Исповедь

Он её бросил, забыл о ней в тёплых объятиях своей австриячки. И Марианна не смогла простить (её об этом даже забыли как следует попросить!)... Так почему же она ощущает жжение в груди? Эти неистовые чувства любви и горя? Да. С ней рядом сейчас Язон, которого она изредка считает своим "единственным". А толку от этого ни на один сантим... Марианна тяжело вздохнула, из-под полуопущенных век наблюдая за медленным тлением дров в камине. Даже этот мягкий обитый бархатом стульчик, на котором она сидела, казался княгине до жути неудобным, что заставляло последнюю деловито ёрзать по нему. Мрачные мысли вот уже два дня подряд донимали несчастную Д'Ассельна. Девушка тщетно старалась отвлечься от всех этих воспоминаний, что так безжалостно душили её по ночам, но память у неё, увы, была достойной уважения. Иногда она обессиленно падала на свою чудеснейшую огромную кровать, в россыпь дорогих покрывал, и тихонько всхлипывала, рыдая в подушку. Такое случалось отнюдь не редко и сегодняшний день не был приятным исключением. Ведь, пару часов назад ей сообщили, что Наполеон низвергнут с трона его любимой Франции и сослан на какой-то остров, находящийся под присмотром англичан. Осознавать то, что Он потерял все, что теперь будет жить в качестве пленника, что никогда больше не увидеться с родным обожаемым сыночком, было отчего-то невыносимо, до крика больно, будто бы кто-то переломал ей все рёбра разом... А почему? Сожаление? Нет, это глупо и прикрываться этой самой "жалостью" в подобной ситуации просто бессмысленно. Но... Неужели, старое забытое чувство вновь пробудилось и заставило сердце трепетать под своими ударами? Да, так и есть... Так и было всегда... В противном случае, вряд ли бы она так быстро принялась царапать пером на листе бумаги прощальную записку и, едва собрав несколько платьев в небольшую сумку-чемодан, отправилась в порт. Спустя пять дней утомительного путешествия с морскими болезнями и постоянной качкой, сверкающим глазкам Марианны предстал совершенно отличавшийся от всех других вид. Закат. Золотистое солнце уже ровно наполовину окунулось в море, оставляя на небесах то алые, то желтые, то фиолетовые разводы. Где-то в далеке мерцали окна городских жителей, не прикрытые занавесками. Вода успокоилась, причём избавившись от волн; её тихое журчание заставляло волей-неволей расслабиться и забыть о реалиях жестокой действительности. У этого острова была душа. Его камни дышали, смеялись ей, приветствовали, играли на чувствах, не смея шевельнуться в ожидании... Только сойдя на берег, девушке посчастливилось на себе ощутить итальянскую гостеприимность. Её приехали встречать знатные вельможи, наслышанные о её прекрасном голоске. И в их числе была дама, которую она никоим образом не ожидала тут увидеть - Полина Боргезе, сестра бывшего императора. Это была девушка лет двадцати восьми (если судить по внешнему виду), с утонченной фигуркой и белозубой улыбкой, ради которой первые мужчины Европы готовы были идти на смерть. Сначала она представилась княгине надменной, дерзкой и эгоистичной куртизанкой, однако после десяти минут милой беседы это суждение свелось на "нет". Пуалетта Бонапарт обожала, чуть ли не боготворила своего старшего брата - это выдавало её неподдельное рвение отправиться за ним, поддержать в трудные мгновения. Только разговор зашёл о низложенном монархе Французов, веки Боргезе слегка опустились, а глаза яростно, с ненавистью и вызовом принялись гулять по дворцу Портоферрайо, куда дамы направлялись в карете Мадам. - Мне известно, дорогая Марианна, что вы обладаете неповторимым и, в то же время, приятным голоском,- подметила Полина, ехидненько закусив губу. У неё был вид дикой тигрицы, готовой в любую минуту броситься на Сант-Ана и разорвать её в клочья. К счастью, этого пока что не происходило.- Вы, вероятно, направлялись в Италию, я права?.. Ах, ну, надеюсь, вы порадуете меня своим пением до отъезда? Знаете, тут нет абсолютно никаких развлечений. Интересно только наблюдать за тем, как несчастный губернатор пытается уследить за Его Величеством, моим братом. Неблагодарная работа, я вам доложу... - Отчего же?- непонимающе захлопала густыми ресницами Марианна и нетерпеливо поправила складку на своём бирюзовом платье. - Наполеон знает Эльбу, как свои пять пальцев, ведь, наш дом в Аяччо всего в тридцати километрах отсюда. Если Его Величество выходит на прогулку с месье Бертраном, за ним тут же бежит десяток англичан. А он все равно умудряется скрыться от них... О, слава Тебе, Господи!