Память

      Лёгкими шажками она подбежала к пианино… грациозным движением левой руки подняла занавес и после, перед ее взором появились клавиши — черно-белая мозаика, создающая мелодичные звуки при нажатии. — Я ничего не помню кроме тебя, — прошептала девочка осипшим голосом. — Я и сейчас ничего не помню, до сих пор…       Она вздохнула и с усталостью приподняла голову, чтобы проступившие слёзы не потекли по розоватым щекам, а затем, заблудившись, не коснулись побледневших губ.       Она просто не хотела плакать, не могла позволить своим губам почувствовать соленоватый вкус пытающей боли… она не хотела чувствовать.       Хоть в памяти и была пустота, глаза не разучились плакать, а губы улыбаться, душа не забыла на сколько прекрасна природа, а сердце… оно не забыло изящного старика на трёх ножках, сейчас одиного стоящего в пустой холодной комнате, даже не допускающей солнечное золото в своё пространство. — Почему я помню тебя, а не своё имя? Почему я помню каждую частичку десятка мелодий вместо лиц свои родителей? И почему… почему я хочу тебя больше, чем свою память? — с ноткой отчаяния спросила девочка, а затем, зажмурив глаза, похлопала по щекам длинными тонкими пальцами…       Она аккуратно поправила серебряные волосы, тем самым заправив тонкую блестящую прядь за ухо, и затем, тяжело вздохнув, чуть слышно пододвинула чёрный бархатный пуфик, предназначение которого состояло в том, чтобы музыканту было гениально-удобно, и чтобы не появлялось желание прекратить игру. — Ты красивый, — сказала она, сев на пуф и изящно проведя указательным пальцем по чёрному покрытию пианино, — правда, я не вру. Ты идеальный! — выкрикнула девочка, сама не ожидая внезапно нахлынувших чувств восхищения.       И, немного подождав, она словно белоснежная птица, взмахнула крыльями и ударила по клавишам…       Не нужны были ни мысли, ни ноты, ни какой-то листмейстер… чувств было настолько много, что они заменяли каждую необходимую деталь довольно сложного ребуса.       Бежали пальцы, звуки… клавиши прогибались под настойчивыми пальцами пианистки, издавая потрясающие звуки… это играла она… Она играла без слёз, улыбки, грусти: она просто тихо радовалась. Словно слепая она не замечала ничего, ни одной детали, вокруг себя.       Дёргая белоснежно-тонкие ноги она готовила пианино создать более долгий звук, а затем, качая головой в такт мелодии, она по-естественному не замечала серебряные локоны, завивавшиеся с каждым её ударом все сильне и сильнее…       Вот и конец: пальцы замедляются, звуки становятся плавнее, последние капли пота стекают с её скул и падают на деревянный пол, разбиваясь на мелкие частички… мелодия угасает. — Теперь это все, — начала девочка, улыбаясь, — завтра я забуду и тебя, а после этого, не волнуйся, я потеряю и себя… так что пора говорить до свидания. Но прости, я просто скажу прощай…

22.05.2016