Вопреки

Мои глаза в тебя не влюблены, – Они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины Не видит и с глазами не согласно. ...В своем несчастье одному я рад, Что ты мой грех, и ты мой вечный ад. (У.Шекспир)

Возле бассейна было тихо и свежо. Мир. Покой. Гармония. Опьяняющий бханг вскружил голову, затмил разум и стер все границы, помогая тем самым хотя бы на ничтожно короткий промежуток времени забыть все обиды и боль, причиненные друг другу. – Когда ты рядом со мной, мое сердце, точно также, как и твое, начинает биться чаще. Наши сердца соединяются. Я чувствую то же, что чувствуешь ты. Тепло ладони Кхуши согревало Арнава даже сквозь рубашку. Эти двое не замечали ничего вокруг, находясь в своем маленьком уютном мире. Он не хотел вспоминать о причинах своей ненависти к ней, а она – о своих обидах. Только не здесь. Не сейчас. – Наши сердца, – повторила Кхуши. – Одно целое. Мы одно целое. Ты нужна мне, Кхуши. Понимаешь? Никогда еще они не были настолько близки, соприкасаясь душами и телами. Казалось, что так было и будет всегда. Пульс зашкаливал, разум застилала дурманящая пелена. –О чем Вы? Я? Нужна Вам? Но что я могу сделать? – голос отчаянно не слушался хозяйку и с трудом произносил слова. Может быть, это к лучшему? Слова явно были лишними. – Это, – шепотом договорил Арнав и коснулся таких манящих, мягких губ своими. Голова взорвалась фейерверком на тысячи эмоций, подсознание отчаянно кричало, что надо остановиться, но сердце… Сердце радостно отбивало чечетку, не давая возможности реальности ворваться в эту вымышленную идиллию. Воздуха не хватало, пришлось отстраниться. Раздался стук. Мужчина помог жене подняться, и, держась за руки, они пошли открывать дверь незваному гостю. Будучи под действием бханга, Кхуши не могла ступить и шагу, ноги совершенно не слушались девушку. Тогда Арнав, несмотря на то, что сам был далеко не трезв, подхватил ее на руки и продолжил свой путь. – Аааааа! Арнав-джи! – завопила Кхуши. Все же этот коварный напиток наложил отпечаток и на мужскую координацию движений: Арнав со своей драгоценной ношей запнулся о край ковра, и пара дружно повалилась на кровать. Заливистый смех Кхуши прервал их недолгое молчание. Приподнявшись на локтях, Арнав невольно залюбовался смеющейся женой: «Она такая живая, настоящая, искренняя, люб…Разве она могла предать меня? Неужели сейчас ее глаза врут? Они говорят лишь об одном… О том, что она меня лю…». Еще несколько часов назад Арнав был абсолютно уверен в ее предательстве, в ее низости. Внутренний страх снова ошибиться заставлял его держать свои эмоции под контролем. Довериться сердцу, а не рассудку? В любой другой ситуации для него это было бы равнозначно поражению. Но как можно спорить с самим собой, когда вот она как на ладони?! Его проклятие. Его награда. Его искушение. От беспорядочных мыслей Арнава отвлек голос Кхуши: «Арнав-джи, в дверь стучали. Надо открыть». «Нет, только не сейчас! В нашем мире нам никто не нужен»,– молнией пронеслось в голове. Руки, соглашаясь с его доводами, прикоснулись к нежному лицу, убирая мешающиеся пряди волос. Алые щеки так манили, что мужчина не удержался и поочередно поцеловал их, растягивая удовольствие, смакуя медовый вкус девичьей кожи. Кхуши замерла, но свои попытки остановить происходящее все же продолжила. – А вдруг это сестра стучит? – нервно елозя, проговорила Кхуши. –Пусть стучит, – ответил Арнав, прекрасно понимая ее поведение. Боясь спугнуть, он нежно спустился по ее рукам и снял вечно звенящие, раздражающие браслеты. Прикоснулся губами к оголенным запястьям. Нервный вдох. – А бабушка? – Пусть бабушка... Отпустив изящные руки, давая возможность ей самой сделать выбор, он вернулся к лицу девушки, наслаждаясь такой чистой, невинной красотой. Аккуратно снял дупатту, внимательно всматриваясь в горящие глаза. Зажмурилась. Поцеловал одно веко, затем другое. Вздрогнул от неожиданности, когда тонкие пальцы неловко зарылись в его волосы. – А если это тетя? – последняя попытка была совсем неубедительна. – Замолчи, Кхуши… И снова эти губы. Настойчиво. Нежно. Приоткрывая завесу. Проникая в самые потаенные уголки душ и сердец. Сплетение тел, как сплетение судеб. Пульс горит в висках. Руки смелеют, изучая друг друга. Жадные губы впиваются. До дна. До последней капли. Все преграды сломлены. Страх и сомнения остались за пределами комнаты. Стыд утонул в выпитом бханге. Слова излишни. Нагота тел перекликается с обнаженными чувствами.