Моя невозможная Кларк

Эти слова, сказанные очень спокойным голосом, словно отрезвили меня. Ладони предательски взмокли от предчувствия неотвратимой беды, а внутри будто что-то оборвалось. - Уилл, - меня начало трясти, руки ходили ходуном, я уже не могла сдерживать себя. – Но ты… Ведь сейчас… Все будет хорошо… - Я принял решение, Кларк, - он поднял на меня потеплевшие и пугающе отрешенные глаза, – и уже не буду что-либо менять. А ты помнишь, что ты мне обещала? - Ничего я тебе не обещала! – почти с ненавистью выкрикнула я, давясь слезами. В голове загнанной птицей билась мысль: «Нет! Нет, пожалуйста! Только не сейчас, когда появилась надежда!» - И тем не менее, ты согласилась принять мой выбор, - по-прежнему мягко напомнил мне Уильям Трейнор. – Я уверен, твоя мама учила тебя, что нужно всегда сдерживать свои обещания. - Его рука накрыла мою ладонь. – Пожалуйста, Кларк, не плачь больше. Ты же не хочешь омрачить мне этот значимый для меня момент? И тут меня словно прорвало. Уже не соображая, что делаю, я остервенело принялась колотить кулаками в грудь лежавшего на кровати Уилла, прекрасно, впрочем, осознавая, насколько он беспомощен перед проснувшейся во мне бешеной фурией. И от этого становилось еще хуже, угрызения совести причиняли невыносимую боль. Отрывистые вопли вырывались из моих уст вместе с безудержными рыданиями: - Ах, это значимый для тебя момент?! Именно это, а не те полгода, когда я из кожи вон лезла, чтобы вытащить тебя из той ямы, в которую ты сам себя загнал? – во мне клокотала обида и неимоверная жалость к себе за все мои впустую потраченные усилия и неоправданные надежды. - Значит, не было ничего позитивного? Так? Ни одного светлого момента, ни одного радостного события?! Будь же ты проклят, Уилл Трейнор, со своим ослиным упрямством! Я кричала и рыдала, наверно, уже минут пять… - Кларк, что с тобой? – вдруг с беспокойством спросил Уилл. – Ты меня слышишь?... Не пугай меня, Кларк! Я с удивлением обнаружила, что по-прежнему сижу на кровати рядом с ним, мы держимся за руки, а та безумная вспышка, напугавшая меня саму, произошла только в моем больном воображении. Невероятным усилием мне удалось стряхнуть с себя оцепенение. - Все хорошо, Уилл, правда, - через силу выговорила я, чувствуя себя полностью опустошенной. Что и говорить, это видение все же оказало на меня очень сильное воздействие. – Мне просто привиделось… Как помутнение. Прости. Ты прав, я больше не буду спорить, - я прикоснулась к его губам нежным поцелуем, потом твердо произнесла: - Я принимаю твой выбор, Уилл Трейнор. - И ты позовешь моих родителей? – спросил он с заметным облегчением. - Конечно, - уже полностью успокоившись, я вздохнула и поднялась с кровати. Камилла появилась на пороге палаты с обращенным ко мне вопросом в отчаянном взгляде страдающих глаз. Но в ответ я только покачала головой. Надежды нет. Следом за миссис Трейнор вошли Стивен и Джорджина. В отличие от родителей, которые еще хоть как-то пытались держаться, сестра Уилла выглядела совершенно раздавленной. Я невольно задумалась, что было бы со мной, попади в такую ситуацию Трина. Наверно, было бы еще хуже… Хотя, что еще может быть хуже, когда главный человек в твоей жизни у тебя на глазах готовится лишить себя жизни, а ты ничего не можешь против этого ни возразить, ни сделать. Когда Уилл начал говорить, я обессиленно прислонилась к дверному косяку, стиснув кулаки так, что ладони свело судорогой. - Мама, папа, и ты, Джо, спасибо за то, что дали нам серьезно поговорить с мисс Кларк, - в этом спокойном голосе, звучащем в скорбной тишине смертной палаты, было что-то до такой степени неестественное и пугающее, что мне невольно хотелось закричать: «Остановите! Выключите это!» Но, к сожалению, наша жизнь – это все же не фильм, который можно остановить одним нажатием кнопки на пульте. Что бы ты ни сделал, она все равно будет продолжаться по только одной ей известному сценарию… - Я принял окончательное решение, - продолжал тем временем Уилл, - и уже никто не заставит меня его изменить. После этих слов Стивен словно моментально постарел на несколько лет. Он быстро поднялся, неестественной деревянной походкой отошел к окну, обрамленному белой кисеей, и застыл там со сцепленными на груди руками, тем самым словно превратившись в статую собственного отчаяния. По его прерывистому дыханию я поняла, что он изо всех сил старается сдержать слезы. Камилла с глухим сдавленным стоном припала к бледной