Captain Canary

Леонард всё чаще находил Сару в полном одиночестве, в гробовом молчании и с равнодушной пеленой на глазах, из-за которой было почти неслышно «я не в настроении для игр». Снарт испытывал что-то среднее между раздражением и досадой; свеча Чёрной Канарейки потухла в 2016, и теперь на его глазах гасла другая птица. Мужчину можно было бы обвинить в нежных чувствах к девушке, но он легко отмахивался от этой мысли; всему виной вовсе не желание пробудить к жизни девушку, а навязчивая идея вернуть хорошего партнёра для игры в карты — все остальные поголовно были в этом скучны. Именно это и ничто другое подтолкнуло Снарта предложить новую игру — в этом мужчина очень успешно себя убедил. — Предлагаешь обворовать друг друга? — усмехнулась Сара. — Ты же понимаешь, что и здесь я тебя обставлю? — Не торопись, пташка, — протянул Леонард с самоуверенной улыбкой. — Это мой хлеб, моё призвание. Никого нет лучше меня в кражах. — Говори что угодно, Снарт, — покачала головой Сара, — я сделаю тебя, снова. На что играем? — На деньги, разумеется, — усмехнулся Леонард, пожимая руку девушке и встречая её дерзкий взгляд. Между ними было не больше метра, и Снарт неосознанно оттягивал момент, когда сильная ладонь Лэнс выскользнет из его руки. — Впрочем, дело не только в них. — Правда? — изогнула бровь девушка. — В чём же ещё? — В том, что дороже всех денег, — проговорил Снарт. — В наслаждении твоим поражением. Сара прищурилась и отчеканила: — Мечтай, Леонард. Через неделю ты будешь умолять меня вернуть твои карманные денежки. Сара знала, что у Снарта был припасён козырь, — Леонард был совсем не глуп. Поэтому девушка в первую очередь пристально посмотрела свои пожитки в личной комнате. Их было не так уж много: Сара не страдала желанием таскать за собой хвостом целый багаж. Побег налегке — вся жизнь. Всё было на месте, но Сара была уверена — Леонард не умел играть честно, поэтому и она не собиралась. — Чем похвастается великий вор всего времени? — с усмешкой поинтересовалась Сара, когда ровно через неделю они снова встретились на нейтральной территории — в комнате Джекса, который пожал плечами и отмахнулся; на развлечения тандема, который прочие члены команды за глаза окрестили Капитаном Канарейкой, уже никто не обращал внимания. — Дамы вперёд, — ухмыльнулся Снарт. Сара начала с невинного — зажигалки с красной окантовкой. — Это Мика, — покачал головой Леонард. — Но было в твоей куртке, — возразила девушка, — так что считается. Что у тебя? Ни один не признавался себе, но в этой игре был некий подтекст. Только слепой не заметил, как эти двое сблизились — даже Штайн предупредительно поправлял очки на носу и покидал комнату, чтобы оставить Капитана и Канарейку наедине. Игра — просто доказательство их близости. Сара поняла это первой, когда Снарт в качестве улова после различных безделушек и мелочей типа пачки жвачки и монет из пятидесятых извлёк из бездонного кармана голубой кружевной бюстгальтер. — Это не моё, — с показным равнодушием проговорила Сара. Леонард совершенно серьёзно вздёрнул бровь, посмотрел на вещь своими пронзительно-голубыми льдинками и протянул: — Ах, да, нужно вернуть его Кендре. Сара поняла, чего добивался мужчина, и не собиралась подыгрывать. Ни один мускул не дрогнул на её лице, но, казалось, Леонард этим нисколько не разочаровался. И лукавый огонёк в глазах Сары, которую совсем не задела эта грязная выходка с бельём, вспыхнул с новой силой; они не в старшей школе, она — не влюблённая дурочка, а Снарт — не капитан футбольной команды, которому она посвящает записи в дневнике. Чтобы вывести из себя Белую Канарейку, пробудить в её закованной сталью душе сильные эмоции, привязанность, ревность, нужно нечто большее; чувствительность выбивают в Лиге Убийц сталью и огнём. — Полагаю, я выиграла, тебе нечем крыть, — лениво протянула Сара и усмехнулась. — Тебе нужно время, чтобы прийти в себя? — Не торопись открывать шампанское, пташка, — отозвался Снарт с лукавой искрой в ледяных глазах. Мужчина сунул руку в карман и извлёк на свет серебряную цепочку с изящным кулоном — раскрытым бутоном розы. Сердце Сары пропустило удар, она зло сузила глаза и сдавленно проговорила: — Где ты это взял? Девушка вспомнила в подробностях, когда в последний раз видела эту вещь — она причудливо сверкала под лунным светом, когда Сара втайне от отца покидала комнату, чтобы отправиться на свидание с Оливером. Это был последний раз, когда серебро холодило её ладонь — та поездка под луной на яхте перевернула не одну жизнь. — Наведался к тебе домой, — пожал плечами Леонард. — Кажется, эта вещица тебе очень шла — на школьных фотографиях ты выглядела счастливой. Выпуск из средней школы — именно тогда отец подарил ей эту подвеску. Он сказал, что никогда не мечтал иметь двух таких прекрасных дочерей, — вторая такая же роза покоилась теперь под землёй в 2016; в глазах предательски щиплет, но Канарейка всегда была сильной. — Думал меня растрогать? — спросила Сара и, неосознанно подавшись вперёд всего пару секунд назад, снова откинулась на спинку кровати Джекса. — Это не считается. — Это твоя вещь, и всё считается. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами; холод на холод никогда не получит тепла. — Значит, я выиграл, — подытожил Леонард, делая вид, что не заметил, как внимательно Сара проследила путь кулона обратно в его карман. — Боюсь, ты снова ошибаешься, Ленни, — отозвалась Сара, приходя в себя. — Победа снова за мной. Она вытащила из-под кровати одной половины Огненного Шторма ледяную пушку. Леонард удивлённо вскинул брови, покосился на точную копию у порога, где он оставил своё оружие, и покачал головой: — Моя пушка всегда при мне. — А ты проверь, — пожала плечами Сара. — Нажми на курок. Снарт поднял с пола своё оружие и с сомнением нажал на спусковой крючок. Воздух взметнулся от радужной струи из мыльных пузырей — если бы увидел, Джекс не одобрил бы превращение его спальни в аттракцион для дошколят. — Гидеон помогла создать такую безобидную копию, — усмехнулась Сара. — Так что, я выиграла. — А если бы на нас напали? — Я бы прикрыла твою задницу, напарник. Игра была окончена, Сара снова одержала победу, но почему-то не чувствовала себя счастливой; в районе груди тяжело билось воспоминание о серебряной розе. Сара не переступала порог их дома с самой смерти Лорел — каждый уголок пропитался напоминаниями о ней. — Держи. Сара внутренне вздрогнула и удивлённо вскинулась; искусственный свет отразился от блестящей серебряной поверхности украшения. Девушка почувствовала, как тёплая сухая ладонь мужчины сжала её руку. — Мне очень жаль твою сестру. Это был первый раз, когда Снарт вспомнил об этом. Всё это время девушке казалось, что он предпочёл не замечать катастрофу в жизни Канарейки. Сара выиграла, но впервые ощутила, что Леонард одержал над ней верх; оказалось, душа преступника просыпалась, когда дело касалось Сары. И ей от этого стало почти тепло.