотрит на Скотта МакКолла, своего лучшего и, наверное, единственного верного друга, которому от него не требуется ничего типа сигарет, бухла, легких наркотиков, которые без труда может достать Стайлз, спасибо папиной работе, и новых девчонок. — Ну? — спокойно задает он вопрос. — Что? — Скотт делает вид, будто бы это не он минутой назад внимательно рассматривал друга. — Спрашивай, что хотел. —Эм-м-м, — тянет МакКолл и пожимает плечами, — собственно, ничего я и не собирался спрашивать. Просто думаю. — Обо мне, надеюсь, — Стайлз усмехается и делает глоток, — я горячая девчонка? — Не то слово, — отшучивается парень. Его взгляд секунд тридцать бродит по комнате, прежде чем фокусируется на ком-то, только что вошедшем в двери гостиной. Он толкает Стилински в бок. — Пошли, — по его глупой улыбке Стайлзу уже понятно, кто приехал. Они медленно пробираются к центру комнаты, наполненной незнакомыми ему подростками. Где-то впереди слышится довольно резкое: «Черт возьми, Эллисон, я с радостью пошлю его на хер, если мне этого захочется». — Даже так? — усмехается Стайлз. Девушка в коротком дорогом платье, остановившаяся рядом с подружкой МакКолла, замолкает и отворачивается от него, одаривая чересчур милой улыбкой Скотта. — Привет. — Привет, — едва успевает ответить тот, когда Эллисон Арджент целует его в губы. Голубки, не отрываясь друг от друга, делают это как минимум минуту и тридцать секунд, пока Стилински и незнакомая девчонка молча рассматривают друг друга. Ему хватает и четверти того времени, чтобы сделать выводы. Он проходится взглядом от высоких каблуков вдоль стройных ножек и осиной талии в облегающем платье, автоматом запоминая полные красиво очерченные губы, смотрит ей в глаза, мигает всего раз. И этого вполне достаточно. На него внимательно смотрит пара глубоких зеленых, словно болото, затягивающее в свою трясину, глаз. — Лидия, познакомься, это Стайлз Стилински — мой лучший друг. Он переезжает сюда на следующей неделе, — голос МакКолла звучит где-то слева, Стилински будто выныривает из-под слоя воды, долго, медленно, с совершенно пустой головой. Мир снова приобретает свои привычные очертания, и ему больше не кажется, что на него все смотрят. Стайлз машинально надевает маску безразличия, не столько по своему желанию, сколько по давней привычке. — Я Лидия, — зачем-то повторяет девчонка в черном платье и с яркой помадой на губах, — Добро пожаловать. — Спасибо, — быстро бросает Стилински. Повисает неловкое молчание, Лидия и Стайлз молчат, потому что им, собственно, и не о чем больше говорить, Скотт и Эллисон — потому что оба хотят сказать слишком много. — Ну и, что это за странное имя такое — Стайлз? — спрашивает, чёрт её дери, рыжеволосая девчонка. — Это кличка, никто не называет меня по имени, — спокойно отвечает Стилински. — Почему? — не унимается та. — Потому, лисенок. Скотт, вытаращив глаза, смотрит на друга, его рот открывается и закрывается, как будто он готов что-то сказать, но мысль еще не сформировалась внутри его черепной коробки. Эллисон просто вскидывает брови, Лидия же глубоко вздыхает. — Почему ты назвал меня так? — по тому, как девчонка закусывает нижнюю губу, Стайлзу видно, как она опешила. — У тебя хитрые глаза, — пожимает плечами парень и впервые за последние пятнадцать минут делает глоток прозрачной желто-коричневой жидкости из своей бутылки. Он чувствует, как пересохло горло. — Было приятно познакомиться, — кидает Стилински, прежде чем покинуть ошеломленную его поведением компанию.***
