«2 мая 1773.
Мудрец пойман в пещерах. Пыталась сопротивляться, но тем не менее была захвачена. При выстреле в упор не получила никаких повреждений, однако позже, когда мы проверяли её неуязвимость, она не проявила ничего подобного. Гисту пришлось останавливать у неё венозное кровотечение. Мудрец взаимодействовала с реликвией, при этом никаких разрушительных последствий не наблюдалось. Возможно, ордену удастся расположить её в нашу сторону, и Мудрец откроет нам, как обуздать эти технологии. А мы пока что подготовим почву для этого. Сообщнику Мудреца удалось сбежать. Так или иначе, мои люди готовы к встрече с ним. Судя по всему, тот человек был простым могавком-проводником и не доставит нам проблем.»«5 мая 1773.
Мудрец объявила бойкот. Не обращает внимания на членов команды, игнорирует еду, видимо, решила заморить себя голодом, разговоры на неё не действуют. Она сидит неподвижно в своём углу и просто смотрит на тех, кто проходит мимо неё. Приходится отгонять от неё матросов, чтобы не усугубить ситуацию. Сегодня мы планировали быть в Нью-Йорке, но понадобилось заложить два дня и сделать крюк, чтобы перехватить один из подозрительных кораблей. Скорее всего – контрабандистский, хотя капитан судна отказывается сообщать нам что-либо. Предположительно завтра мы доставим Мудреца в Форт Джордж.»«8 мая 1773.
Магистр покинул Нью-Йорк в день прибытия Морриган, так что наблюдение за Мудрецом всё ещё моя обязанность. У Мудреца сильное истощение, диагноз поставил доктор Чёрч. Пытались накормить её насильно, через воронку – не сопротивлялась, но чуть не захлебнулась, когда отказалась глотать. Чёрч заподозрил неладное и потребовал дать ему Мудреца для осмотра. С моего согласия Чёрч забрал Мудреца к себе».«9 мая 1773.
Чёрч вернул Мудреца утром. Он предположил, что после взаимодействия с реликвией, Мудрец«13 мая 1773.
Магистр выслушал отчёт и дал добро на исследование. С этого момента Чёрч получает большую часть ответственности за Мудреца. Его записи вместе с моими будут своевременно передаваться в архив, чтобы магистр мог ознакомиться с ними». Записи сопровождались жуткого вида иллюстрациями: истощённое, угловатое существо с пустым взглядом, в котором Алекс с трудом узнавала себя, вызывало неподдельный ужас. Как её не застрелили с первого же взгляда? Девушка решила, что всё дело в ценной информации, которой она, предположительно, могла обладать. Поэтому нужно было сматывать удочки и махать вёслами в неизвестном направлении прежде, чем тамплиеры поймут, что ошиблись на её счёт. Она достала последнюю тетрадь и, увидев, что запись датируется семьдесят шестым годом, непроизвольно свистнула. С таким количеством убитого на неё времени девушка должна была предоставить Кормаку компенсацию. Она бы с радостью поизучала другие записи, коих за несколько лет накопилось немало, но завывавшая у неё над ухом миссис Уоллис никак не давала сосредоточиться. Алекс взглянула на бедную женщину, сидевшую привязанной к стулу. Девушка смотрела на неё с таким сожалением, словно это не она привязала экономку пару минут назад. «Что же мне с тобой делать?- спросила она с улыбкой настолько милой, что с учётом всей ситуации она не предвещала ничего хорошего.- И как мы до такого докатились?»- подумала девушка, видя, что миссис Уоллис снова собирается кричать. Как? Как всегда, легко и непринуждённо. Почти. Утро началось с того, что девушку стянули с кровати, умыли – шлёпнули по лицу мокрой тряпкой, пару раз дернули за волосы расчёской и попытались придушить корсетом. Алекс поражалась, как тот овощ, которым она была, вообще мог терпеть подобное обращение. От такого ведь и умереть не грех. Наверное. После разговора с Шоном и Ребеккой она и так была не в лучшем расположении духа, а теперь ей и вовсе достаточно было малейшего повода, чтобы сравнять тут всё с землёй. Голос разума из последних сил упрашивал Алекс держать себя в руках, и девушка старалась. Скрипела зубами и прилагала весь свой актерский талант, до сих пор считавшийся отмершим, чтобы строить из себя последнюю идиотку. Под конец