руке сына, ее плечи затряслись. Горе совершенно сломило эту сильную, внешне холодную и высокомерную женщину. Сидевшая же в кресле Джорджина обеими руками прижимала ко рту платок, словно с его помощью пыталась заглушить рвущиеся наружу рыдания. Она медленно покачивалась из стороны в сторону, испуганно глядя на брата полными слез глазами. - И поскольку сейчас здесь находятся все самые родные и близкие мне люди, я хочу сказать, что тоже решил остаться с вами. Подобный спецэффект я видела только в кино и никак не предполагала, что такое возможно в нашей реальной и до ужаса прозаической жизни. На мгновение мне показалось, будто способность двигаться в этой комнате сохранила только я, остальные же замерли на месте в напряженных и окаменевших позах, выражавших глубокое горе, словно кто-то вдруг нажатием невидимой кнопки внезапно остановил кадр. «Сейчас камера сдвинется, и я смогу увидеть их застывшие фигуры с разных сторон», - пронеслась у меня в голове совершенно неуместная сейчас бредовая мысль. И почти сразу же я отчетливо представила себе все саркастичные язвительные реплики, которые обрушил бы на мою непутевую голову Уилл, если бы только узнал об этой фантазии. Уилл?... Что бы он сказал на это?... Но ведь он и так что-то говорил до того, как все внезапно замерло… И в ту же секунду эта пугающая неподвижность разлетелась как тонкий хрусталь: я вспомнила, что именно сказал нам всем Уилл. Он… остается… с нами?... Он остается с нами?!... Он остается с нами!... Он! Остается! С нами!!! - О боже… Уилл, дорогой мой!... – полный слез, но такой счастливый голос миссис Трейнор сорвался, а потом эта в одну секунду ожившая женщина порывисто расцеловала вновь обретенного сына. – Сынок, как же я рада!... – всхлипнула она. Тем временем Стивен, уже и не пытаясь скрыть сияющую улыбку, успокаивал дочь, все еще пребывающую в ступоре. - Джорджи… девочка… вот видишь, все хорошо, - мягко убеждал он заплаканную девушку. – Ну же, хватит плакать. Твой брат наконец-то передумал. А значит, у нас сегодня праздник. Совершенно обессиленная, я стояла, привалившись к дверному косяку, просто глядя на все происходящее с глупой улыбкой и сияющими глазами. Уилла почти не было видно за спинами родных людей, сидевших возле него на кровати. - Ну ты даешь, братец, - через какое-то время заговорила уже успокоившаяся Джорджина, и я вдруг поняла, что в их отношениях с братом, по крайней мере, до трагедии, этот насмешливый тон был обыденным и привычным. – Умеешь ты удивить, - она облегченно засмеялась. - Это еще что, – услышала я поверх плеча обнявшего сына Стивена снова чуть ироничный, родной и любимый голос. – Я вам приготовил еще одну сенсацию. Как потом рассказывала мне Камилла, в момент, когда левая рука Уилла прикоснулась к ней, она словно наяву вдруг услышала ту самую пресловутую «музыку райских кущ», а над изголовьем кровати на секунду словно промелькнул в золотом сиянии взмах белоснежного крыла. Это действительно было серьезно. Подобное чудо заставит поверить в высшие силы кого угодно, а не только строгого и прагматичного адвоката, каким для всех являлась миссис Трейнор. - Ты… - голос Стивена прозвучал непривычно сипло от волнения. Он неверящим взглядом смотрел на сомкнутые руки жены и сына. – Уилл, ты можешь двигаться? - Представляете, я сначала даже не заметил, - с улыбкой ответил его сын. - А все потому, что ты просто уже раньше времени себя похоронил, - с наигранной строгостью погрозила пальцем Джорджина. - Джорджи, ну, что ты такое говоришь? – испугалась Камилла, и я ее отлично поняла. Бедная женщина очень боялась, что от таких разговоров Уилл снова может передумать, а этого она уж точно не переживет. - Она права, мама, - успокоил мать младший Трейнор, снова сжав ее руку ожившими пальцами. - Я, и правда, потерял надежду и смирился. - Это и понятно, - поддержал сына мистер Трейнор, - ведь врачи в один голос утверждали, что улучшение невозможно. - А оно и было невозможно, - тут Уилл перевел на меня теплый признательный взгляд, - до тех пор, пока в моей жизни не появилось кое-что еще более невозможное, - он протянул ко мне руку. – Кларк, бога ради, перестань уже подпирать стену и иди сюда. Услышав эту привычную бодрую команду, я от души рассмеялась, чувствуя удивительную легкость. Словно признав мое первенство в жизни ее сына, Камилла поднялась, освобождая место рядом с ним. Она лишь на секунду задержала меня, по-матерински обняв за плечи. - Спасибо, Луиза, - ее