— Было приятно познакомиться? Серьезно, Стайлз? — возмущается МакКолл, последовавший за парнем на крытую веранду. — У вас в Сан-Франциско так все знакомятся с девушками? Это типа модно или что? Стайлз не отвечает. Он отставляет от себя допитую бутылку из-под пива и долго молчит, смотря куда-то в пространство перед собой. Когда рука машинально тянется к карману и пальцы нащупывают пачку сигарет, он впервые дает себе волю сделать глубокий вдох, проглатывая воздух так, что, кажется, тот проникает не только в легкие, но и глубоко под кожу. — Что ты хочешь услышать от меня, Скотт? — резко откликается он, — О, какая прекрасная девушка мне попалась в лице Лидии, как там ее? — оборачивается через плечо за ответом. — Мартин, — бурчит Скотт, — её фамилия — Мартин. Губы Стайлза кривит привычная усмешка. Когда он зажимает сигарету ртом и подносит к кончику зажигалку, прикуривая, то впервые замечает, как мелко трясутся его руки. На сегодня с него хватит. Стилински затягивается и выпускает легкое облачко сизого дыма, окутывающего его словно аура. МакКолл ладонью размахивает воздух вокруг себя — он не курит и в Стайлзе эту привычку не одобряет. — И что еще за лисенок? К чему ты это? — К ее цвету волос, — губы шатена кривит привычная усмешка, — рыжая ведьма, ты не предупреждал. — Откуда ты…? — начинает Скотт, но Стайлз не даёт ему закончить. — Уиттмор. — Но откуда Уиттмор?.. — Эрика Рейес. — Господи, — МакКолл устало падает на стул подле лучшего друга и потирает большим и указательным пальцами закрытые глаза, — Черт возьми, Стайлз, разбирайся с этим сам. Я делаю все, что могу. Почему это так тяжело? Вопрос скорее не к нему, но Стилински пожимает плечами, опять затягиваясь: — Не знаю. Скотту об этом знать вовсе не обязательно.***
— Лисенок? Серьезно, Эллисон? У меня хитрые глаза? — я смотрю на Арджент, которая старательно избегает меня, явно не желая встречаться со мной взглядом, — У него в Сан-Франциско все так знакомятся? Это так принято? Мы сидим на маленьком диванчике с огромными мягкими подушками сливочного, как сказала Эллисон, цвета. Перед нами раскинулся полный уже изрядно подвыпивших подростков задний двор Джексона Уиттмора. Эллисон, обнимая одну из подушек, внимательно рассматривает ее край и теребит пальцами уголок, изредка кивая в такт льющейся из колонок музыки. — Скажи правду, Эллисон Арджент, — резко произношу я, пытаясь взглянуть подруге в глаза, — я хитрая? — Нет, — куда более поспешно, чем нужно было бы, отвечает девушка, — не знаю, что он имел в виду. Я успеваю отвернуться прежде, чем заметила бы, как ее взгляд резко метнулся к моим волосам. Когда я вновь смотрю на нее, Эллисон опять теребит подушку. — Да хватит уже, а? — говорю я, — Ты что, представляешь, что это МакКолл? — ее щеки приобретают более темный оттенок, если бы я могла, то видела бы их истинный красный цвет, но явно не по той причине, которую я только что озвучила, — Боже мой, Элли, я сейчас же выброшу эту подушку. Арджент наконец заметно расслабляется и издает некоторое подобие смешка, глядя на меня. В ее темных глазах что-то прячется, и мне до чертиков интересно, что же это. — Ты что-то от меня скрываешь, Эллисон, — делая голос как можно более серьезным, говорю я, — Давай же… — Привет, Джексон! — активно начинает махать рукой Арджент, глядя куда-то в сторону бассейна. Я оборачиваюсь и вижу такую картину: мой бывший парень в одних трусах сидит на краю бортика, а сексапильная блондинка, как говорит Эллисон, Эрика Рейес, из-за которой, собственно, мы и расстались не так давно, трется о него, явно намереваясь снять эти злосчастные трусы. Я мило улыбаюсь и машу им рукой. Правда, я могу быть милой, когда этого действительно от меня требуют. А затем, поворачиваясь обратно к Эллисон, делаю знак, что вот-вот блевану. Еле сдерживая смех, Арджент откидывается на спинку диванчика и прикрывает рот ладонью, скрывая улыбку от уха до уха. — Неописуемая наглость с его стороны, — произносит она, вдоволь насмеявшись. — Надо было отрезать ему член, — я закатываю глаза и театрально вздыхаю, — почему же у меня не было с собой ножа? — Кому это отрезать? — чуть хрипловатый голос звучит прямо над моей головой, я резко оборачиваюсь и натыкаюсь на взгляд темных (хотя для меня все такие, ха-ха) глаз. Стайлз Стилински собственной персоной. — Никому, — бросает Эллисон, — это так, шутка. Она подскакивает с дивана как ошпаренная. — Скотт зовет меня, — а затем ретируется. Я смотрю ей вслед, прожигая взглядом спину. Вот сучка. Тем временем