Фантазмат

После все исследований, анализов и наложения гипса, меня перевели в палату. Она была двухместная, просторная. У окна стоял стол, за которым стояло два стула. По обе стороны от стола стояли аккуратно заправленные койки, на одной из них лежала под капельницей Амалия и спала. На стене висел телевизор, в углу обитал холодильник. Сбоку была дверь в душевую и туалет. - Подождите, - сзади раздался шепот Элис. Я повернулась к ней и немного покачнулась, но успела удержаться за стену: - Что такое? - Дело в том, что у девушки тринадцать недель беременности, - сказала она. – Вы что-нибудь знаете об этом? Я отрицательно покачала головой, но врач продолжала буравить меня взглядом. Она думает, что это мой ребенок? Нет! - И еще… она как придет в себя, будет спрашивать о матери, - продолжила Элис. – Смысла скрывать, что-то нет. Просто… у нее была угроза, но сейчас все нормально. Вы для нее сейчас самый близкий человек и я думаю, что вы сможете ее успокоить и подобрать нужные слова. Я не ее лечащий врач, у нее другой, но, чтобы избежать лишних вопросов от пациентов, а о вас говорят сейчас, у вас отдельная палата. Я кивнула, девушка вышла. Тело меня плохо слушалось, да и одной рукой как-то все делать было не привычно. Но я приняла душ, даже стало как-то легче, переоделась и легла. Тут же прибежала девушка и поставила мне капельницу. А кушать? Они меня голодом заморить решили что ли? Пока лекарство шло по вене, мне казалось, что я задремала, даже стало как-то легче, и не так чувствовалась боль в теле. Пришла я в себя, как не странно от запаха еды. Сначала подумала, что я слишком голодна и мне это просто приснилось, но когда открыла глаза, то увидела Амалию, которая пыталась впихнуть себя макароны с молоком, а так же бутерброд с маслом. Заметив, что я проснулась, она чуть улыбнулась уголками губ и, потом опять ее лицо стало выражать скорбь. - Мамы ведь больше нет, так? – Она оставила пустую тарелку. Было видно, что она сдерживалась и пыталась не расплакаться. Но слезы предательски потекли по ее щекам. - Я спрашивала у врачей, но они все молчали и отворачивались, - продолжила она. Капельницу мне уже сняли. Я сползла со своей кровати и села рядом с Амалией и обняла ее: - Да… ее больше нет… Но она была со мной до конца, искала тебя. Я рассказала ей все, что произошло с нами после аварии. Амалия только молчала и плакала. Когда я закончила рассказ, то девочка просто сидела и смотрела не мигающим взором в стену напротив. - Я осталась одна! – Закричала она. – Ее больше нет! Как я буду одна, без нее?? - Амалия, успокойся! – Я крепче прижала ее к себе, чтобы не так был слышен крик. – Ты сейчас должна думать о малыше… Крики и всхлипы мигом прекратились. Амалия чуть отстранилась от меня и округлила глаза: - Ты… ты откуда знаешь? Об этом не знала даже мама… я ей хотела сказать, но… не успела… - Мне врач сказала, - ответила я. – Она думала, что это мой ребенок, если честно… Девочка фыркнула: - Я так радовалась, что мне наконец-то исполнилось восемнадцать лет, что я теперь могу заводить семью, дальше учиться, искать работу. Знаешь, когда я узнала, что у меня будет малыш, то так обрадовалась, но почему-то все тянула и не говорила маме. А сейчас… сейчас так жалею об этом! Девушка замолчала и положила руку на живот. Пока было не особо видно, что она была в положении, но совсем скоро это будет скрыть проблематично. Пока она говорила о малыше, то перестала плакать, но потом это все вернулось, и она снова расплакалась у меня на плече. В больнице нас держали около двух недель. Я попросила маму привезти мне ноутбук, где я и начала писать третью книгу. Амалию я по поводу книги не трогала, ибо понимала, что после потери матери ей просто не до написания книги. Хотя, было бы интересно знать эту историю с ее стороны. Я стала замечать, что по утрам мой ноутбук стоит не так, как я его ставила. У меня еще привычка что-то класть на него, книгу там или тетрадку. А тут на нем ничего не лежало. Я подумала, что может это последствия аварии, и я просто не помню что куда кладу? В одну из ночей мне не спалось, и заснула я довольно