ей это даже начинало нравиться. Миссис Уоллис таскала её за собой, как телёнка на верёвке, видимо, куда-то спешила, и Алекс доставляло ужасное удовольствие останавливаться посреди пути, запинаться и даже ударяться о косяки. В такие моменты миссис Уоллис останавливалась, задерживала дыхание и прислушивалась. На пару секунд повисала ужасная тишина, а затем с нижнего этажа доносился спокойный, размеренный голос: «что случилось?». Судя по тону, хозяин дома прекрасно знал, что случилось, но не мог отказать себе в удовольствии лишний раз приструнить прислугу. Миссис Уоллис тут же начинала смеяться и щебетать, а потом снова хватала Алекс за руку и тащила её за собой мимо полок с оружием и книгами, съедавшими большую часть пространства в коридоре. Жилище занимало два этажа: на первом была гостиная и столовая, а на втором были спальни, принадлежавшие Алекс, Кормаку и прислуге. На самом деле, учитывая количество необходимого барахла, которое судя по всему сгружалось Кормаком с борта Морриган, им требовалось куда больше пространства. Вот и приходилось есть в оружейном зале, спать в обнимку с рулонами ткани. О чучелах в ванной можно и не говорить. Алекс чуть не сбросила всю конспирацию вместе с собственной кожей, когда увидела вполне реалистичного крокодила. Удержаться от крика она смогла только потому, что испуг через секунду сменился едва сдерживаемым хохотом: миссис Уоллис принялась усиленно креститься при виде животного и просить все потусторонние силы как можно скорее забрать её из этого трижды клятого дома. Закончив свою полубогомольную тираду, экономка поправила чепец и полным достоинства голосом спросила: «Мастер Кормак, куда девать крокодила?». - Оставьте так, миссис Уоллис,- ответили ей с первого этажа Кормак.- Я сам разберусь. Он же не будет вам мешать? - Если только не оживёт,- фыркнула женщина, осторожно, носочком башмака, отодвинула чучело в сторону и бочком прошла мимо, не переставая оглядываться на стеклянный глаза рептилии. Закончив все приготовления, миссис привела Алекс на первый этаж в столовую. Кормак сидел за небольшим столом из тёмного дерева, рассчитанным на четверых. Видимо, гости в этом доме были редкостью. Перед мужчиной лежала газета и на всякий случай стояла зажжённая свеча. Света в комнате действительно было мало. Алекс только теперь заметила, что все окна в доме были плотно занавешены, так что лучи солнца еле-еле пробивались сквозь тяжёлую ткань. От слепоты спасали свечи, которых, впрочем, тоже было не очень много, поэтому приходилось отращивать ловкость, чтобы успевать замечать стеллажи и чучела прежде, чем они решат познакомиться с жильцами «лицом к лицу». Заметив вошедших, Кормак оторвался от чтения и с доброжелательной, пусть и немного усталой, улыбкой посмотрел на Алекс. Девушка смогла рассмотреть его уже не молодое лицо. Не такое жуткое, как тогда в пещере. Волевые черты с возрастом стали только заметнее, а от позы и гордой осанки у окружающих Кормака складывалось непреодолимое чувство собственной неполноценности, но при этом вся мимика мужчины выражала миролюбивость обдолбанного хиппи. Наверное, поэтому мужчина постоянно хмурился и с лязганьем сжимал челюсти, но даже это не могло полностью скрыть что-то мягкое, даже доброе в его чертах, что не смогли затереть ни образ жизни, ни многочисленные разочарования. При виде Алекс он осторожно отпускал маску суровости. Кто знает, может, в этом доме и не знали о его службе Ордену? Алекс взглянула на зеркало на стене и по зардевшемуся, как у влюблённой школьницы, лицу миссис Уоллис, поняла, что женщина вообще не в курсе каких-либо тамплиерских дел. Зато на Алекс Кормак смотрел так, словно она знала какую-то тайну, известную только им двоим. Миссис Уоллис усадила девушку на стул и поклонившись, отошла на пару шагов назад. - Мастер Кормак, Вы сами позаботитесь о мисс?- спросила она елейным голосом, указывая на тарелку каши и ложку рядом с ней. - Могу я попросить Вас оказать нам эту честь?- спросил он таким тоном, что сопротивление могло быть опасным для жизни.