Стилински опускается на то место, которое еще не успело остыть после моей лучшей, чёрт бы ее побрал, подруги. Он хитро щурится, смотря мне прямо в глаза, и как будто ждет, что я сделаю первый выпад. И я (ну зачем?) делаю его. —Как тебе вечеринка…? Прости, забыла твое имя… Господи, дура, неужели нельзя было придумать что-то более оригинальнее? — Стайлз, — когда парень отвечает, его голос не дергается ни на мгновения. Кажется, здесь трусиха только одна. — Короткая память, — наигранно невинно улыбаюсь ему я и пожимаю плечами. — Неужели тебе нравятся эти детские игры, Мартин? — усмехается он. — Ты ведь далеко не дура, какой хочешь казаться. Мне не достает умения скрывать на своем лице эмоции так же виртуозно, как это делает он, поэтому я просто опять пожимаю плечами. — А мне казалось, что ум у меня еще короче памяти, — мой голос пропитан сарказмом. На его красивых (когда я успела это заметить) губах появляется дьявольская улыбка. Он как будто играет со мной в кошки-мышки, и каждый мой последующий ход может быть губительным. Но Стайлз молчит, и я не знаю, как это расценивать. — Даже не хочешь попытаться узнать меня лучше? — с вызовом спрашиваю я. — Зачем? — от ответа мне становится еще менее весело. — Я уже узнал о тебе все, что мне нужно было. — У Скотта? — Нет, у тебя самой. Необязательно задавать вопросы, чтобы понять вкусы, пристрастия и характер собеседника, Мартин. — Мою фамилию ты тоже по глазам прочел? — я вскидываю бровь, прямо встречая его смеющиеся глаза. — Это сказал мне Скотт. И, казалось бы, ты уже получила все, что хотела, прикуси язык и просто свали отсюда поскорее, но я не могу угомониться. — И что же, позволь спросить, ты обо мне теперь знаешь? — Ты учишься в средней школе БейконХиллс, потому что Эллисон и МакКолл твои одноклассники, явно отличница, может, шаришь в математике и, скорее всего, в физике. Но проблемы с предметами типа литературы и искусства. Наверняка твоя заботливая, — он делает ударение на это слово, — мамочка уже определила твое будущее. Нью-Йоркский? Стэнфорд? Может, что-то из Лиги Плюща, ты ведь умница. А вон там, — Стилински кивает в сторону бассейна, — твой парень. Вы расстались, скорее всего, из-за того, что, — он внимательно смотрит мне в глаза, как будто пытается что-то прочесть там, — ты не ждешь своего принца, Лидия, зато Арджент не собирается сдаваться, подкидывая все новые и новые идеи. И теперь я очередной её презент. Я прав? Мне хочется встать и уйти. Но я продолжаю сидеть, как будто меня только что зачаровали. И слушать, что говорит Стилински. Черт возьми, почему просто не заткнуть уши? — Идеальная девочка, само реализующая себя настоящую через короткие юбки и яркие помады, — в моей голове проносится мысль о том, откуда он знает об этом, только если Скотт сказал, — в душе ты, наверняка, бунтарка, но еще и большая трусиха, поэтому плывешь по течению. — Я никакая не трусиха, — резко бросаю я, сводя брови к переносице, — и не идеальная, как ты сказал, девочка. — Правда? — Стайлз усмехается. — Тогда предлагаю тебе вот что: сыграем в маленькую игру, — он опускается ниже, между нашими лицами меньше десяти сантиметров, — я типичный плохой парень, — от него пахнет дорогими сигаретами и туалетной водой вперемешку с мылом, и я верю ему сейчас на все сто, — а ты моя ученица. Совершишь вместе со мной тринадцать шалостей — чертова дюжина, и докажешь сама себе, кем ты являешься на самом деле: трусихой, которая отступится и побежит дальше заучивать дикие формулы тригонометрии, или бунтарка, которая сегодня надела это вызывающее короткое платье и ярко накрасила губы, — я чувствую кожей его горячее дыхание, и по позвоночнику у меня бегут толпы мурашек, — давай, соглашайся или откажись. Покажи, на что ты способна. — Я… — его губы в дюйме от моих, я смотрю ему прямо в глаза, не успевая прикусить язык, потому что мозг еще не решил эту задачку. — Да, я согласна. — Отлично, — произносит Стилински, вновь возвращаясь на свое место, — Хочешь? — он протягивает мне сигарету.