На грани Невозможного

Догорающее солнце над темными башнями Хогвартса разливало тихую сумеречную дымку, размывая очертания стен, деревьев, людей, словно невидимый художник, корпя над полотном, вдруг переборщил с водой, сметая грань между черкостью линий и призрачностью силуэтов. Мягкий красноватый свет в последних лучах коснулся всего вокруг, добавляя какой-то фантастических оттенок задумчивости и нежности. Драко возвращался с поля для квиддича, где уже пару часов тренировались два школьных боевых отряда. Возможно, при других обстоятельствах он бы искренне порадовался их слаженностью и мастерством, которое они развили благодаря взаимодействию друг с другом, но сегодня все было иначе. Пропуская даже самые простые заклятия, он был полностью поглощен мыслями о Луне. Каждый миг тренировки он думал лишь о том, что должен находиться не здесь, а рядом с ней, и в результате, отвратительно выполнив отражающее заклятие, он все-таки не выдержал. Его ученики понимали его, считая, что перемещение и множество навалившихся забот утомили его, и он был благодарен им за это. - Драко, - он уже поднимался по главной лестнице на второй этаж, когда услышал этот голос – такой родной, такой особенный и прекрасный. - Мама! – он обернулся, и, словно в детстве, бросился в её объятия, только теперь чувствуя, как смертельно устал от всего вокруг. – Прости меня. Он ведь и правда не мог даже предположить, что после их исчезновения их всех попросту «похоронят – впрочем, что еще было думать людям, обнаружившим место взрыва, как ему рассказали, и их вещи рядом. Написать о своих планах он тоже не мог – проклятая совиная почта оказалась совсем ненадежной. - Глупенький, - Нарцисса с укоризной посмотрела на него, ласково гладя по щеке, словно не веря своим глазам, которые видели сына – живого и здорового. – Ты вернулся – это важнее всего. Драко, береги себя. Ему показалось, что что-то маленькое, почти невидимое, промелькнувшее в серо-серебристых глазах напротив, тонкой иголочкой вдруг кольнуло сердце. Он был уверен – она сейчас почувствовала то же самое. Что-то дрогнуло в сердце матери, верившей все это долгое время в то, что он жив, подпуская тяжелые предчувствия, охватившие душу. Он не мог произнести ни слова, но ей и не нужен был ответ. Два взгляда – таких похожих и в то же время таких разных – и теплые объятия, полные нежности и тревоги. Если бы она только могла укрыть его от всего мира, раствориться в воздухе, превратившись в вечную защиту самого родного человека! Она бы отдала за это всё! Но сейчас она вынуждена была отпускать его, видя, как он мчится навстречу неизвестности и надвигающейся опасности, чувствуя, как сердце вновь пронизывает ледяная иголочка ужаса и дурных предчувствий. - Всё будет хорошо, мам, - он просто улыбнулся, глядя на неё широко распахнутыми глазами. Вот он – её смешной сынишка – словно и не было тех лет ужаса и господства в их доме Темного Лорда, словно перед ней он, растрепанный одиннадцатилетний мальчишка в последний день каникул перед отъездом в Хогвартс. Такой смешной, с разбитым коленом и взъерошенными светлыми волосами – вдруг заметил, как она расстроена и произносит «Всё будет хорошо, мам». Он так и не узнал, что она проплакала всю ночь, думая о том, каково ему будет в Хогвартсе, где он будет жить большую часть года. Конечно, она знала, что это одно из самых надежных мест, что это прекрасная школа, в которой училась она и все родные, но просто сама мысль о том, что он будет где-то далеко, один, а не рядом с ней, под её защитой, давалась ей крайне тяжело. - Я люблю тебя, - он нежно поцеловал её в щеку, чуть отстранившись. – Я пойду? - Да, конечно, - Нарцисса слегка вздрогнула, покидая счастливые воспоминания. Лёгкая улыбка и лучики в серебристом взгляде, а потом он оборачивается и начинает подниматься по мраморной хогвартской лестнице. Она смотрит вслед, чувствуя, как сердце замирает от восторга, гордости и надвигающейся беды… *** Бесшумно ступая, Драко тихо вошел в комнату, осторожно, стараясь не издать ни одного лишнего звука, закрыв дверь. В розовом свете, падавшем из чуть приоткрытого окна, Луна казалась какой-то фантастической и невесомой, словно видение – отведешь взгляд всего лишь на мгновение, и наваждение исчезнет, а комната останется пустой. Теплый ветерок, изредка врывающийся вовнутрь вместе с запахами зелени и цветущих яблонь, легко вздрагивал на длинном светлом локоне, струящимся