Священная кровь

      Уже час я смотрю в этот дурацкий потолок и размышляю, стоила ли эта игра свеч. С одной стороны, я своего добился, а с другой… что-то аж совесть проснулась. Мне ее даже немного жалко стало. Хотя, по-моему, это мне сейчас себя жалеть надо, как только Маер сложит два плюс два — мне конец. Ну, подумаешь, я немножко приврал, и журналисты неправильно поняли историю с лентой. От этого ведь никто не застрахован, верно? Ой, да всего лишь теперь все читатели Ежедневного пророка убеждены, что это она в меня влюблена, а я не отвечаю ей взаимностью. Конечно, ее все жалеют, сочувствуют, а я выгляжу как последний… Малфой, но та сцена с Уизли была немного жестокой даже для меня.       Я совершенно не знал, что он отреагирует и будет вести себя именно так. Нет, знал, конечно, но не был уверен, что он осмелится. И я совсем не собирался отправлять его в больницу, это само вышло! Он просто накинулся на меня прямо в большом зале во время обеда, а я автоматически выпалил какое-то заклинание. Кто же знал, что от неожиданности заклинание выйдет таким сильным?! Ну, потолок-то уже починили, наверное, а вот кости Уизли будут срастаться в лазарете дня три, если верить слухам. И мне совсем не хочется быть рядом с Брианой, когда она закончит причитать над рыжим.       Конечно, я не думаю, что они продолжат встречаться после произошедшего, однако, она ушла с ним в лазарет, видимо, надеясь все объяснить. И все же. Правильно ли я поступил? Вот уж не думал, что борьба с совестью так надоедлива и противна. Может, мне пойти все объяснить Уизли, и пусть воркуют дальше? Не-е-е-е-е. Как представлю, так тошно сразу. Я ж не сопляк какой-то, чтобы, рассорив их снова, работать купидоном.       От самобичевания и споров с совестью меня отвлек негромкий стук и проскользнувшая в комнату женская фигура.       — Драко?       — А ты кого ожидала тут увидеть?       — Ну, тут еще и Забини живет, знаешь ли, — девушка высокомерно хмыкнула.       — А ты к нему? — я приподнял одну бровь, несколько удивленный делами Паркинсон с Забини.       — Нет, я к тебе, — ее улыбка стала еще самодовольнее и хитрее, пока она приближалась к моей кровати.       — И по какому делу? — я привстал на локтях, чтобы внимательно выслушать очередные, наверняка, не очень интересные сплетни.       — О-о-о-о, я думаю, тебе понравится! — сплетен я не услышал, что на секунду ввело меня в состояние удивления переходящего в шок, так как ее губы вцепились в мои, а руки начали расстегивать пуговицы моей рубашки. Что за…       А «что за» я так и не успел подумать, поскольку дверь распахнулась еще раз, но в этот раз без стука. Во-время.       — Малфой, какого… оу, я, конечно, делаю вид, что извиняюсь за внезапное вторжение в свою же комнату в то время как вы тут… кхм, не важно. Твоя невеста меня чуть не прибила возле входа в гостиную. Иди, успокаивай свою ненормальную, женишок. Иначе в рядах Слизерина членов сильно уменьшится.       — По шкале от 1 до 10 насколько она готова убивать? — я спихнул с себя недовольную Пенси, застегивая рубашку и приводя себя в более менее приемлемый вид.       — Думаю, в районе сотни.       Я тихо выругался сквозь зубы, отпихнул Забини от прохода и побежал по лестнице, запинаясь о свои собственные ноги. И чего это я так на смерть тороплюсь? Замедлив шаг, я вразвалочку прошелся по гостиной, делая вид, что совершенно никуда не спешу. Может вообще никуда не идти? Слизеринцев, конечно, жалко, но себя мне еще больше жалко. Проход открылся, предоставляя мне великолепный обзор на заваленный кусками камня коридор и разъяренную Маер в центре хаоса.       Сотня говоришь, Забини?! Да это и на тысячу не тянет! Ох, я тебе и объясню разницу между этими двумя числами, если выживу…       — Бриана?       — Малфой! — никогда не думал, что мою фамилию можно произносить еще с большей ненавистью, чем это делает Поттер.       — Да, солнышко? — и кто меня за язык тянул?!       — Сейчас твое солнышко сожжет тебя к чертям собачьим и косточек не оставит. Какого. Я. Тебя. Спрашиваю. Черта. Ты. Творишь?!       — Не понимаю, о чем ты? — играть в придурка до конца. У Поттера же получается, я с этим тоже справлюсь.       — Статья, Малфой. Статья в Ежедневном пророке — твоих рук дело, — она не спрашивала, она утверждала. — Я не знаю, как ты это сделал, хотя с твоими деньгами нет ничего проще, но, Малфой, это конец. Твой конец. Я тебя уничтожу. Я не знаю еще какой способ будет наиболее жестоким, но я уничтожу тебя.       — А если окажется, что я не при чем?       — Я извинюсь перед твоей могилкой, — она ехидничала с ледяным выражением лица, на котором пылал гнев, ранее мной невиданный. Разъяренная полунимфа в полуразрушенном коридоре, мечтающая убить меня. Романтика. И что мне с этим делать теперь? Особенно с тем, что она уже в одном шаге от меня и явно хочет моей крови. Это что еще за…       Я уже и забыл, что она просто девушка. Слабая и разозленная девушка в нестабильном эмоциональном состоянии, которая просто колотит кулачками по моей груди, повторяя только слово «зачем». Слабая и расстроенная девушка, по чьим щекам катятся соленые слезы отчаяния, а с губ слетает упорное «почему». Слабая и трясущаяся от слез девушка, чье сердце я уничтожил своими собственными руками. Но сделал я это не сегодня, а в ту ночь, когда отправил сову знакомому журналисту из Пророка. Зачем? Хороший вопрос, на который я не знаю ответа.       И пока я ищу этот ответ, тело двигается само, совершенно естественно, будто так и должно быть. Одной рукой я окончательно сокращаю расстояние между нами и крепко прижимаю к себе, а другой раз за разом накладываю заклинание «репаро» на стены вокруг. Она даже не сопротивляется — просто молча вцепилась в рубашку на моей груди и рыдает. Чувствую, что в душ я могу уже сегодня не ходить.       — Я думаю, это не самое лучшее место, чтобы стоять здесь вот так, — тихо прошептал я, в холодной тишине коридора, прерываемой лишь ее негромкими всхлипами. Но вопреки моим словам моя левая рука все равно продолжает прижимать ее ко мне за талию, а правая поглаживает по волосам.       — Ты во всем виноват.       — Пошли со мной.       — Не хочу.       — Но ведь идешь, — и это был железный аргумент, она ведь действительно идет держась за мою руку. Хорошо, что уже стемнело и ученики встречаются слишком редко, чтобы кто-то попытался вступиться за бедную гриффиндорку, доведенную до истерики злобным слизеринцем. Пощекотав заветную грушу, я потянул за появившуюся ручку двери.       — Где мы?       — Какао с молоком и печенье.       — Что?       — Мы на кухне. И я только что заказал какао с молоком и печенье.       — На… кухне? Даже не знала, что мы можем сюда ходить.       — Не можем, но кто в здравом уме откажет Малфою?       — Я.       — Ну, в этом я даже не сомневался, поэтому и сказал «в здравом уме», — едва заметная улыбка мелькнула на ее лице. Идем к успеху. О, а вот и мой заказ. Далеко идти не хочется, да и светиться тут тоже не лучшая идея. Нужно найти пустой кабинет. Кажется, тут был один недалеко…       — Куда мы идем теперь?       — Вон туда, — я кивнул на дверь в нескольких метрах от нас. Ее руку мне пришлось отпустить, чтобы нести напитки и печенье, кроме которого нам положили еще конфет и леденцов. Лучше бы использовал «вингардиум левиоса», кретин недоделанный.       В принципе, здесь довольно уютно. Наверное. Если распитие какао верхом на ведре среди плавающих огоньков в надежде остаться не обнаруженными Филчем, можно считать уютным. Да, мы в кладовке. Я немного перепутал направление и зашел не в ту дверь, но не могу же я в этом признаться!       — М-м-м-м, а ты умеешь выбирать место.       — Кхм-кхм, зато могу поспорить, ты никогда не пила какао в кладовке.       — Да, тут ты прав. Никто еще не был столь романтичен, чтобы позвать меня сюда на свидание.       — Так у нас свидание? — моя бровь против воли поползла вверх. Только что рыдала по Уизли, а тут уже со мной на свиданки бегает.       — Думаешь, что это похоже? — столько сарказма в голосе, что ответ явно нет.       — Сомнительно, но я ведь не знаю какой уровень свиданий предоставлял тебе Уизли. Возможно, это покажется тебе шикарным, — черт, ну, кто просил меня его упоминать?! Ее лицо опять помрачнело, но она казалась спокойной.       — Не нужно. Все кончено, как ты и хотел. Не злорадствуй.       — Я вовсе и не пытался… — теперь я еще и виноватым себя чувствую. Женщины, да как у вас это получается?!       — А вышло неплохо. Однако ты прав, это лучший какао в моей жизни, да и печенье тоже ничего.       — Я рад, — по моим губам скользнула легкая улыбка.       — Неужели? Мне глаза слепит, или это первая искренняя улыбка, которую я вижу?       — Как всегда язвишь, — я ухмыльнулся, — значит, по-твоему, я не человек и быть искренним не могу?       — Верно. Ты противный скользкий змей, который только и ждет шанса, чтобы откусить мне пятку, — я уже собирался возмутиться таким нелестным сравнением, как она продолжила, — но иногда ты бываешь другим, слишком милым для змеи, я бы сказала, что в такие моменты ты похож на хорька.       — О, звучит совсем как комплимент.       — Жаль, а не должен был, — она улыбнулась и сделала еще глоток из своей кружки. Возможно, иногда быть скользким змеем и не так плохо.

***

      — Маер, ты вообще время видела? Ты собираешься таскать меня по всем темным закоулкам Хогвартса до утра? — нет, не то чтобы мне не нравилось вот так бродить среди ночи, но змеи ведь тоже спят? Или нет? И чего я к этой змее прицепился.       — Всего-то час ночи, Малфой, или ты трусишки обмочил от страха быть пойманным Филчем? — она оглянулась на меня с снисходительным выражением лица, что захотелось пойти постучать в дверь Филча и убежать, чтобы доказать, что я не трус, но… я же не идиот Поттер, чтобы такое вытворять.       — Не поверишь, но я все еще человек и как все нормальные люди предпочитаю спать по ночам.       — Если моя голова сейчас коснется чего-то мягкого, то я мгновенно усну.       — Тогда какого лешего мы здесь бродим?!       — Я не пойду обратно в башню.       — Я бы предложил тебе спуститься в подземелье, однако не думаю, что ты оценишь столь щедрое предложение.       — Порой ты бываешь так удивительно догадлив, что я начинаю сомневаться, что ты натуральный блондин.       — Все, ты как хочешь, а я спать, — вот еще. Выслушиваю все ее нытье, пытаюсь быть милым, брожу по замку ночью… нет ничего на свете прекраснее объятий одеяла и мягенькой подушки. Разве что страдания Поттера, но это отдельный вид удовольствия.       — Драко… — маленькая ледяная ладонь ухватила меня за запястье, –… не уходи.       — Опять двадцать пять. И почему у тебя руки такие ледяные?       — Побудь еще немного со мной.       — Женщины, как вас понимать, если сегодня «пошел прочь ты меня бесишь», а завтра «пожалуйста, не уходи». Хорошо. Не уйду я. Но и бродить по замку всю ночь я не собираюсь. Пошли.       На удивление она лишь молча согласилась. Я сражен, она может промолчать в ответ на мою колкость! Поразительно. К счастью, идти нам недалеко — всего лишь два коридора и сразу налево.       — Куда мы идем? — надо же, все-таки не проглотила язык, а я то надеялся…       — В то место, о котором ты никогда и никому не расскажешь.       — Твоя тайная комната слез, куда ты бегаешь выплакаться, когда тебя обижают? — кажется, ехидство не лечится.       — Нет, моя тайна комната, где хранятся тела тех, кто слишком много разговаривает.       — М-м-м, ты делаешь из них чучела и любуешься в свободное время?       — О, ты сейчас это и проверишь, — этот максимально невинный взгляд голубых глаз придает этому разговору такой вид, будто бы два маленьких ребенка в песочнице обсуждают качество песка, полностью уверенные в важности этого разговора. В ответ она лишь фыркнула, пряча улыбку за водопадом распущенных волос. — Мы пришли.       На недоумевающий взгляд нимфы я лишь достал волшебную палочку и трижды постучал по гобелену, произнеся несложное заклинание. Пола гобелена отодвинулась, и мы прошли за него. Снова постучав трижды по полотну с изображением рыцаря в полном обмундировании, я заставил его закрыться.       — Добро пожаловать в логово злобного и ужасного Драко Малфоя, — улыбнулся я хищно, ну, по крайней мере, очень пытался. Только усилия пропали даром, поскольку невестушка моя осматривалась и не заметила разыгранного для нее шоу. Ну, и не очень-то и хотелось.       — Ты здесь часто бываешь? — ее взгляд блуждал по задней части захлопнувшегося гобелена и скудном убранстве моего логова. Штук пять подушек, два покрывала, да небольшая заначка в виде трех бутылок сливочного пива и пачки перечных чертиков, которые надоели мне до этих самых чертиков.       — Не очень. Только когда надо что-то обдумать наедине с собой.       — Знаешь, а здесь довольно уютно. Весьма неплохо для змееныша.       — Рад, что вы оценили, будущая королева змей, — ну, а что? Я змееныш, значит, она потом будет женой змееныша… змеючкой? Змеенышкой? Надо обдумать этот вопрос на досуге.       — Не знаю как ты, но я собираюсь спать на этом подоконнике. И вид потрясающий! Наверное. Утром, я думаю, он будет потрясающим.       — И тебя совсем не пугает то, что мы остались тут вдвоем, где нас никто не найдет, а ты даже не знаешь отпирающего заклинания? — веселиться, так на всю катушку. Нужно напустить на себя побольше жуткости и таинственности. Эх, какой талант пропадает! А мог бы в театре играть.       — Кхм, Драко, я тебя не боюсь. Хм… ну, разве что самую капельку, но это не считается. Порой ты бываешь жутким…но всегда остаешься засранцем.       — Жуткий засранец. Звучит как-то… не очень пугающе.       — Что поделать, если у тебя такая милая мордашка, — она рассмеялась и потрепала меня по щеке, как маленького ребенка. Не так-то просто, милая! Я нагло проскользнул прямо перед ней и вальяжно развалился на подоконнике.       — Ах ты… Малфой. Нужно запретить всем называть тебя по фамилии. Тогда это обзывательство будет звучать еще обиднее, — гордо вздернув носик, будущая миссис Малфой проследовала на пол, сгребая кучу подушек вместе и недовольно сопя по поводу моей неожиданной кражи одной из них вместе с одеялом. Какое-то время потрудившись, она свила себе гнездышко, в котором и окопалась. Я ждал. Нет, ну я-то ведь точно знаю, где лучше спать. Не просто ведь так я утеплял этот подоконник и застилал мягким сидением. На полу дольше получаса не просидишь, как ни пытайся. Конечно, согревающее заклинание помогает, но ненадолго, и поспать такими темпами явно не удастся. Интересно, как долго она протянет?       — Малфой.       Ого, быстро сдалась. Посмотрим что она скажет.       — Малфой?       Ждать и делать вид, что сплю.       — Драко, блин!       — Я тебя внимательно слушаю. А может и нет.       Недовольно ворча про всяких слизеринцев, блондинов и змеенышей Маер встала и поплелась в мою сторону захватив одеяло.       — Подвинься, — вот это заявление. Ты пускаешь ее в свое логово, а она указывает тебе где спать.       — И что мне за это будет? — я приоткрыл один глаз, желая увидеть спектр эмоций недовольства на ее лице.       — Простое человеческое спасибо.       — Ну, не-е-е-ет, это слишком малая цена за то, чтобы разделить этот подоконник со мной, — наслаждаясь своим превосходством, я растягивал слова как мог.       — Я прощу тебе те твои поцелуи.       — А может, лучше поцелуешь меня? — ага, конечно, прям так возьмет и поцелует.       — Могу поцеловать тебя кулаком в нос. Устроит?       — Что ж, первому клиенту первое посещение бесплатно.       — На второе и не рассчитывай, — проворчала Бриана, ловко запрыгивая на подоконник, и устраиваясь у меня между ног так, чтобы голова была в районе груди. Да уж, она совсем замерзла. Упрямая как ослица, если не хуже. Я поправил ее одеяло, чтобы оно укутало ее поплотнее, а сверху еще поделился частью своего.       — Драко Малфой беспокоится обо мне?       — Драко Малфой хочет спать и надеется не заболеть, обнимая кусок льдышки всю ночь.       — Какой заботливый. Надо Северусу рассказать, что у нас прогресс и ты заботишься о моем питании и теплообмене.       — Я сказал спи.       — Ты не говорил.       — А теперь говорю — закрой глаза и спи!

