Смерти подобно

У девочки руки в крови. И она вполне довольна сегодня, потому как ей тепло. Мужчина рядом грустно смотрит на нее, пока она растирает кровь по ладошкам. Мужчина говорит себе, что все может стать другим, что его дочь не монстр, и что это вовсе не кровь расцвечивает ее белое платьице алым. Но он видит, как тянет человек на асфальте руки, в беспомощной попытке скрыться, и как улыбается его дочь, сжимая бритву в руках. И отец говорит себе, снова и снова твердит, что без этого никак, и думает, что если бы зима была хоть малость теплее, если бы здесь, в закрытой зоне была теплая одежда, его дочурка не сходила бы с ума от холода, не грела бы руки чужой кровью. Но он видит ее улыбку и понимает - все происходит так, как того хочет она. У отца на глазах выступают слезы. Ветер скользит по серым кварталам, гудит и раскалывает в дребезги и без того треснувшие окна. Сегодня ночь особенно темная, и как-то по-особенному ощущается голод, и страх подступает к горлу волной, когда за спиной слышится шорох. Он оборачивается, видит высокого, седого мужчину, который кутается в кожаную куртку, и так же грустно смотрит на девочку. Отец выдыхает с облегчением. - Не стоит в наших краях со спины подкрадываться, Джин, - говорит он, протягивая мужчине руку, которую тот незамедлительно пожимает. Хватка у него стальная, отец думает даже, что Джин ненароком переломит ему пальцы, но тот вовремя спохватывается, отпускает и выглядит слегка виноватым. Хотя каждый в этом городе прощает его за излишнюю силу. Все знают историю Джина, и все уважают его, насколько могут уважать убийцы того, кто убивал по принуждению. - Есть ли что-то, чего не стоит делать здесь, Ллойд? Мужчина кивает будто сам себе, и все смотрит на девчушку, на дочь своего знакомца, этого грустного человека, молодого совсем еще, но с глазами старика, повидавшего многое. Джин знает о том, что жена его умерла прошлой зимой, а дочка с того дня перестала быть собой. И твердила вечно о том, как холодно ей, и бритву при себе держала, чтобы согреть руки чужой кровью. Девчушка эта, юная совсем, красивая. Но кто бы знал, на что способна она. - Она все чаще это делает, - отец вытирает уголками рубашки глаза, и ткань почти сразу становится жесткой - слезы на морозе замерзают быстро, - потом смотрит на меня так отчужденно и идет домой, оставляя меня здесь. Я иду за ней и натыкаюсь на тех, кого она... Ллойд замолкает, снова вытирает уголками рукава слезы. Джин молчит, смотрит на девочку и понимает - скоро, совсем скоро за ней придут. Не те, кто следят за этим местом с воздуха, не те, кто привозит продукты и одежду, которой не хватает на всех. Придут тени, скользящие меж проулков, придут те люди с ножами, заточенными остро, которые рассекают воздух. И тени эти будут вершить свое правосудие. По законам, ведомым только их миру. Эти законы не прописаны в документах. Эти законы закреплены лишь на устах. И никто не может ослушаться. Никто не может уйти от правосудия. - Никто не может... - Ллойд отрешенно глядит на свою ладонь, которую наискось рассекает первый, глубокий шрам. Порез за каждого убитого. Глубокий порез, все выше и выше. У Ллойда их ровно десять. Последний - чуть выше сгиба локтя, не такой давний, как другие. Но болезненный. До сих пор болит, когда мужчина вспоминает о нем. На руке его дочери - один. всего один шрам на крохотной детской ладошке. Всего один, полученный тогда же, когда и шрам отца. Ллойд говорит себе, что они не найдут ее. Говорит себе, что его дочь, хоть и мала, но умна не по годам. Хоть безумна, но хитра безмерно. Джин понимает его. Понимает и тихо скрывается в тени. Он ждал слишком долго. Пора. Предводитель теней скользит по проулкам, следуя за запахом крови. У девочки все платье пропахло им. И ее светлые волосы, ее руки. Тени скользят за ним. Когда они настигают ее, маленькую, невинную с виду, рука одного из них дрожит. В темноте раздается голос: - Неужели мы... - Никто не может скрыться от наказания. Голос предводителя теней груб. И движения тоже грубы. Бритва, выпавшая из рук ребенка падает на асфальт. Последний, семнадцатый алый порез застывает на хрупкой шее. Губы ребенка растянуты в улыбке, которая не сотрется уже никогда с ее лица. Она наконец согрелась. Ллойд находит ее спустя несколько минут. В глазах застывает скорбь такой ожидаемой утраты. Рука Джина ложится на плечо. Он всегда появляется из неоткуда. - Я слишком долго ждал, друг. Но никто... - Ты прав. Ллойд закрывает глаза. Резкая боль еще семь раз обжигает руку от сгиба локтя до шеи.