Очки совсем не идут Ноа: на его лице с острыми скулами они смотрятся слишком громоздко. Да и еще эти выпуклые линзы... Черт бы их побрал. Нина Паттерсон так и не упускает случая отпустить едкий комментарий в его сторону. Когда Фостер появляется в первый же учебный день восьмого класса на уроке истории, он чувствует этот ее выжигающий колючий взгляд, который скользит по его худощавой фигуре, скрытой безразмерной футболкой со Стартреком и потертыми черными джинсами. Ноа самонадеянно решается взглянуть на изучающую его девчонку из-под своих ужасных толстых стекол. Рыжие волосы, россыпь веснушек на тонкой переносице и тонны тональника на лице. Ее ярко-розовые губы растягиваются в самодовольной ухмылке и она наклоняется через проход к темноволосому коротышке Джейку Фицджеральду, занятому изучением своей коллекции карманных ножичков. Ноа отмечает лишь его ответную улыбку и вовсе не скромный взгляд на развитую не по годам грудь девушки.
У Одри волосы по плечи - самая длинная ее стрижка еще с ясельного возраста. Челка на лбу скрывает маленькое созвездие красных точек - угрей. Ей 14, но глаза ее ярко подведены черным карандашом - она обращает на тебя взор своих светло-голубых глаз, прожигает взглядом, и ты уже труп.
Ноа обходит стороной Эмму Дювал, эту угловатую светловолосую девчонку, привязавшуюся к компании задир. Вот он видит их: стоят прямо напротив его шкафчика: Брук Мэддокс, золотая девочка-дюймовочка, вручившая свой нейлоновый рюкзак кислотного цвета от дизайнерской марки верному псу Фицджеральду; тот же о чем-то противно и громко хохочет прямо на ухо Нине, которая накручивает на свой короткий указательный палец прядку золотистых волос; Эмма же стоит позади них всех, безликая тень. Когда Нина обращается к ней своим сладким голосом, особенно приторно настаивая на просьбе оказать услугу и принести ей ванильный латте из школьного кафетерия, взоры компании тут же устремляются на Дювал, но лишь на пару секунд, чтобы напомнить ей о том, что Брук бы тоже не отказалась от капучино с двойной порцией молока.
Одри обходит стороной только Нину. Она чувствует, от кого из их компании исходит главная опасность, и, каждый день обедая в столовой, замечая на себе уничтожающий и так и выводящий из себя взгляд рыжеволосой, делает "вилку" пальцами под столом. Она-то знает, что сможет за себя постоять.
Взглядов же Эммы она избегает.
Напарником Ноа по проекту должна быть Брук. Но, объявив во всеуслышание, что она скорее съест эту самую лягушку, которую они должны были вместе препарировать, чем будет находиться рядом с девственником больше пяти минут, торжественно уселась на свое место. Учителю не оставалось ничего кроме, как с милой улыбкой поменять Брук партнера, но вряд ли он вообще обратил внимание на пунцовый цвет щек Ноа.
— Не волнуйся, я тоже девственница,- заговорщически шепчет ему эта странная черноволосая Одри. Ноа лишь горько ухмыляется: какая неожиданность, ведь им всего по четырнадцать лет!
— Им просто мало богатства их родителей, понимаешь,- продолжает уже более спокойно девушка,- они выделяются, лезут из кожи вон, кричат о своей зрелости и потере невинности налево и направо.
Ноа окинул ее взглядом: темный макияж, черные джинсы-бойфренды и в тон им черная майка.
— Ты тоже выделяешься.
— Возможно,- она загадочно улыбается, натягивает на глаза защитные очки и берется за скальпель,- просто я считаю, что твой первый раз должен быть с кем-то по-настоящему особенным, понимаешь?
Ноа бесшумно кивает, еще раз изучающе вглядывается в напарницу. Поймав ее взгляд, расплывается в самой глупой в мире улыбке:
— Полностью согласен.
Ноа не задает лишних вопросов, и Одри это нравится. Каждый день она строит ему рожи, примеряя его очки, но тут же их снимает из-за сильной рези в глазах - зрение ее нового друга давно и бесповоротно ушло в минус.
От его остроумных комментариев во время фильмов она корчится от смеха, смеется до коликов в животе, и все, о чем Одри может думать, прогуливаясь в сумерках по заброшенным улицам города и опираясь на руку своего нового друга, как можно быть вообще настолько удивительным.
Голос у Одри немного хрипловатый, а интонации грубые, но Ноа слышит в нем громкий звон разбивающегося стекла, когда она кричит его имя, высовываясь из окна его набирающего скорость автомобиля.
Ни Одри, ни Ноа не помнят, как во время их очередной ночевки с начос и фильмами из шестидесятых, она заботливо укладывала его спать, в середине ночи только вспоминая о том, что нужно было все-таки снять его громоздкие квадратные очки.
Ноа находит на чердаке старый магнитофон и тут же зовет к себе Одри, чтобы та оценила находку. Выходные, проведенные в пыли и паутине самой старой части его дома точно прошли не зря, ведь она озаряет его такой яркой улыбкой, что где-то на задворках сознания звенит колокольчиком мысль о том, что она ярче десяти солнц.
Одри собирает старые и новые пластинки, а сейчас вот протягивает Ноа свою недавнюю находку.
— Серьезно? - он переводит на нее взгляд, поднимая брови,- название этой группы - просто год, когда Bohemian Rhapsody была на пике популярности?!