поздно. Но спала я недолго и проснулась. Тут я и услышала, как тихонько клацают клавиши моего ноутбука. Пришлось немного привстать на коленях и через стол наблюдать, как Амалия с огромной скоростью что-то печатала. - Так вот кто пользуется ноутбуком помимо меня… - мягко заметила я. Амалия не ожидала, что я ее спалю, и подскочила на месте, а потом виновато посмотрела на меня. - Прости, - сказала она. – Просто я подумала, что книгу-то надо написать, вот и печатала по ночам. Да и мне как-то легче становилась, отвлекаясь на написание. Знаешь, я тут подумала, что нам книгу стоит написать так: одна глава от твоего лица, а другая от моего. Правда, мне кажется, что она выйдет очень большой. - Ты лучше ночью спи, а днем печатай, - я улыбнулась. – Можно. Только я подумала, что в виду некоторых событий, ты не будешь печатать книгу. - Наоборот, – она покачала головой. – Мне это помогло хоть на какое-то время отвлекаться от моих мыслей. Похоронами Амиры занялись мои родители. Где-то на пятый день нашего пребывания в больнице, нам пришлось ее покинуть на время, чтобы проводить женщину в последний путь. Хотя врачи отговаривали Амалию от такого, так как ей не желательно было волноваться, чтобы снова не была угроза прерывания беременности. Девушка сдерживалась как могла, но в такой момент слезы удержать было очень сложно. Амира лежала в розовом платье, на голове был венок из цветов. Казалось, что она просто спала и сейчас откроет глаза и встанет, но этого не произошло. Я крепко держала Амалию за руку и следила за ее состоянием. Мне казалось, что после потери матери, потеря ребенка просто так не пройдет даром. После захоронения мы вернулись в больницу, аккурат к вечерним процедурам. Амалия получила свою порцию лекарств и выглядела спокойной, хотя, что творилось у нее внутри, трудно сказать. Всю ночь я не сводила с нее глаз, переживала, но все было хорошо. Девушка как заснула часов в одиннадцать, так проспала до самого завтрака. Через две недели мы вернулись домой. Я Амалию забрала к себе. Да и девушка сама сказала, что ей пока очень тяжело будет находиться дома одной, где каждая вещь будет напоминать о маме. Кстати, я потом спросила у врачей, сколько примерно я была без сознания и, оказалось, что около двух часов. А по ощущениям я думала около двенадцати часов. Ведь, когда мы попали в аварию, был день, а когда нашли завод косметики, то давно за полночь. Может быть, ближе к утру. Аномальная зона, есть аномальная зона, как говорится. - Знаешь, я тебе кое о чем не сказала, - мы с Амалией возвращались с кладбища. – Помнишь тот день в больнице, когда я спросила про маму? Я знала, что ее больше нет, она мне приснилась и сказала, что она просила тебя присматривать за мной, а сама будет рядом всегда. И она сказала, что жаль, что я не сказала ей о малыше. Потом обняла, поцеловала в щеку и ушла в яркий свет. Я тогда поняла, что ее больше нет. У тебя решила спросить для уточнения. Мне ее так не хватает… - Еще бы… - я покачала головой. – Мне даже страшно представить какого это… - Спасибо тебе, - она посмотрела на меня. – Я без тебя бы не справилась, правда… Кстати, тут звонили из редакции и спросили, когда мы планируем сдавать им книгу? - Там еще дописать нужно и разобраться с фотографиями, - ответила я. – Я думаю, что через недельки две точно можно будет сдавать в печать. Моросил мелкий дождик, Амалия куталась в кардиган, пытаясь прикрыть уже заметный живот. На УЗИ ей сказали, что у нее там двойня. Она сначала расстроилась, ибо понимала, что один малыш тяжело, а тут их целых два. Но потом немного успокоилась и стала выбирать имена, хотя до родов было еще много времени. Как-то я ее спросила об отце детей, но она перевела тему и ушла от ответа. Больше я допытывать по этому поводу ее не стала. Книга произвела такой фурор, когда вышла, в продажу, что затмила две предыдущие. Сказать, что все экземпляры разлетелись в счет, это ничего не сказать. Журналисты и обычные люди очень сильно докучали, а Амалия была уже на большом сроке и на днях должна была лечь в роддом. После очередного выступления, я уснула, как только вернулась