с края подушки. Она была бы абсолютным совершенством, спящей красавицей в ореоле трогательной нежности и красоты, если бы не болезненная бледность, которую не в силах был скрыть даже закат со своим прозрачно-розовым светом, и темные тени, неумолимо залегшие под опущенными ресницами. Она чуть пошевелилась во сне и вдруг вздрогнула, словно почувствовав взгляд Драко. Крылатый взмах длинных ресниц, слабая улыбка краешками почти совсем белых губ и взгляд темных глаз, смотревших на него с необъяснимой грустью… - Луна, что с тобой? – он больше не мог медлить, а она всё-таки целитель, значит, знает, чем больна. - Всё в порядке, Драко, - убедительность в голосе, так же, как и улыбка, ей не удалась. – Я просто устала. И снова он не верил ей – ни одному слову. Внутри начинала пульсировать тяжелая тревожная мысль. Он смотрел на неё и не мог, понять, что же не так. Он ясно чувствовал – что-то изменилось, вот только что?.. Она коснулась его руки прохладной ладошкой, словно убеждая в правдивости своих слов, а он только внимательно вглядывался в её глаза, надеясь найти ответ хотя бы там – в их языке взглядов, который могли читать лишь они. За темной завесой, отражающей свет заката и его самого, не было ничего. Совершенно ничего… Только темный, почти черный контраст цвета с её бледным, словно листок пергамента, лицом. И вдруг он понял, что не так. Густой ужас дрожью помчался по всему телу, заставляя кровь в висках стучать сильнее, едва ли не разрывая сосуды в клочья. Её глаза утратили свой волшебный цвет летнего неба, синеве и пронзительности которого он всегда поражался. Теперь это были две пустоты, практически черные, с едва заметными темно-синими краями. Будто кто-то невзначай разлил чернила в ту прекрасную ясно-голубую палитру оттенков, чтобы навсегда уничтожить её. - Луна, - Драко стремительно схватил её за плечи, заставляя смотреть только на него. – Ты помнишь, Ральд Бурне говорил об этой проклятой черной болезни? Он сказал, что во внешности брата произошли изменения! Какие?! Какие признаки этой болезни?! Ты – целитель, ты знаешь! Он и сам не замечал, что сейчас кричал на всю комнату, с трудом понимая, что происходит и почти не слыша собственного голоса. Весь мир вокруг сосредоточился только в этой хрупкой девушке с испуганным взглядом, направленном на него. - Я не… знаю, - тихий шёпот и взгляд, скрытый за опущенным ресницами. - Ты знаешь! – заорал Драко, краем сознания понимая, что ведет себя, как ненормальный, но изо всех сил надеясь, что окажется неправ. Маленькая прозрачная слеза скатилась по её щеке, падая на краешек пледа. Ему становилось трудно дышать, а сердце едва не ломало ребра, вырываясь изнутри. Он уже почти ничего не видел – цветные пятна закатного светло-розового цвета неудержимо плясали перед глазами, создавая иллюзию нереальности происходящего. - Прости, - тихий мелодичный голос и снова взгляд темных глаз, устремленный на него, она словно смотрела сквозь две пустоты, затягивая и его вслед за собой. – Я не хотела говорить. При черной болезни самый верный признак…. – она на мгновение замолчала, словно решаясь на следующее слово, - это глаза. Оттого она и называется черной. «Глаза… Называется… Черной… Глаза… Черной… Черной…». Сознание едва не разрывалось на части, отказываясь воспринимать действительность, которой он так боялся. Чувствуя, как ноги становятся ватными, он медленно оседал на пол у кровати. «Черной… Черной…» Сердце, до этого момента гремевшее траурным набатом, вдруг словно и вовсе исчезло из его тела, оставляя только пустоту и ничего больше. Такую же пустоту, как он видел в её глазах. - Драко… - она тихо позвала его, заставляя поднять глаза и ухватиться подлокотник стоявшего рядом кресла, чтобы совсем не провалиться в бездну, раскрывшуюся перед ним. – Я поправлюсь – вот увидишь, - отчего-то сейчас в её голосе звучало больше решимости, чем прежде, а может, ему просто хотелось верить в это. – Иногда ведь люди выздоравливают даже от самых страшных болезней. Солоноватый металлический привкус во рту – прикушенная губа вылилась чем-то омерзительно теплым и вязким. Он не спорил с ней. Он попросту уже не мог что-либо произнести. Их так тщательно ограждали даже от самого вида больных в Стране Северного Ветра, что для их пятерки слова о болезни все равно подсознательно оставались чем-то более далеким, чем нужно бы. Только однажды, один раз, когда он возвращался с занятий по