***

      Солнце нещадно слепило глаза, что все-таки вынудило меня разлепить уставшие глаза и ощутить боль в каждой мышце своего тела. Может окно не выдержало, и я вывалился? А нет, Маер по-прежнему вжимает меня в этот треклятый угол. Казалось бы такая легкая, но такая тяжелая. Уже вставать пора, а наша «водичка» еще сладко спит. И тут очень кстати мой взгляд наткнулся на перышко, торчащее в одеяле. О-о-о-о, Бриана, тебя ждет обчихательное утро!       Всего-то пару минут работы, и вот уже она чихает два раза подряд и просыпается. Выкидываем орудие, которым совершено преступление, и я здесь не при делах.       — Малфой, какого черта ты… — тень воспоминаний и осознания мелькнула на ее лице, повернутом ко мне настолько, насколько возможно, и она невозмутимо продолжила, –…не разбудил меня раньше!       — Только проснулась, а уже претензии, принцесса? — под офигевший взгляд очень весело заправлять прядь ее волос за ушко. А вот получать локтем в живот — не очень…       — В следующий раз ударю пониже.       — И лишишь нашу семью маленьких Малфоев?       — Одним больше одним меньше — никто не заметит.       — Предпочитаю вариант, где больше. Там я не остаюсь калекой. Может быть, уже пора выползать из моих нежных объятий, в которых ты растаяла от любви, и поблагодарить за вчерашнюю ночь? — я лишь ухмыльнулся, глядя на то, как моя невеста вскочила с подоконника, чуть не убившись из-за одеял, жутко краснея.       — Это звучало не так, как надо. И нет, благодарить я тебя не собираюсь, много чести, — она вздернула носик, и выглядела очень гордо, пока снова не чихнула.       — Что ж, в таком случае услуга «Малфой-жилетка» была использована по тарифу «должок», мисс Маер. Теперь вы должны выполнить одно мое желание, так сказать услуга за услугу.       — Могу предложить услугу «почесать спинку», пойдет? — она поспешно приводила себя в порядок, чтобы выглядеть ночевавшей в своей гостиной.       — Боюсь, тогда тебе придется чесать мне ее до семидесяти трех лет. Нет, Маер, ты окажешь мне другую услугу, — я постарался придать своему тону некую зловещесть, и у меня получилось, поскольку она напряглась.       — И? — произнесла она. Я выдержал интригующую паузу и, растягивая слова, соизволил ответить:       — Поцелуй, Маер. Один невинный поцелуй.       — Нет.       — Тогда ты просто ежедневно сидишь за обедом за столом Слизерина и делаешь вид, что безумно в меня влюблена.       — Но без поцелуев, — Бриана сурово смотрела на меня, ожидая ответа. Ну, ей казалось, что сурово, вообще-то она выглядела как маленькая злобная белочка. Так, Драко, только не заржи.       — Без. Потому что как только ты добровольно меня поцелуешь — сможешь вернуться за свой стол, — ловко придумано, да?       — Ну, что ж. Посижу до конца седьмого курса со Слизерином в обед. Нужно же учиться жить среди змей.       Один-один, видимо?