домой. Сил хватило на еду. Амалия приготовила что-то вкусное, но не раскрыла секрет, как это она делала. При разговоре я заметила, что девушка постоянно морщилась. Она так часто делала, так как носить два плода было тяжело, как девушка говорила. После еды я уснула быстро, даже не смогла посидеть в интернете и почитать книгу. Ночью я проснулась от того, что меня тормошила Амалия. Но я так вымоталась на концерте, что сил не было разлепить веки. - Кончита, да проснись же ты, наконец! – Амалия вылила на меня стакан холодной воды, от которого я мигом пришла в себя. - Ты чего? – Я резко села на кровати. - Кажется, началось… - она поджала губы. – Точнее, началось давно, но я думала, что это очередные предвестники и не обращала внимания, а сейчас как-то сильно больно через чур и воды отошли, кажется… Я без промедления схватила Амалию, ее обменную карту и отвезла ее к роддому. Дальше порога меня не пустили. Ждать было долго, и я пока вернулась домой, чтобы собрать хоть какие-нибудь ей вещи. Я глянула на часы: было половина восьмого утра. Забежать купить вещи для крох я бы не успела. Как-то этот момент был упущен, а раньше десяти утра такие магазины и не откроются. Да и пол детей я не знаю, Амалия хотела, что это было сюрпризом. Около девяти утра я позвонила в приемный покой роддома и спросила у акушерки, родила ли Амалия, на что получила отрицательный ответ. Но женщину интересовало, привезут ли девушке вещи, так как потом надо будет одеть малышей и самой роженице что-то надеть. Когда стрелка часов перевалила за десять, я сорвалась с места и поехала по магазинам. Перед этим я поинтересовалась у акушерки, что нужно будет Амалии. Я с этим не сталкивалась ни разу и мне не ведомо, что нужно. Вещи, которые нужны были Амалии, я правильно положила, а вот памперсы и одежку для крох надо было приобрести. Сказать по-честному, времени на то, чтобы разглядывать, выбирать и бегать из магазина в магазин, у меня не было. Хотя я попросила помощи у продавщицы, чтобы она помогла выбрать нейтральную одежду для малышей. После чего я пулей выскочила из торгового центра и помчалась обратно в роддом. Там отдала акушерке пакеты, на которые она повесила бирку и написала инициалы Амалии. На мой ответ, родила ли она, снова был дан отрицательный ответ. Я осталась ждать в холле на диванчике, коротая время за общением в интернете. Кстати, хотела сказать, что не все мои друзья положительно отнеслись к тому, что я стала помогать Амалии. Некоторые считали, что она взрослая и должна все делать сама. Но я так не считала, на ее месте мог и может оказаться каждый. Где-то через полчаса вышла акушерка и сказала, что роды прошли благополучно и у Амалии родились мальчик и девочка. Я поблагодарила ее и вернулась домой. Амалия позвонила мне уже ближе к вечеру. Через пять дней я ее забрала. Амалия выглядела счастливой, но уставшей и никак не могла закончить меня благодарить: - Я не знаю, как тебя благодарить за то, что ты делаешь для меня. Ведь, ты не обязана это делать. Я для тебя чужой человек. - Брось! – Я отмахнулась и заглянула в кроватку, где спали малыши. – Во-первых, в твоей ситуации мог оказаться каждый, во-вторых, я давала обещание твоей матери, в-третьих, мы столько пережили, что стали уже как родные. Амалия смутилась: - Мне неудобно как-то… - Неудобно спать на потолке! Одеяло падает… - Кстати, о маме… - тихо сказала девушка. – В первую ночь после родов она мне приснилась. Взяла малышей на руки, какое-то время качала их, напевала что-то, а потом отдала мне… - Скорее всего, она просто приходила посмотреть на внуков, - я налила чай в чашки. – Твоя мама наблюдает за тобой и оберегает тебя от всех бед и невзгод. Она рядом… живет в твоем сердце… Не забывай о ней никогда! Знаете, трудно предугадать свою жизнь. Она порой предносит такие моменты, что диву даешься, и волосы на голове встают дыбом. Но из любой ситуации, даже из самой трудной можно найти выход, если суметь собраться и начать мыслить. В определенный отрезок жизни она поменялась, я даже не знаю, хорошо это или плохо. Но, я осталась ею довольна, и не о чем не жалею. The End