- Я вернусь с сегодняшней встречи, и тогда Вы можете с чистой совестью уйти в свой заслуженный отпуск. Женщина кивнула и, отодвинув соседний стул, села рядом с Алекс. Она набрала ложку каши и поднесла её к лицу девушки, точно прицеливаясь: в рот или в глаз. Алекс уничтожающим взглядом посмотрела на ложку, словно в ней собралось всё зло мира сего – она, как взрослый и самостоятельный человек, не могла смириться с таким обращением. Если она когда-нибудь в жизни и обращалась к высшим силам с просьбой вернуть её в детство, то скорее всего она имела в виду бесплатные конфеты за красивые глаза и незнание таких терминов, как «квартплата» или «штраф». Но никак не кормление с ложечки. Алекс с огромным усилием открыла рот, борясь с желанием откусить женщине руку. Та, видимо, тоже этого опасалась. Она пару раз едва ощутимо царапнула Алекс ложкой по зубам, размазала кашу ей по подбородку, при этом постоянно жалуясь на свою неуклюжесть, как немолодая кокетка, которая всё надеется, что рыцарь на белом коне возьмётся за её работу или хотя бы попытается убедить её в том, что она вовсе не неуклюжая. - Возможно, нам нужна будет другая экономка,- совершенно безразличным голосом сказал Шэй. Миссис Уоллис просияла, словно услышала тысячу комплиментов. - Ну, как же, сэр? Боюсь, Диане будет сложно привыкнуть к новому человеку,- она решила напоследок набить себе цену и готова была рассыпаться в комплиментах себе самой до тех пор, пока Кормак не начнёт уговаривать её остаться. Тогда-то она и сможет с гордым видом сказать: «спасибо, не надо», и уйти, хлопнув дверью. Как и любая женщина, которая считает ниже собственного достоинства быть выставленной за порог каким-то мужчиной. - Есть носом тоже трудно, но Вы её этому усердно учите,- сказал мужчина и вернулся к чтению.- Как её состояние? - Никак не изменялось, сэр,- сказала она с поистине женским хладнокровием, никак не пытаясь обнадёжить мужчину.- Сегодня только она немного живее, чем обычно. Наверное, соскучилась по Вам, сэр. Надеюсь, Вы извинитесь за то, что бросили её на четыре месяца, а не на два, как обещались. - За то, что я бросил её с Вами, я расплачусь где-нибудь в Аду. Даже несколько раз. Внесите это на мой счёт,- сказал он и, подмигнув Алекс, порывисто поднялся со своего места.- Боюсь, я не могу больше оставаться. Я вернусь вечером, миссис Уоллис, до тех пор я прошу Вас присматривать за Дианой. - Конечно, сэр,- дразняще проговорила женщина.- Мне не привыкать. - В последний раз,- сказал Кормак и улыбнулся одними уголками губ. Это получилось настолько добродушно, что Алекс чуть было не решила, что мужчина всё-таки ушёл в отставку. Но приколотый к плащу крест доходчиво объяснял, что служба в ордене пожизненная. - Пойдём, проводим мастера Кормака,- прощебетала миссис Уоллис, вытирая лицо Алекс от остатков каши. Они прошли через столовую и гостиную в небольшую прихожую, заставленную ящиками и коробками, от которых ещё пахло солью и высушенными водорослями. - Я разберусь с этим в Ваше отсутствие,- с невозмутимым видом произнёс мужчина, слыша, как позади шипит экономка. - Конечно-конечно,- фыркнула миссис.- Много же добра Вы привезли в этот раз. - Не волнуйтесь, и Вам перепадёт,- сказал Шэй, словно всё никак не догадывался, куда пропадает столовое серебро в его отсутствие. Он по-своему не сомневался в миссис Уоллис – за звонкую монету она могла гарантировать хранение любых тайн, и Кормак позволял ей подворовывать всякую мелочь, которую он добывал в плаваньях, веря, что такое «доверие» только укрепит желание миссис Уоллис молчать о странной семье, которой она служит. За два года она не давала повода усомниться в себе, но порой позволяла себе излишние вольности. Например, принималась учить Кормака, как ему распоряжаться собственным домом или воспитанием Дианы. У мужчины была чётко написанная Чёрчем инструкция, но миссис Уоллис настаивала, что её женское чутьё лучше знает, что и как нужно делать. Поэтому Кормаку оставалось только пожалеть Алекс и помолиться за её живучесть. Эту женщину легче было убить, чем переспорить, поэтому