Илья пришёл домой весь разъяренный, растрепанный, рубашка была полурасстегнута, галстук развязался.
Мало того, что из подруг Жени никто ничего не говорит, так ещё сегодня Гиппократ к себе вызывал. Он сказал, что сам уходит на пенсию, а Илью ставит главным врачом в больнице. Только вышла загвоздка: кто займёт место Соколова? Королёва уехала в Москву. Илья Анатольевич ответил, что подумает.
— Папочка, а я курочку запекла, — сказала Стася, выходя в прихожую.
— Молодец, — сказал он, отодвигая её.
— Что с тобой? — спросила она, когда увидела состояние отца.
Он обычно, когда приходит, то целует её, а сегодня даже не обнял.
— Из-за тебя уехала Женя! — выкрикнул он и ударил кулаком об стену. — Ты невыносима! Совсем никакого уважения к взрослым людям! Только бы тебе было хорошо! — ругался мужчина.
— Что? Как уехала? — не поняла Стася. — Прости… — ответила девочка и ушла в свою комнату.
Что изменит её "прости"? Совсем ничего! Сейчас было все равно на дочь.
Станислава поняла, что поступила как эгоистка. Она зашла в свою комнату и навзрыд заревела.
— Дура! Идиотка! Ненавижу себя! — бубнила в подушку девочка.
Сейчас ей нужен тот человек, который обнимет и скажет, что все будет хорошо.
Стася дрожащими руками взяла телефон с тумбочки и набрала номер Ромки.
— Алло, Ром, это я, — голос предательски дрожал. Парень не понимал, почему младшая плачет. — Ты знаешь, что я дура? — спросила она. Слёзы катились из глаз. Естественно, он этого не знал. Вообще, почему он должен был это знать? Она — маленькая девочка, которая ещё ничего не понимает особо. — Я поссорила Женю и папу, а она уехала, — захлебываясь слезами, сказала девочка. Вот это поворот, теперь Роману стало понятно, почему мама одна приехала. Она же, конспиратор, ничего не говорит. Все в себе носит. — Я знаю, что поступила подло, когда поставила ультиматум, а сейчас понимаю, что ничего не понимаю, — всхлипывая, сказала Станислава. Ромка немного поругал Стасю. Было обидно за маму, но он понимал, что возраст девочки даёт свои плоды. — Хорошо, я сейчас умоюсь и успокоюсь, — ответила девочка и положила трубку.
Она вытерла слёзы и вышла из комнаты. На кухне горел свет, отец сидел с затуманенным взглядом, в одной руке бутылка водки, в другой ещё одна, на столе бутылка коньяка и ещё одна бутылка водки.
Станислава никогда не видела отца в таком состоянии. Его никто таким не видел. Сейчас как будто его подменили.
— Па-а-ап, ты чего? — присаживаясь рядом, спросила Стася.
Будто сама не знает, почему, как и зачем. Сама же хотела, чтобы Женя и Илья поссорились. Хотела так получи, жизнь она такая.
— Пап, ну, прости меня. Я не думала, что тогда говорила, ну, пойми ты меня, — снова из глаз брызнули слезы. Она не собиралась их скрывать.
— Уйди к себе в комнату! — выкрикнул мужчина в сторону дочери. Его язык заплетался, самого качало из стороны в сторону.
— Тебе завтра на работу! Что ты творишь?! — не слушая отца, спросила девочка.
— Тебя забыл спросить! — пререкания длились минут десять.
Станиславе это надоело. Она развернулась и ушла в свою комнату, оставив отца наедине со своими мыслями.
— Да, Ром, — забравшись в кресло с ногами, сказала Стася в трубку. Брат вяло встал из тёплой постельки с любимой девушкой и направился на кухню, чтобы поговорить. — Сколько времени? — переспросила Синникова. На часы она, конечно, не посмотрела. Да, зачем? — Про-о-ости, я не посмотрела на часы, — протянула Стася. — Нет, я не пойду завтра в школу, не хочу, — снова заныла девочка. Не нравится ей школа и коллектив, ну, что поделать? — Ладно, Ромк, пока. Если маму увидишь, то скажи, что папе плохо, пожалуйста, — ответила девочка и после пары предложений от Ромки, положила трубку.
На часах и правда был первый час ночи. Девочка переоделась в свою пижаму с пандой и вышла на кухню, где все ещё сидел отец. Он уже начинал засыпать, «мордой в салате», как говорят в простонародье.
— Пап, пап, — теребя его за плечо, позвала Станислава. Чтобы хотя бы перешёл на кровать.
Утром его головушке бобо будет.
— Чего? — не понимая, спросил он. Язык все ещё заплетался.
— Иди к себе, — ответила Стася.
Мужчина еле стоял на ногах, пошатываясь, по стеночке, как паучок, он дошёл до кровати и упал лицом в подушку, не снимая с себя одежды.
Станислава убрала все на кухне и пошла спать.
