Always in my heart

Парень бежал к небольшому леску, он оставил машину открытой, хотя вероятность того, что на них кто-то напал не была минимальной. Высокие лиственницы тянули свои ветки к небу, грозные стволы заставляли мышцы Стайлза сокращаться. Страх двигал молодым отцом, он бешено оглядывался по сторонам, но не видел копну рыжих волос, которую обдавала холодным светом луна. Его ноги заплетались, их сводило судорогой. Было ощущение, что сам Бог не хочет, чтобы он нашел свою дочь. Но любящего отца ничего не остановит, вся та боль, что тревожила его в тот момент, была в его голове. Он остановился. Выдохнул. Досчитал до десяти. Отчистил разум. Он открыл глаза, в них отражалось темно-синее, почти черное небо, оно было властным, грозным и уверенным, таким же, как и Стайлз. Со всей этой силой он двинулся вперед. Его ноги уверенно ощущали почву, они не подкашивались, каждую кочку он покорял, с мыслью о том, что с его дочерью все в порядке. Поднялся холодный ветер, небо стало серо-малиновым. То ли солнце поднималось, то ли рассвет заливался кровью. Лес кончился, длился он примерно метров 50. Появилась опушка. Слева была видна бетонная граница, а справа бескрайние просторы и леса. Стайлз замер, уверенность в его глазах сменилась беззащитностью. Он увидел ее. Клаудию. Но, она была не одна. Та женщина, что он видел этой ночью во сне. А может быть, не совсем во сне. Он двинулся к дочери и остановился пару шагов от нее. - Дорогая, иди к папе. Она обернулась. - Папа? - Она сказала это с такой интонацией, будто его здесь и не должно быть. Женщина тоже обернулась на голос незнакомца. Это было подобие Лидии, но не она. Ее взгляд был настолько гневным, что у Стайлза все сжалось внутри. - Клаудия, иди ко мне, сюда, быстрей, - Он встал на колени и протянул руки. Девчушка ринулась было к отцу, но на удивление костлявая, уродливая рука отдернула ее обратно. Стилински прикрыл рот и устремил свой взгляд на лицо этой самозванки. Он встал и решился подойти к ним. Взяв Клаудию за свободную руку он подошел лицом к женщине так похожую на его возлюбленную. - Кто ты? - В его глазах появились слезинки. - Зачем тебе ее тело? - Лицо незнакомки оставалось таким же угрожающим и холодным. - Уходи. - Стайлз говорил совершенно серьезно, он кричал одно и то же слово долго, громко и часто. Девственный голос маленькой девочки, но в то же время властный и своевременный вытащил его из угнетающего состояния. Он схватил что-то рукой, что-то холодное и гладкое, взяв это он швырнул его куда-то в сторону. - ПАПА! ПАПА! Он вскочил и осмотрелся, небо было по-прежнему серым, но солнце начало вставать. Его дочь, вся грязная и в слезах сидела рядом с ним. Он как-будто спал, но он не спал, ибо все было слишком реальным. Он пропустил все через себя. - Где она? - Он гладил ребенка по голове. - Ты прогнал маму, она вернулась, чтобы побыть со мной, чтобы показать мне где счастье, а ты прогнал ее. Она хотела, чтобы я осталась жить с ней, она бы подарила мне счастье, потому что у тебя это не получается, она хотела, чтобы я стала счастливой, а ты...ты прогнал ее, и она больше не придет, - Клаудия плакала, ее эмоции били через край, голос срывался через каждое слово. - Маленькая, малышка, успокойся, ты ведь знаешь, что это была не мама. И если бы она забрала тебя у меня, я бы не пережил, если небо заберет и тебя, то мне не для кого жить, я очень тебя люблю, Клау, понимаешь? - Он обнимал ее, крепко-крепко, в нем говорило сердце, отцовское сердце. - Обещаю, с того момента как настанет утро, в нашей жизни больше не будет места плохому настроению, все будет хорошо. В Сиэтле у нас будет другая жизнь, такая, какая должна быть у счастливой семьи, - Всхлипов он больше не слышал, только шмыганье носом и ровное дыхание. - Но, ты ведь не контролируешь то, что с тобой происходит. - Я исправлю это, у меня даже есть идея. - Какая. - Ты знаешь, кто такой психолог? - Псих? - Неет, - Стайлз захохотал, Клаудия испустила смешок и отпрянула от отца, вытирая слезы. - Я верю, пап, но это последний шанс, понял? - Она улыбалась. - Да, да, я не упущу его, и использую как надо, я люблю тебя. - И я. *** Утро. На границе штатов. 