Не снимай наушники, Холт

Фрэнки между двух огней в тот момент, когда в нее влюблены два человека, точнее монстра, заключенных в одном теле. Господи, ну почему природа сэкономила на этих двух?! Хотя, с другой стороны, если бы не эта «странная особенность» в лице Холта, то она никогда бы не встретила Джекилла. Джексон, на самом деле, хороший парень. Добрый, милый, слегка трусливый, конечно, но у всех бывают недостатки. А еще он терпеть не может громкую музыку, но Фрэнки обожает ее. Хайд полная его противоположность: взрывной, громкий (очень громкий), веселый, безбашенный, вспыльчивый, да она может продолжать этот список бесконечно, потому что о Холте есть, что рассказать. А еще он любит Фрэнки также, как свою музыку.

***

Пожалуй, Джексон мог бы жить обычной жизнью, не будь Холта. Но Холт есть. Есть и провалы в памяти, и записки в гробофоне с буквой Х. Или Д. Тут уж по ситуации.

***

Единственное, что их объединяет — влюбленность в Фрэнки. Наверное, потому что Джексон и Холт — один и тот же человек? Чушь. Все знают, что нет. Просто тело одно, но души разные. Знаете, это ощущение сравнимо с тем, что ты сидишь в клетке, а потом тебе открывают долгожданную дверцу в мир, и ты паришь в воздухе, чувствуя свободу, ощущая улыбки и взгляды, которые прикованы к тебе, а не к твоей второй личности. А потом тебя снова заталкивают в клетку, и ты сидишь, не помня, кто ты, что ты, ровно до того момента, пока дверца снова не откроется. Неудобно, честно говоря. Тесно. Не должно быть в одном теле двух людей.

***

Фрэнки хоть и порвала с обоими, но сделала это только для того, чтобы ребята не ссорились. Ведь… ей, правда, не больно. Совсем. Ну, может чуть-чуть как раз в тот момент, когда Клэр целует Хо… Джексона. Уже Джексона. Монстр, созданный искусственно, не должен чувствовать боли, потому что он… неживой. Однако, Фрэнки стоит посреди зала, где вокруг нее мелькают платья, и столько красок в глазах, что Штейн сейчас упадет. Девушке сильно немного обидно. Она ведь рисковала жизнью, вроде как, ради спасения Холта, а он лезет целоваться пусть и к подруге, но к человеческой подруге. Хотя, его право, Фрэнки же… Фрэнки, как и Холт, и Джексон, совершенно свободна теперь. Фрэнки стоит посреди зала и молча смотрит, как Клэр целует Джексона Джекилла — парня, который еще недавно признавался Фрэн в любви. И у Штейн, по сути, это не должно вызвать никаких эмоций. Она же машина, созданная ученым. Однако, болты отчего-то электризуются, и Фрэнки чувствует, что еще немного, и электричество непроизвольно вырвется на свободу, давая начало пожару. Спокойно, Фрэн. Спокойно.

***

Джексон, вообще, наверное, правильно поступает. Ему нужна человеческая подружка, вроде Клэр, а не разваливающееся недомертвое нечто с двумя болтами на шее. Так будет правильнее. В порядке вещей. А Холт… А Холт, наверное, тоже будет с Клэр. Может быть. От этой мысли Фрэнки становится хуже некуда, поэтому она распускает свою прическу и быстро покидает зал.

***

— А-а-ай, теперь надо дать старине Джексону размяться! — Хайд перепрыгивает через перила, оглядываясь по сторонам. — Все-таки, по справедливости! — говоря с самим собой, замечает парень и прикладывает руку к шкафчику. В коридоре пусто, холодно и темно. Все монстры на вечеринке, и Холт, по сути, тоже должен там быть, но нет. Диджей из него, несомненно, хороший, но и его могут заменить в отсутствие. Он снимает наушники, думая о том, что Фрэнки куда-то запропастилась, и Джексон обязательно должен ее найти. У них же… любовь, вроде как. Хотя, с того момента, как Клэр наклонилась к нему и быстро надела бируши, то парень не уверен. А Холт Хайд — самый клевый и популярный парень в школе, в пролете. На этом моменте он снова думает о Фрэн. А может и нет. Кто знает. Холт Хайд и Фрэнки Штейн — та еще парочка. Брось, старина, ты же обещал себе больше не думать об этом, помнишь? А разве он когда-нибудь переставал? Диджей даже на секунду задумывается: а стоит ли перевоплощаться сейчас? Может, самому найти Фрэн? И только он собирается повернуться, как что-то останавливает его. Кто-то прижимается к его спине, уткнувшись носом между лопаток и обняв. Хайд застывает на месте, даже не оборачиваясь, потому что знает, что это Фрэнки. Он хмуро смотрит на серый пол и боится двинуться. А ему так хочется развернуться, схватить ее за плечи, спросить, что случилось и… — Фрэн… — он не успевает договорить фразу, как Штейн нацепляет на него наушники. Он освобождает правое ухо, чтобы расслышать то, что она говорит. Нужно превратиться в Джексона, он же… — Не хочу видеть его, — коротко и тихо говорит она, и диджей чувствует, как его толстовка намокает от ее слез. Холт понимает, что Джексон сделал что-то очень и очень дерьмовое. Ох, черт, он в который раз жалеет, что снова сидит с этим парнем в одном теле. Что же этот ботаник натворил? Увы, Хайд, кажется, догадывался. — Холт, не снимай наушники, — парень слышит ее тихий шепот даже сквозь громкий вокал. Фрэнки прижимается к нему ближе и всхлипывает. — Не снимай. Пожалуйста. Она снова натягивает их на диджея, и тот послушно не снимает их, молясь о том, чтобы Фрэн не отпускала его. Подольше. Чуть подольше. Джексон ненавидит громкую музыку, и Холт понимает, чего хочет Фрэнки. Холт не слышит. Практически. Или просто делает вид, чтобы Фрэн выплакала душу. В уши орут голоса, льется гитарное соло, но даже через них Хайд... Он практически не слышит, как Фрэнки громко плачет и всхлипывает, заглушая крики в рубашке парня о том, как она, черт возьми, ненавидит Джексона Джекилла.