2016

То, что Оруэлл видел во сне... я сейчас вижу... наяву. СТАРШИЙ БРАТ СМОТРИТ НА ТЕБЯ Читаю я надпись на плакате, что висит у моего внука над кроватью. "Ох уж эта молодёжь..." - подумал я. "Что за Старший Брат?" Да, английским я владею неплохо. Современный дедушка. Под этим плакатом на кровати лежало ещё двое. Какая-то женщина в очках, и наш президент. Видать, фотошоп. Отлично, отлично... Я подошёл к столу, внимательно рассматривая лежащие принадлежности. Обрывки бумаг, на них что-то написано. Я вгляделся через очки. ВОЙНА - ЭТО МИР. СВОБОДА - ЭТО РАБСТВО. НЕЗНАНИЕ - ЭТО СИЛА. По спине пролилась волна холодного пота. "Дети такое читают нынче... я лучше, старые советские мультики пересмотрю. Да." По программе вроде сейчас должны идти. Включаю телевизор... однако что-то идёт не так. "Внимание! Граждане Российской Федерации! Сегодня у вас отключают интернет... быть может, навсегда. Я не знаю! Но известно точно - настали тёмные времена для нашей страны" - голос дикторши резко прервался, и телевизор наглухо вырубился. Мне даже показалось, что из него полетели искры. "Чёрт, что происходит"? Я выглянул в окно. Вои сирен, сигнализаций заполонили город. "Странно. Такое редко случается" Я пошёл на кухню, и вытащил из холодильника чёрный, горький шоколад. Мой внук зачем-то купил его сегодня. Это я тоже не очень-то, понял. К неожиданности для самого себя, я обо что-то чуть не поскользнулся. Смотрю вниз. "Какой-то дневник" Беру в руки. Открываю. Написано лишь пару предложений. Сразу разобрал почерк внука. Аккуратный, чистый. Он у меня всегда таким был. "Дедушка, прости... меня... расстреляют. Всех моих друзей везут в тюрьму, а меня расстреляют. Я просто слишком большой экстремист. Я пытался убедить ФСБ, что... этот закон неправильный. Прости. Я больше никогда тебя не увижу." После текста надпись. СТАРШИЙ БРАТ СМОТРИТ НА ТЕБЯ. А ещё, сверху над надписями лежали колокольчики. Они нежно и одновременно грустно зазвенели, когда я дочитал. Последние буквы... То, что Оруэлл... видел во сне... я сейчас... вижу наяву... В мою дверь начали стучать. Слёзы у меня текли не переставая. Мой Миша... я же никогда его больше не увижу... мой внучок, почему. Почему ты такой справедливый? Праведность погубила тебя! Я пытаюсь сдержать истерику. Дверь вышибли. ФСБ, - сразу понял я. Но они выглядели необычно. Разукрашены в красные и чёрные цвета. - Мистер Иванов! Это ведь вы? - спросил, похоже, главный из них. - Да, - отозвался я, стараясь сглатывать слёзы. - Мы жалеем, что не успели предупредить вас. Сегодня ваш внук будет расстрелян, на Красной Площади. В пять часов дня. Я надеюсь... вы... вы придёте. С вами всё хорошо? Почему вы дрожите? Эй, вы меня слышите? Что такого, в том, что ваш внук-террорист будет расстрелян... вас тоже расстрелять за поддержание его идей?

***

До назначенного срока я проплакал перед ФСБ всё это время. Ужасно стыдно... противно, и мерзко. Из-за собственного бессилия. Внезапно главный из отряда ФСБшник схватил меня за воротник рубахи. - Слушай, дед. Внук твой террорист. Хочешь ты того, или нет. - Неужели сейчас, справедливость - это терроризм?! - с отчаянием воскликнул я. ФСБшник швырнул меня в угол. - Сиди тихо, помалкивай.

***

Я, на этот раз дождавшись пяти вечера, провёл в тишине. Главный ФСБшник, хватая меня за плечо, начал выводить из квартиры. Сплёвывая кровь, которая скопилась из-за того удара, я под надзором ФСБ вышел на улицу. Город казался мне холодным и чужим. Уже не таким, как раньше. Ветер буквально дул до костей, а дома которые когда-то были близки я перестал узнавать. Не убирая руку из под моего плеча, ФСБшник вёл меня на Красную Площадь. Тёмное небо... жестокость вокруг... всё слишком сложно. Неужели моего внука действительно расстреляют, а я так ничего и не пойму в этой жизни? - Зачем всё это? - вслух вырвалось у меня. - Заткнись уже. Без тебя проблем навалом.

***

Глухой звук выстрела. Его безжизненные детские глаза. Ненависть к миру заставила загнить мою душу. Его безжизненные детские глаза. Не перестанут приходить во сне... Над куполами Кремля по-прежнему светили лучики солнца, небо было чистым и голубым. Чёрным оно являлось лишь временно. А вот Ад, в этой стране, да, именно только с ней могло такое случится... Ад в этой стране останется навсегда. Его не изменить погодой, как небо.