голос был полон признательности. Я села на край кровати и наши руки снова соединились. - Лу Кларк, - торжественно обратился ко мне Уилл, в его глазах сверкали искристые лампочки, - ты самое невозможное, что было в моей жизни. И ты смогла сотворить такую же невозможную вещь – вернуть мне хотя бы часть моей былой подвижности, а значит, и меня к жизни. И я клянусь, что даже если не смогу двинуть больше ни одним мускулом, я буду жить. Жить ради тебя, моя невозможная Кларк. *** Два года спустя. - Уилл, тебе Лу звонит, - заглянул в кабинет Натан с телефоном в руке. Лежавший на кушетке молодой человек немного неуклюже протянул к нему правую руку, в то время, как левую продолжал энергично массировать врач-физиотерапевт, пытаясь вернуть ей если не полную, то, по крайней мере, возможно максимальную подвижность. За прошедшее время состояние Уилла Трейнора немного улучшилось во многом благодаря Луизе – его самоотверженной жене. Так или иначе, он вновь начал чувствовать силу в руках и сейчас уже довольно неплохо мог выполнять несложные движения, например, самостоятельно взять телефон. - Что случилось, Лу? – заботливо спросил Уилл. Выслушав сообщение жены, он озадаченно нахмурился. - Хулиганит? Толкается? Ну, давай, поговорю, - согласился мужчина. Он выждал небольшую паузу, потом чуть строго обратился к невидимому собеседнику: - Привет, чемпион. Что такое? Ты ведь уже большой. Почему так себя ведешь? Маме тоже надо отдыхать. Давай так, ты сейчас успокоишься, а папа уже скоро приедет. После этих слов сидевшая в глубоком мягком кресле в гостиной особняка Трейноров Луиза улыбнулась в трубку, нежно погладив уже большой выпуклый живот: - Кажется, успокоился. - Мы с ним кое о чем договорились, - ответил жене Уилл. - Он у нас послушный мальчик, - согласилась с ним Луиза. – Ты скоро? - Да. Уже почти все. Натан только загрузит меня в джип, и к пяти мы будем дома. - Хорошо, - мягко улыбнулась Лу. – Мы вас ждем. Возвращая Натану телефон, младший Трейнор перехватил заинтересованный взгляд своего массажиста. - Жена и сын? – спросил врач с понимающей улыбкой. - Будущий, - кивнул Уилл. – Уже толкается. Не терпится родиться. - Повезло вам, - немного удивленно констатировал физиотерапевт. – Обычно с таким диагнозом… - А мы вообще такие, - быстро прервал его Уилл, чтобы не продолжать не очень приятный разговор. – Любим все невозможное, - он вытянул руки перед собой, сжал, потом разжал кулаки. – Мне говорили, что так я тоже никогда не смогу… Договорить ему не дал звонок телефона. Не успевший выйти Натан снова протянул Уиллу трубку. - Уилл, - раздался сдержанный голос Стивена, - вы еще там, в больнице? - Да, папа, мы здесь. - Не уезжайте, дождитесь нас. - Вас? – не понял Уилл. – Папа, что случилось? Что-то с Лу? - Да, - осторожно ответил мистер Трейнор. – Похоже, твой сын решил осчастливить нас своим появлением на свет. Несколько часов спустя, когда Луиза Кларк-Трейнор уже отдыхала в уютной по-домашнему палате родильного отделения, дверь осторожно приоткрылась, и на пороге появилось инвалидное кресло, в котором гордо, как король, сидел сияющий от счастья молодой отец. Он подъехал к кровати и немного приподнял коляску таким образом, чтобы находиться на одном уровне с женой. Его невозможная Лу сейчас как никогда была похожа на маленькую девочку с куклой, когда сидела на кровати вот так, в больничной пижаме в горошек, с небрежно собранными в хвостик волосами, держа в руках маленький кружевной сверток, в котором мирно чмокал во сне пустышкой Лукас-Джереми Трейнор. - Лу, спасибо тебе за все, любимая, - растроганно улыбнулся Уилл, его глаза странно заблестели. – За жизнь, за сына, за счастье… - впервые в жизни он не смог продолжить фразу, справиться с охватившими его чувствами. - Хочешь его подержать? – тихо спросила Луиза. Приняв на свои пока что не совсем послушные руки вес маленького драгоценного существа, Уилл неожиданно ощутил, как ладони, локти и плечи наполняются необычным живительным теплом, а в пораженные параличом мышцы словно по волшебству вливаются недостающие силы. - Привет, Лу-младший, - нежно прошептал Трейнор, стараясь не разбудить малыша. – Вот ты и с нами, чемпион, - молодой отец был несказанно счастлив, он чувствовал себя как никогда сильным и окрыленным, способным свернуть горы ради двух самых главных Лу в своей жизни. - Знаешь, Кларк, я ведь о таком счастье даже и мечтать не мог, - он с любовью улыбнулся жене. – До встречи с тобой.