Шэй предпочитал просто лишний раз не заговаривать с ней. Все распоряжения он оставлял в письменном виде и ретировался в свой кабинет прежде, чем экономка решит предложить ему вариант «получше». Он тепло распрощался с ними и вышел на залитую солнцем улицу. Алекс ещё долго смотрела на дверной проём. Её мозг словно развалился на две части, работавшие независимо друг от друга. Если обычно у женщин это происходит как-то само собой, то в этот раз Алекс чувствовала, как крутятся шестеренки. Одна половина анализировала саму задачу. Найти Коннора. Как это сделать, сидя в четырёх стенах? Во-первых, узнать, как она в этих четырёх стенах оказалась. Во-вторых, выбраться из них так, чтобы не вызвать особого ажиотажа и узнать, что творится в большом мире. Очертания плана начали вырисовываться сами по себе – девушка осторожно подошла к стойке с оружием. Тем временем другая часть сознания, больше озабоченная «здесь и сейчас», чем глобальными проблемами, пыталась понять Кормака. Учитывая, что именно этот человек пытался убить её не так давно, их поразительно тёплые отношения несколько пугали. Алекс не простила бы себе, ввяжись она в какую-нибудь романтическую историю или что похуже. - Ну что, опять мне с тобой до вечера куковать?- устало протянула миссис Уоллис.- Шатайся по комнатам, только смотри не убейся. С этими словами она взяла какую-то книжонку и пошла наверх. Алекс проводила её презрительным взглядом, думая, какую же расправу уготовить этой мадам. Она была ужасно зла, на себя, на тамплиеров, на Шона с Ребеккой, на само Провидение, но под рукой была только миссис Уоллис, которой и стоило страдать за всех. Голос разума пытался воззвать к совести, но та спряталась где-то очень глубоко и точила вилы. Алекс решила забраться в самую гущу событий и получить информацию из первых рук. Она рассудила, что если Кормак посчитает этот дом недостаточно безопасным, то, скорее всего, заберёт Алекс отсюда. Раз уж он так её скрывает, что даже окна держит занавешенными круглые сутки, девушка была готова рискнуть. Например, спровоцировать ограбление. Или создать его видимость. Но сперва нужно было избавиться от свидетелей. Девушка сняла с крюка остро наточенный стилет и пошла на верхние этажи в поисках миссис Уоллис. Её глаза быстро привыкли к темноте, а мозг, перешедший в режим маньяка, работал с приятной скоростью. Алекс на какое-то время забыла, каково это, когда её жизнь зависит от других. Теперь она была один на один со своими врагами и только она могла изменить привычный ход событий хотя бы своей маленькой, заключенной в золотой клетке, жизни. Миссис Уоллис обнаружилась в ванной. Она стояла и сверлила взглядом чучело крокодила. Животное отвечало ей грозным безмолвием. Пару раз женщина пыталась поддеть тварь носком ботинка, но тут же отскакивала обратно и размашисто крестилась. Переведя дыхание, она снова наклонялась к животному и пыталась погладить его дрожащей рукой. Она уже была готова коснуться холодной чешуи, как стоявшая в дверях Алекс громко гавкнула. Женщина завизжала, замахала руками, попыталась отскочить назад, но упала в жестяную ванну. Не переставая кричать, Уоллис попыталась выбраться наружу, но запуталась в юбках и принялась беспомощно молотить ногами, пока ванна не перевернулась и не накрыла её собой. Женщина несколько секунд копошилась, не зная, стоит ли ей вылезать. Видимо, она решила дождаться возвращения Кормака в таком виде. Алекс даже была готова оставить её так, но не смогла отказать какому-то садистскому желанию, поднявшемуся из глубин души. Она бесшумно подошла к ванне и царапнула ногтями по её дну. Раздался ещё один пронзительный визг, а затем миссис Уоллис затихла. Видимо, оглушённая собственным голосом. Алекс вытащила её из-под ванны и выволокла в коридор. Да, ванная выглядела так, словно крокодил действительно ожил и пытался кого-то сожрать. С довольным видом осмотрев дело рук своих, Алекс перешла к комнате Кормака. Та была заперта на ключ, но, как известно, против лома - нет приёма. А в данном случае против мачете. Девушка сняла