Одри закатывает глаза:
— Между прочим, все не так просто,- она вставляет пластинку в магнитофон, настраивает его и, указав знаком готовому разорваться от любопытства Ноа помолчать немного, слышит льющийся оттуда плавный звук. Она даже закрывает на секунду глаза от удовольствия и прикусывает губу.
Ноа забывает обо всем спорном вопросе имени группы, когда видит это.
And c'mon baby / Ну же, детка
This ain't the last time that I see your face / Это не последний раз, когда я вижу твое лицо
Одри начинает двигаться под музыку первой. Наигранно и комично, ее движения настолько нелепы, что Ноа заливается смехом, но двигаться все же начинает.
— Вот так вот, да, молодчина! - подначивает она его, но тут ее улыбка исчезает с лица, потому что Ноа ловит ее руки и крутит вокруг своей оси.
Ноа неприлично плохо танцует. Возможно, вполне приемлемо для парня-изгоя в очках с толстыми стеклами, но он-то подмечает, что его партнерша намного умелее его. Каждый новый звук отзывается в ее движениях, и даже он чувствует это. Очки приходится отбросить куда подальше, потому что они мешают трагично трясти головой на припеве песни.
I'm looking through you / Я смотрю сквозь тебя
While you're looking through your phone / Пока ты уставилась в свой телефон
And then leaving with somebody else / И потом уходишь с кем-то другим
Одри дышит Ноа прямо в ключицу, неожиданно оказываясь непозволительно близко. Ее первая попытка к отстранению будет пресечена первым - о, грация! - его плавным движением в танце. И что-то подталкивает ее продолжить танцевать под эту песню, призывающую найти своего человека и полюбить его.
Get someone you love / Найди того, кого полюбишь
Get someone you need / Того, кто тебе нужен
Ноа стукнуло шестнадцать. Он носит линзы и больше не является пугалом Нины и ее шайки. Одри обиженно дует губы - парень за два года стал выглядеть старше, и сигареты ему теперь продают охотнее, чем ей. День рождения Одри только в холодном ноябре, Ноа же светится в этот свой праздничный апрельский день и треплет ее по черной макушке.
Они прикуривают от одного огонька зажигалки, и их лица недопустимо близко друг к другу: Ноа теперь приходится наклоняться еще ниже из-за своего высокого роста. Он называет Одри коротышкой, и она каждый раз отвешивает ему легкую оплеуху. Но не сейчас. Она всего лишь сильнее затягивается и все гадает, заметил ли он ее нервную дрожь в пальцах, когда его дыхание опалило кожу ее лица?
So I heard you found somebody else / Так я слышала, что ты нашел кого-то другого
— Я теперь не единственная девушка в твоем окружении,- подмигивает Одри, указывая глазами на Райли.
Ноа счастливо улыбается. У Одри желание провалиться под землю встает комом в горле и усиливается с каждой минутой.
Вот и славно.
Ноа провожает Одри до дома после дня рождения Кирана, несмотря на настойчивые протесты девушки. Никто не чувствует вины за эти поцелуи.
Ноги Одри заплетаются, и Ноа поддерживает ее за талию. Его руки обжигают прямо через ткань одежды.
Октябрь подходит к концу. Одри тоскливо смотрит на календарь и тоскливо улыбается, когда отец заглядывает в комнату и интересуется, как же его дочь собирается отпраздновать свой день рождения. В голове всплывает разговор с Ноа о подстроенном похищении-сюрпризе.
Ноа кричит во сне имя Одри. Проснувшись следующим утром в кровати, сил хватает только на стоны от похмелья, пока еще заглушающего тупую боль, засевшую где-то под лопатками и обнаруживавшуюся при каждом его вздохе: боль заставляет испытывать стыд за все произнесенные вчерашней ночью слова.
Our love has gone cold / Наша любовь остыла
You've intertwined your soul with somebody else / Ты переплел свою душу с кем-то другим
Новый костюм отлично сидит на Ноа. Он улыбается матери, когда она смахивает с его плеча невидимую пылинку, и протягивает ей салфетку, чтобы она вытерла слезы, выступившие у нее на глазах в этот сентиментальный момент. Она неожиданно интересуется, заедет ли Ноа за Одри. Улыбка на его лице тускнеет.
На Одри элегантный брючный костюм бордового цвета, который ей подарила (шок!) Брук. Черные лаковые туфли достались в подарок от Эммы, а браслет, сделанный в виде двух темных прямоугольных полос, как раз в ее стиле, от Кирана.
Ноа изучает глазами зал, но за пределами света прожекторов начинается непроглядная тьма. Он едва различает силуэты снующих в разные стороны людей. Зои необыкновенна красива сегодня: на ней нежно-фиолетовое платье без бретелек, и парни, проходящие мимо, буквально провожают ее взглядом. Но она идет под руку с Ноа, который ни разу за этот вечер не взглянул на нее.
Одри видит Зои издалека, и ее пальцы сами по себе выбрасывают защитную "вилку" в воздух.
I don't want your body / Я не хочу тебя
But I'm picturing your body with somebody else / Но я представляю тебя с другими
Когда объявляют новую песню, то Ноа просто не может вспомнить, где же он слышал ее до этого. Знакомый мотив, приятная мелодия и его холодеющие в одно мгновение руки, когда осознание медленно достигает его разума.
Ноа кружится в танце с Зои, а Одри приходится покинуть свой собственный выпускной: голову немного кружит от пунша и мягких слов такой старой и знакомой песни, под которую она больше не танцует.
