Не спите в одном лишь белье!!!

      Люси проснулась благодаря тому, что что-то приятно щекотало кончик носа. Поморщившись, девушка открыла глаза.       Розовый. Первое, что увидела сегодня заклинательница: розовые волосы Нацу.       «Всё, как всегда…» — улыбнулась Люсьена. Хотя, поспешу её поправить: сегодня она не выпинывала парня с криками из кровати, а спокойно лежала, перебирая волосы цвета сакуры.       Вдруг, Нацу зашевелился. Повернувшись лицом к Люси, Драгнил улыбнулся «а-ля, все 32»: — Люська, а чего это ты сегодня такая добрая?       Хартфилия улыбнулась, не понимая, к чему это он. Вдруг, до неё стало доходить: — Т-ты что, не помнишь, что вчера было? — Нет, — удивлённо сказал парень, — я вчера так наклюкался… До сих пор башка трещит. — И что, ты ВООБЩЕ НИЧЕГО не помнишь? — Хм… ну есть кое-что, но это скорее всего мне приснилось. Не мог же такой кошмар наяву случиться, да? — продолжал невинно улыбаться Нацу. — К-кошмар? — с ужасом произнесла златовласка.       В груди будто что-то оборвалось. Нестерпимая боль, исходящая от сердца.       «П-после того, как он дал мне надежду… Вот так сказать?! Хотя, он, наверно, и не хотел меня обидеть. Стоп! Хартфилия, соберись! В конце-концов, я даже не знаю, что именно он имел ввиду. Может, он вовсе и не про ТО говорит…» — Н-нацу, а в твоём сне…эм…случайно поцелуев не было? — садясь на край кровати спросила Люси. — Ну да. Был. А ты откуда знаешь, ты что, маг-прорицатель? — недоумевал парень.       Но девушка не ответила. Было слишком трудно говорить. Она встала и пошла в ванную. Молча, не вымолвив ни слова. В голове была абсолютная пустота.       Люси дрожала. Дрожала, и немного хихикала. Странно, как будто сошла с ума. Истеричный смех — вот что это было.       Она не знала, куда деться от этой всепоглощающей боли, которая с каждым мгновением всё усиливалась. Девушка сжала кулаки. Наконец, в голове появилось что-то. Слова, которые задают самим себе почти все люди: — Как же… Как же так? — и боль с новой силой захлёстывает её. Не в силах больше держаться на ногах, она съезжает по стенке, садится на холодный кафель, прижимает ноги к себе и даёт волю слезам.       Становится немного легче: боль, обида, переживания стекают с её щёк солёными каплями.       Кто-то скажет: «Вот же рёва! Возьми себя в руки!». Но она не может. Слишком трудно. Ведь она потеряла самое главное в своей жизни: Нацу. Ведь она больше не сможет без боли смотреть в его глаза, слушать слова, что он произносит, дотрагиваться до его розовой шевелюры.       И именно поэтому она плачет: от безысходности. От того, что больше никогда не сможет улыбнуться в ответ на улыбку Нацу. «Как же больно…»

***

— Люсь, ты в порядке? — снова этот голос. Голос, в который она влюбилась. Голос, который всегда её поддерживал, но только не в этот раз. Голос, который раскрасил её жизнь, а потом жестоко забрал у неё краски. —Люська! Я вхожу!       А ей всё равно. Слёз и боли больше не осталось. Осталась пустота. Пустота в голове, в сердце, в глазах.       Нацу заходит, тормошит её, спрашивает, что случилось, но ей всё равно.       Она сидит и смотрит в одну точку, словно зомби: так же медлительна, так же бесчувственна и, поверьте, сейчас, она готова была «поедать» чужие сердца, как зомби поедают мозги, дабы заполнить ту пустоту, что осталась в сердце.       Она медленно переводит стеклянный взгляд на друга. Или не друга. Она не знает, кем он ей приходится. Она уже ничего не знает. — Люси, ты что, плакала? — обеспокоенно спрашивает Драгнил. — Да, — сухо и безразлично, честно, — а к чему врать, если тебе наплевать на всё? — отвечает златовласка. — П-почему? — Ты когда-нибудь терял любовь? — словно не слыша вопроса, Люси задаёт свой. — Люси, я спросил тебя, почему ты плачешь. Я не отстану, пока не получу внятного ответа. — Почему?.. ПОЧЕМУ ТЫ БЕСПОКОИШЬСЯ ОБО МНЕ? ПОЧЕМУ ТЕБЕ НЕ НАПЛЕВАТЬ?! — к девушке стали возвращаться эмоции. — Что ещё за глупые вопросы? — Г-глупые?! Нет, они не глупые, они вполне логичные. Зачем ты мучаешь меня своей фальшивой заботой? Что я тебе сделала?! — и снова на глазах слёзы. Люси думала, что выплакала все, но это оказалось не так. Снова она плачет. Снова больно.       А он…а он берёт и обнимает. Подсаживается к ней и молча обнимает, слыша сдавленное: — Зачем? — Потому что люблю… — отвечает он, обдавая ухо горячим дыханием. — Не ври! Не надо! Не надо жалеть меня! Отпусти! — она начинает вырываться, но Нацу только крепче сжимает её и шепчет: — Не отпущу. Моя.       Три слова. Иногда лишь слова могут вернуть в человека жизнь. Это были те слова. Нет, не занудное «Я тебя люблю». Нет. Слова, исходящие прямо из сердца. «Не отпущу. Моя». Три слова и по всему телу разливается тепло. Три слова и в голове стоят слова «Какая же я дура». Три слова и на лице снова сияет счастливая, тёплая улыбка.       Он любит её. Не так, как друга, а как девушку. Люси, наконец, поняла это. И она тоже любит этого розоволосого придурка. ЕЁ придурка.