- последняя фраза мадам сопровождалась тем, что карета резко дернулась, остановившись. Сердце Марианны принялось колотиться в бешеном темпе. Сейчас она увится с ним... Что он скажет ей? Посмотрит ли вообще в её сторону? Ноги подкашивались, отказываясь слушаться хахяйку, но Д'Ассельна не обращала на это внимания. Теперь главным в её насыщенной приключениями жизни было одно: успокоиться и взять трясущуюся себя в руки. Её что-то кольнуло внутри. Будто груз всех тех благостных и страшных воспоминаний превратился в уродливую иглу и в данный момент медленно протыкал гибкую плоть девушки. Насилу гордо вскинув подбородок, прославленная певица поднялась по мраморным ступенькам замка, который так красиво оформляла четверка белоснежных колонн-великанов. Это "жилище" показалось ей не менее роскошным, чем даже Тюильри (Император перевёз сюда много вещей своего обихода), но, все-таки, для него это место являлось фактической тюрьмой. Первой персоной, которую она имела честь лицезреть в этом доме являлся верный Констан. Только завидев Марианну, он расплылся в своей обычной добродушной улыбке и, поклонившись, начал расспрашивать девушку о её путешествии. Без стыда и совести соврав, что все прошло куда лучше, чем следовало ожидать, дама присела на широкий диван, увенчанный позолоченными выгнутыми ножками, и принялась терпеливо ждать свой горячий кофе в кампании мадам Боргезе. Они долго беседовали о моде и придворных сплетнях, которые всегда выходили дальше Парижа, пока в помещение ненароком не зашла какая-то пожилая женщина. Она была облачена в черный скромный наряд, ещё больше подчеркивавший ее глубокие морщинки. По инерции, Марианна поднялась вслед за Полиной, склонив голову в уважительном поклоне. Она не знала, кем является эта миловидная старушка, но раз сама Боргезе отдала ей честь глубоким реверансом, можно сделать вывод, что сия особа весьма важна и имеет достаточное количество власти. За раздумьями Марианна и не заметила, как эта самая дама подошла к ней и оценивающе пробежалась глазами по её телу с головы до пят. - Мамочка, позвольте вам представить госпожу Марианну Д'Ассельна де Вилленёв княгиню Сант-Ана. Сделав короткий книксен, Марианна решилась взглянуть в лицо той женщине. Выходит, она - мать Наполеона. О, Боги! Неужто, это и взаправду за загадочная мадам Летиция Рамолино, которая никогда не участвовала в балах и прочих светских приемах, о которой по всей Франции ходили легенды? Почувствовав холодную дрожь на своей спинке, девушка тут же постаралась запамятовать о том, какую цель она тут преследовала на самом деле. Она ждала встречи с сыном, а прежде увиделась с матерью... Весьма и весьма забавно! - Рада нашему знакомству, синьорина,- с неподдельным акцентом проговорила Летиция, нежно и как-то по-матерински пожимая руку Марианны.- Мы все наслышаны о вашем таланте. Мы будем вам признательны, если вы выступите в нашей скоромной обители. - Это - величайшая честь для меня, Ваше Величество. Постараюсь всеми силами, чтобы не разочаровать ваши ожидания... - Не разочаруете, мадемуазель Марианна! Послышался звонкий, до боли знакомый мужской баритон. Этот веселый голос сводил с ума, заставлял трепетать девушку всем своим естеством. Она обернулась. Бывший император стоял на лестнице, опираясь локтями на перила и улыбался ей также ясно, как и тогда, будучи Шарлем Дени. Сладкие думы заполонили её сердечко полностью, не выпуская девушку из своих оков. Увы, то время давно прошло и Бонапарт тут же поспешил напомнить ей об этом, в своей эгоистично-безразличной манере не обращая более никакого внимания на её присутствие. По его холодности и отчужденности можно было бы с лёгкостью судить о том, что они вообще не были знакомы и те ночи любви - всего лишь дикий бред молодой дамы. Он прошёл к своей матери и, поцеловав ей руку, потребовал у Констана бокал вина и три ружья для него, маршала Бертрана и, собственно, самого камердинера. - Мам-зель княгиня, вы ездите верхом?- он внезапно обернулся в сторону Марианны и надменно вздернул бровь. "Он забыл? А, быть может, просто притворяться?"