На грани Невозможного

- Не надо, - полушёпот откуда-то сзади и теплые пальцы, мягко забравшие из её ладони флакон с ядом. – Он отдал свою жизнь, чтобы жила ты. Вишнево-синие глаза Ариадны – и слова, перевернувшие её сознание. - Как? – не вопрос, а скорее, выдох – единственное, что она могла произнести. - Он потребовал провести обряд исцеления. Но болезнь все равно требует чью-то жизнь взамен. Он изменил выбор Судьбы, и сам принял для себя решение заплатить эту цену за твое спасение. И этот ход не смогли изменить даже Стрелы Жизни, спасшие весь наш народ, - она опустила взгляд, а затем решительно посмотрела в синеву глаз напротив. – Обряд проводила я. Она чувствовала, что Ариадна винила себя не меньше её самой, считала, что именно она виновата в случившемся, ждала криков, ненависти и даже смерти. Но Луна молча взяла из её рук кулон с зельем и, бросив на пол, наступила носком небольшой серой туфельки. Он действительно хотел, чтобы она жила. Она будет жить – просто ради памяти о нем, лишившись души и сердца… Мертвая, она все равно будет жить… Словно привидение, не взглянув на Ариадну, Луна медленно побрела в сторону главной лестницы, не замечая ничего вокруг. Впрочем, вокруг ничего и не осталось. Весь мир исчез вместе с ним… *** Она замерла перед резной деревянной дверью, уже коснувшись пальцами холодной металлической ручки, но так и не решаясь нажать на неё. Практически весь день она отгоняла прочь мысль зайти сюда, убеждая себя в глупости этого желания. Но она просто не могла иначе. Помимо её воли, нё сознание мчалось сюда, мечтая хотя бы на мгновение ощутить его аромат, увидеть дорогие ему вещи и, может быть, даже его самого. Именно сейчас, стоя перед дверью комнаты, куда так мечтала зайти и боялась этого не меньше, ей казалось, что сейчас она слегка повернет ручку – и увидит его. А он, как ни в чем не бывало, улыбнется ей искорками своих серебристых глаз… Да, так и будет Она сжала прохладный металл и повернула его вниз, делая шаг вперёд. Тихая пустота – только лучи солнца, уже наполовину скрывшегося за сизыми облаками, еще пляшут на одиноких стенах… А она так верила… Даже аромата почти не было – словно потеряв своего обладателя, он лишился прежней силы и улетел вслед за ним. Обреченно вздохнув, Луна перевела взгляд на невысокую полку. В носу защипало и снова захотелось плакать. Прямо перед ней лежал её собственный ярко-желтый помпон, который, казалось, так давно она подарила ему. Рядом с ним – зеленая обвертка от конфеты с изображением смешных медвежат. Это было угощение от Гермионы, он как-то рассказывал ей. А чуть поодаль – фотография Гарри, Рона и Гермионы с пририсованными к ним ушами, очками, рогами и бородами. Как он говорил ей, это – «первые пробы художественного таланта». А дальше – волшебные шахматы, подаренные Нарциссой… Луна не сразу заметила, что, рассматривая это маленькое хранилище, начала улыбаться. Грустно, с невыразимой тоской, но все-таки она улыбалась. Даже сейчас он был рядом, не позволяя ей впадать в отчаяние и уныние, спасая её из омута горя, куда она готова была сорваться. Вместе… Навсегда. Она уже собиралась уходить, как вдруг её внимание привлек какой-то маленький предмет, сверкнувший серебристым отблеском. Она подошла ближе. На той же полке, в самом её конце лежало серебряное кольцо в виде небольшой змейки. Она помнила этот ужасный день в Азкабане и эту страшную находку, словно произошло все только вчера. Сегодня уже покойный Крам вспоминал об этом кольце и его обладательнице. Бедная Астория… Она отдала жизнь ради любви, пожертвовав всем. Луна знала, что она никогда не пожалела о совершенном поступке. Она не могла объяснить, почему – просто знала. Наверное, она бы тоже не пожалела. Но у нее была совершенно другая участь. Словно в память о погибшей Астории, Луна осторожно взяла кольцо и провела пальцами по телу причудливой змейки, ощущая приятный рельеф узоров змеины чешуек, сделанных из серебра. Тихий шелест, напоминающий скрежет – и вдруг на её глазах кольцо начало сдвигаться вправо, открывая миниатюрный тайник, скрытый серебряными изгибами. В крошечной выемке лежал тщательно свернутый пожелтевший кусочек пергамента. С замирающим сердцем, Луна аккуратно достала его и развернула дрожащими от волнения пальцами. Мелким бисерным почерком было написано: «Законом наивысшей силы и власти есть лишь величайшая сила Вселенной. Только она совершает Невозможное на самой Грани, побеждая Жизнь и Смерть. Навсегда. Сила эта – Любовь. (М.Бурне)» Не веря своим глазам, Луна еще раз перечитала написанный текст. Потом еще раз и еще. Не оставалось никаких сомнений, что это та самая «формула», закон силы, за которым охотились Крам и его приспешники. Она не могла поверить в это. Маленький клочок мятого пергамента и прописная истина, которую она знала всю жизнь, погубили тысячи жизней, сломали множество судеб, в конце концов, изменили государственное устройство и их историю. Но ведь подобные слова ей с самого детства говорили мама и папа, а потом она и сама отчетливо поняла, почувствовала смысл сказанного. Единственной загадкой было упоминание о «Невозможном» и какой-то его «Грани», но, уже раскрыв интригующе-пафосный характер Михаэля Бурне, она сомневалась, что это не было добавлено ради «красного словца». Он был великим ученым – несомненно – но интриги и загадки ему удавались еще лучше. Вот только красивые фразы не могли изменить случившегося. Как не хотелось ей признаться в этом, она понимала, что даже любовь не смогла победить смерть. «Твою смерть она все же победила», - ласково шепнуло сознание голосом Драко. Она только грустно улыбнулась в ответ. Воскресший умирает дважды. Вот и она стала таким себе фениксом, избежавшим болезни, но сгоревшим дотла вместе с огнем, которым жила и дышала. Феникс без огня – лишь горстка пепла, летящего по ветру…