оружие с ближайшей стены, провела пальцем по покрытому зазубринами и засохшей кровью лезвию, словно отдавая дань тем, кто пал жертвами холодного металла ранее, и, замахнувшись, несколько раз ударила по дверному полотну, вырезая замок из древесины. Дверь медленно, со скрипом, отворилась, как бы говоря: «так нечестно». Алекс вошла в комнату и втащила за собой миссис Уоллис. Экономку она привязала к стулу, стоявшему у небольшого рабочего стола, а сама принялась осматривать обитель Кормака. Мебели в спальне было немного: узкая кровать, рабочий стол, стул, платяной шкаф и полупустой стеллаж. Всюду были тетради с надписями вроде: «июнь 1773», «сентябрь-ноябрь 1775». Алекс достала одну из тетрадей с самыми ранними записями и принялась читать. Вскоре она поняла, что всё вместе это собрание сочинений – дневник наблюдений за Мудрецом. Девушка прочитала несколько первых записей и смогла представить себе свой первый месяц пребывания в форте Джордж, но что было дальше? Она стала хаотично перелистывать тетради, пропуская целые месяцы. Там не было ничего интересного, о том, что творил Чёрч, Шэй судил по результатам и лишь коротко писал: «прогресс есть» и описывал крупицу этого прогресса. Вроде того, что «Диана» начала узнавать людей и реагирует на звуки.«15 июня 1774.
В связи с нарастающими волнениями магистр приказал прекратить исследование. Орден уделяет больше времени и средств войне. Чёрч вывез Мудреца из форта Джордж, позже я нашёл его в квартире в северном округе. Чёрч требует, чтобы я позволил ему продолжить исследование, но так как он сам должен присоединиться к континентальной армии, просит разделить обязанности. Я согласился. Надеюсь, это поможет».«4 сентября 1775.
В связи с предательством Чёрча и его заключением под стражу, Мудрец перешла полностью под мою ответственность. Магистр пока не знает об этом. Но я вижу проблески сознания в её действиях, так что считаю, что есть смысл продолжать исследование». Алекс решила задержаться на этих страницах, но миссис Уоллис снова начала копошиться. Алекс выразительно взглянула на неё и сказала: - Тихо. Сейчас я задам тебе пару вопросов, ты ответишь мне, а потом пойдёшь на все четыре стороны и никогда не вернёшься в этот дом,- женщина отчаянно закивала, щуря заплаканные глаза. Алекс вытащила у неё изо рта салфетку с какой-то очень красивой ручной вышивкой. - Итак, кто хозяин этого дома? Чем он занимается? - Ради Бога, я ничего не знаю. Он капитан на корабле. На торговом. Торговом,- промямлила она, увидев несколько ножей, которые девушка разложила перед собой. - Кто тебя нанял? - Его помощник, Гист. Сказал, что нужно присматривать за слабоумной. Я и присматривала. Стирала, убирала, кормила, мыла. Я всё делала!- она почти кричала, пытаясь хотя бы так донести до Алекс мысль о своей невиновности, в чём бы её ни подозревали. Девушка и бровью не повела. - Ты действительно ничего не знаешь ни обо мне, ни о Кормаке?- грозно спросила она.- Учти, у меня ужасное настроение, так что не советую… - Клянусь! Только то, что мастер Гист сказал. Он сказал, что Вы, мисс, воспитанница мастера Кормака. И всё. Больше никто мне ничего не говорил. Девушка кивнула и отпустила женщину. - Никому, никогда не говори о том, что здесь произошло. Сегодня же бери извозчика и езжай в Лексингтон или ещё куда. Возьми всё, что хочешь, и убирайся,- сказала она и, потеряв всякий интерес к своей жертве, принялась дальше наводить беспорядок в комнате Кормака. Женщине второй раз повторять не понадобилось. Она схватила какую-то табакерку и, подхватив юбки, выбежала из дома. Алекс собрала несколько тетрадей с самыми последними записями и засунула их под корсет платья, так что они оказались намертво прижаты к ней. Немного подумав, девушка перевернула пару стеллажей в коридоре и, затушив все свечи, улеглась на полу, изображая умирающего лебедя. Самым сложным было не улыбаться, как это делают дети, притворяющиеся спящими, и совладать с любопытством достать тетради Кормака и поискать что-нибудь ещё. С минуты на минуту должен был прийти хозяин дома.