- думала Д'Ассельна, тщательно подбирая слова для ответа. В итоге, она смело дернула головой, давая отрицательный отклик. Вообще-то, она могла довольно хорошо держаться в седле, однако после одного "интересного" инцидента лошадей она старалась обходить десятой дорогой. - Жаль, очень жаль...- буркнул себе под нос изгнанный император, принимая из рук слуги огнестрельное оружие.- Но, возможно, если вас будут сопровождать, вы все-таки осмелитесь проследовать с нами? Моя сестра, хоть убей, отказывается пачкать руки о поводья, а женская кампания нам с господами маршалом и губернатором Никсоном вряд ли сможет помещать... - Nabuli, non rovinare i nervi sfortunato governatore*!- крикнула на прощание мадам Летиция, но, видимо, не была услышана. Наполеон отныне посвятил себя мрачным мыслям и раздумьям о том, что же на самом деле привело сюда бывшую "Маллерус". Он хотел заставить себя верить в её чистосердечие и бескорыстность, однако старые раны, оставленные богатым жизненным опытом заживляються намного дольше человеческой жизни. Его обманывали даже кровные родственники, желая выудить побольше денег и прославиться. Что тут уже говорить о Марианне, которая раньше была связана с Фуше и Талейраном? - Мадемуазель, позвольте выяснить, зачем вы сюда прибыли?- напористо шепнул он ей на ухо, с силой придерживая за локоть. Если бы не рука бывшего Императора Французов, девушка, наверное, уже бы давно лишилась чувств и покатилась по этому шикарному полу, выложенному мраморными плитками. Они шли по совершенно безлюдному коридору, отчего даме внезапно стало страшно. Где-то в отдаленной части мозга девушка понимала, что Наполеон не сможет причинить ей вреда, успокаивала себя, однако боязнь крепко обороняла свою неприступную крепость. - Вашему Величеству это не по нраву? Если так, то только скажите и я тут же исчезну,- без промедления ответила Марианна, пытаясь заглянуть в чистые глаза своего собеседника. Он вдруг резко рванул её за локоть, разворачивая к себе, от чего певица попросту уткнулась своим любопытным носиком в его плечо. Его взгляд, пронзающий насквозь, вытерпеть могли лишь немногие, но Д'Ассельна постаралась изо всех натужных сил. Ведь, если она сейчас опустит голову, Бонапарт тут же почувствует своё превосходство над дамой и начнётся уже совершенно другая, более опасная игра. - Не увиливайте от ответа, Марианна. Мне известно, что лучшая защита - это наступление, однако дерзость - плохой способ, чтобы скрыть истину,- он уже не шептал, говорил. Специально пониженным тоном, от которого по тельцу Марианны пробежалась гвардия мурашек. Этот приятнейший голос пьянил, охмурял, подчинял своей воле... Но она держалась молодцом. - Вы также не ответили на мой вопрос, как я на ваш. Разве, мы не в расчете? - Ваша наглая позиция смешна, мадемуазель! И все же... Если я действительно задолжал вам ответ, повторите вопрос. - Хорошо, Ваше Величество... Так вот: вы не в восторге от того, что я прибыла, и мне стоило бы немедленно покинуть Эльбу? Наполеон отвёл взгляд в другую сторону и выпустил княгиню из своих рук, будто пытаясь отстраниться от этого наскучившего мира и уйти в потаенный мир грёз. Это на мгновение спугнуло Марианну. Хотел ли он видеть её вообще? А, если нет... Зачем она сбегала из дома? Зачем сломя голову летела сюда?! ЗАЧЕМ?!!!! Сквозь душераздирающий бред она чувствует, как он нежно потянул её за ухо, заставив очнуться. - Глупая! Видеть тебя - самое большое счастье, которое только можно придумать, но... Ты же мне не снишься, верно?- рассмеявшись с ребяческим удовольствием фыркнул Наполеон, окидывая робким, любящим взглядом ошеломлённую Сант-Ана. Последнюю фразу низложенный Властитель Европы произнес с каким-то недоверием, словно боясь услышать ответ. С одной стороны девушку одолевало чувство собственного достоинтсва и гордость, с другой - чувство любви. Он игрался ею, использовал её тело, а потом бросил ради какой-то австрийской принцесски, но питать к нему ненависть было невозможно. Марианна готова была простить ему все "от и до", только бы он больше никогда не покидал её... Она ощущала его горячие, слегка соленые губы на своих. Он изливался в девушку, рассказывал о своей печальной судьбе и тяжести, свалившейся ему на голову, будто исповедуясь ей. Он тонул в этой необъятной страсти, позабыв обо всех на свете... А она поддалась. Старалась как можно больше углубить поцелуй, рвала застежки на воротнике его егерського мундира...