***
Утром никому и никогда не хочется вставать, особенно, если будит ненавистный будильник, а не звонок любимого. Так вставать всегда тяжелее. Так и было с Евгенией Павловной Королевой. Чтобы хоть как-то разнообразить сбор утром, до приезда водителя, включила музыку.
В дверь неожиданно позвонили. По времени рано для водителя, а больше некому, вроде. Оказывается, есть кому. За дверью стоял Ромка и Вика.
— Мамуль, можно, мы у тебя поживем? — спросил он.
В их квартире произошёл потоп сверху, соседи затопили.
— Ромка, сын, конечно, можно, — с улыбкой на алых губах, ответила женщина, пропуская детей в квартиру. — Располагайтесь, а я поехала, — ответила она, взглянув на часы.
Время. Минуты. Всё бегут, всё торопятся. Круговорот жизни забирает её в свой плен.
Водитель ждёт около подъезда. Евгения Павловна сегодня не стала заморачиваться особо с выбором одежды и остановилась на тунике с обтягивающими брюками.
— Здравствуйте, Владимир, — поздоровалась женщина, садясь рядом с водителем.
— Здравствуйте, Евгения Павловна, хорошо выглядите, — ответил он, улыбаясь собеседнице и заводя мотор.
— Спасибо, — флиртуя и стреляя глазками, ответила Королёва.
Илья… Многое связано с этим именем. Он в Туле, она здесь. Расстались не пойми как, Королёва уехала, оставив заметный след в жизни Соколова. Поступила подло, но менять что-либо уже поздно.
— Доброе утро, Евгения Павловна! — пробормотала Рая.
— Доброе, как работа, продвигается? — спросила Королёва.
— Угу, только травматологи не вышли, — отозвалась медсестра, протирая глаза.
— Хорошо, — отозвалась женщина и только хотела пройти в свой кабинет, как забегает напуганная девочка лет восьми.
— Девочка, тебе кого? — спросила Рая.
— Королеву Евгению Павловну, — ответил ребёнок.
— Здравствуй, это я, — ответила Женя. Улыбка заиграла на её губах. — Пойдём в мой кабинет, — позвала Королёва.
Кого-то эта девочка напомнила. Кем она могла быть?
***
У Ильи утро началось в одиннадцать. Стася как не планировала идти в школу, так и не пошла. Она ей ужасно не нравится. Чего вообще делать в школе? Преподают много ненужной информации. Учат только, что в жизни может быть не всё так гладко? Так это понятно.
Станислава в половине двенадцатого зашла в комнату к отцу и стала его будить, прихватив с собой аспирин.
— Пап, пап, вставай, — толкая его по бокам, говорила девочка.
— Уйди, дай поспать, — пробурчал мужчина и перевернулся на другой бок.
Девочка не пальцем мазанная, она обошла кровать и продолжила:
— Пап! Время половина двенадцатого! — она надеялась, что эта фраза приведёт его в себя. Ему было хоть бы хны. — Просыпайся, — повторила она ещё раз, тормоша его за плечо.
— Отстань, — проговорил он и оттолкнул руку.
Раз не хочет по-хорошему, то возьмём в бой тяжёлую артиллерию — облить ледяной водой хватит, чтобы протрезвел и встал. Именно так и поступила Синикова. Она набрала в ведерко воды и вылила на отца. Это и правда помогло. Он подскочил, как ужаленный, и гневно посмотрел на дочь.
— Станислава! Ты с ума сошла? — воскликнул мужчина.
Язык перестал заплетаться. Конечно, такой адреналин. Спал мирно, никого не трогал, а тут, бац, и сыро стало.
— Ни откуда не сходила, между прочим, время половина двенадцатого дня, во-вторых, тебе Шульман обзвонился, я сказала, что замок сломался и к двум часам ты будешь в больнице, — обиженно ответила девочка. Ему тут благо делают, а он возникает.
— Ладно, спасибо, — на выдохе ответил он.
— Выпей, — протягивая стакан, сказала Стася. — Аспирин. Можно, — ответила она.
— Спасибо, — снова повторил он и выпил две таблетки аспирина. — А ты почему не в школе? — вспомнил отец про такой важный вопрос, как учёба собственного ребёнка. Запой запоем, Женя в прошлом, наверное, но про обучение дочки нельзя забывать, которой так не нравится школа.
Стася хотела выйти из комнаты отца, но он остановил.
— Ээээ… Пап, мне не нравится там, — вздохнув, ответила девочка.
— Стась, дочь, это не обсуждается, в школу надо ходить, тем более у тебя шестой класс, — ответил Илья, поцеловав её в макушку. — Я в душ, — сказал он и прошёл в ванную комнату.
— Я завтра пойду в неё. Ладно? — спросила девочка.
— Да, — отозвался Соколов.
Как раз к двум часам Илья прибыл в больницу, где не хватало рук, но нового хирурга искать не торопились.