6:45. Охранники встали на посты. Стайлз собрал все вещи, принесенные ими от отца и Мелиссы и отнес тому самому, мистеру Боудику. - Благодраю за понимание, - он протянул ему руку. - О, мистер Стилински, доброе утро. Да не за что, в следующий раз буду ждать Вас у себя на ужине. Моя жена так хотела пропустить вас с дочерью через границу, весь мозг мне вынесла. - Он забрал вещи. - Обязательно передам семье Стилински. Что ж, удачи вам. - Да-а, спасибо, как-нибудь обязательно заглянем к вам с женой. Передавайте привет всем. Еще раз спасибо. - Удачно доехать. *** Обед. Бейкон Хиллс. 15:50. Уставший, невыспавшийся Стайлз отнес вещи в дом и вышел на улицу, чтобы поставить машину на сигнализацию. Захлопнув водительскую дверь, он заметил на своем джипе царапины. Они были похожи на когти, но кто это мог сделать? Какое животное осмелилось выйти на парковку? Или это произошло в поле? Мысли бурлили огромной смесью в голове молодого отца, но из раздумий его выдернула собственная дочь: - Пап. - Да, дорогая? - он поднял взгляд на дочь. - Давай поиграем? - Во что? - В прятки, - Стайлз думал, что дочь как обычно будет долго выбирать игру, сравнивая тысячи вариантов у себя в голове, но она ответила четко и ясно. - Да, с радостью. - Ты будешь искать, а я прятаться. - Отлично, я начну считать возле машины. - До 30. - Один... - он играючи посмотрел на девочку. Та, со звонким смехом побежала в сторону дома. - Двадцать девяять, тридцаать! - он отпрянул от запотевшего дверного стекла и по тропинке, выложенной круглыми бетонными камнями, направился в дом. Зайдя внутрь, он осмотрел кухню, вроде бы из-за тумб не торчит янтарная макушка, можно идти дальше. Но на всякий случай он проверил место под столом и в полупустых тумбах. Его следующей целью стал зал. Для начала он заглянул за диван и все двери, потом за шторы и небольшие тумбочки. Перед ним стоял выбор, либо комната Клаудии, либо его собственная. Он выбрал комнату дочери, так как она ребенок, и всегда выберет то место, которая сама хорошо знает. Заглянув в приоткрытую дверь, он увидел аккуратно заправленную постель. Проверив детский шкаф, балкон и шторы он обернулся на детский смешок. Из-под кровати торчал локон волос, напоминающий по цвету волосы Клаудии. На лице Стайлза появилась улыбка. Встав на колени, отец заметил на тумбочке маленький, розовый фонарик-ручку, должно быть кто-то из мальчишек подарил в школе. Взяв его, он нажал на шершавую, не отличавшуюся по цвету от всей остальной ручки, кнопочку. Тонкая струйка света пролилась в полутемной комнате. Опустив голову, он увидел, что локон больше не торчал. Должно быть Клаудия поняла, что отец уже близок к разгадке. Прислонившись щекой к мягкому ковру он поднял свисавшее с кровати одеяло. Посветив в один конец, он ничего не обнаружил, но затем он направил свет фонарика в другой конец, и десятки раз пожалел об этом. Серо-зеленое лицо женщины, с поверхностными чертами его мертвой жены пронзили его сердце, от страха он издал глубокий вдох и сбившееся дыхание заставило Стайлза покрыться мурашками. Злые, темно-зеленые глаза как-будто целую вечность ждали этого момента. Сомкнувшиеся, пухлые губы приняли вид расстроенной струны гитары. Костлявые руки, с набухшими сине-зелеными венами тянулись к парню. Редкие, потерявшие огненный цвет волосы, были на редкость отвратительными. Грязные, сломанные, длинные ногти пытались ухватиться за одежду Стайлза. Парень в ужасе пятился назад не отрывая взгляда от этого мерзкого существа - его жены. Нет. Это была не она. Это не та Лидия, которая любила все и вся, была по-своему прекрасной, прекраснее любой женщины в мире. Он поднялся на ноги и метнулся к коридору, там из-за угла в комнату нырнула его маленькая дочь, и он наконец-то вскрикнул, после чего ему стало легче оценивать ситуацию. Клаудия тоже закричала и посмотрела на отца, который будто смерть увидел. - Пап, ты чего? - Ничего, милая. Я думаю пора подкрепиться, ибо уже обед прошел, а мы не ели. - Хорошо, вот только переоденусь, - она направилась в сторону своей кровати, чтобы пройти к шкафу. - Нет! - он отдернул дочь за руку и потащил вниз по лестнице. - Что? - Пока что будешь ходить в этом. - У тебя такой вид, будто ты смерть в глаза увидел. - Можно и так сказать... - прошептал Стайлз. - Что? - Говорю, что кушать будем? - Я не против сандвичей, - она улыбнулась. - Будет сделано. Весь вечер Клаудия проходила в той самой одежде: грязной, потной и полной воспоминаний из поездки. А Стайлз размышлял, что это за чертовщина была и как это предотвратить.