магии, встретившаяся Ариадна попросила его помочь донести большой ящик с лекарствами для лечебницы. Это были самые простейшие зелья от простуды и лихорадки, заживляющие бальзамы и восстанавливающие мази. Но именно в тот день он увидел то, о чем все так старательно молчали. В огромных палатах, закрытых прозрачными стеклянными перегородками, умирали сотни людей, моля о помощи и целителей, и небо. Это был самый страшный кошмар из всех, которые ему доводилось видеть. Долгие мучения людей, осознающих свою гибель через несколько дней или вовсе пару часов. Он ясно помнил, как сейчас, тот миг, когда едва не сбив их с ног, к Ариадне бросилась молодая женщина с безумным взглядом. - Я прошу вас, спасите моего ребенка! – её крик разрывал сознание, звеня в ушах пронзающим отчаянием. – Прошу вас, Провидица! Только вы можете это сделать! Тогда он, пораженный всем увиденным, просто посчитал слова бедной матери безумием, рвущимся наружу. Но только сейчас, вновь мысленно переживая этот момент, с замирающим сердцем он вспомнил одну совершенно незначительную деталь… Нет, этого не могло быть!.. Скорее всего, само сознание, не желая принимать правду, выдавало такие образы, спасаясь от потери рассудка и гибели разума. Он снова попытался с максимальной точностью воссоздать этот эпизод в памяти – обрывки происходящего выстраивались в одну и ту же картину. Он резко вскочил на ноги, хватаясь за край кровати, чтобы не упасть снова от слишком быстрой перемены положения тела. На лице Луны читалась нескрываемая тревога – наверное, действительно сейчас он походил на выжившего из ума безумца. Это было неважно – в сознании пульсировала только одна обжигающая мысль, заставлявшая кровь бежать быстрее, а сердце – биться чаще. - Я сделаю всё, чтобы ты жила, - чуть севшим голосом произнес он и мягко поцеловал её бледные, едва теплые губы. – Всё, даже невозможное. Схватив метлу, он помчался к выходу, с трудом заставляя себя оставить её саму и в последний раз глядя в бездонную пустоту тёмных глаз. Опрометью выбежав на крыльцо школы, уже почти скрывшееся в вечернем сумраке, он вскочил на метлу, поднимаясь к темнеющему небу и мчась навстречу черным верхушкам засыпающих деревьев Запретного Леса… *** - Ариадна! – громко произнес он, стараясь выровнять сбившееся от полета и эмоций дыхание. Казалось, будто его голос прозвучал на весь лес, замерший к наступлению ночи. Но он смотрел лишь на высокую ель, стоящую напротив него в противоположной стороне той самой поляны, откуда все они когда-то перенеслись в совершенно другой мир. Проклятый мир! Едва заметный светлый дымок под нижними лапами ели начал превращаться в белесый туман, среди которого уже через несколько секунд можно было отличить очертания фигуры. Помнится, увидев подобное появление в первый раз все они были поражены, но теперь его только раздражала медлительность её превращения из духа дерева или чего-то в этом роде в человека. - Что случилось? – обеспокоенно произнесла девушка, шагнув вперед, к поляне. – Нападение? - Нет! – нервно махнул рукой Драко, словно предстоящая битва его совершенно не интересовала, впрочем, на данный момент именно так оно и было. – Послушай, ты помнишь тот день, когда мы посетили больницу? – он начал издалека и, заметив её уверенный кивок, продолжил. – К тебе подбежала женщина и просила спасти её ребенка, так? – Ариадна вновь кивнула, немного удивленно глядя на него. – Она сказала, что это под силу только тебе. А потом… - он набрал воздуха и выпалил на одном дыхании. – Потом ты обняла её и дала какую-то записку! Что это было? Он видел, как резко заострились черты её чуть смуглого лица, как мрачная тень проскользнула по нему, оставляя темные отпечатки, застывая горькими складками у уголков губ. - Да, - выдохнула она, глядя прямо на него. – Всё так и было. В той записке было место и время. Я никому не говорила о том, что могу. Но она как-то узнала. Драко едва устоял на месте. Как это могло быть? Она знала, как можно вылечить лекарство и тщательно скрывала это, видя умирающую мать и сотни людей, её подданных?! Но сейчас его интересовало только одно: - Ты сможешь вылечить черную болезнь? - Она не лечится, - отрицательно покачала головой Ариадна. – Я могу лишь провести ритуал, который отведет её от больного. Драко не видел разницы в сказанном ей и им самим. - Луна больна, - его голос срывался от отчаяния. – Ты сможешь провести свой обряд? Прямо сейчас! Словно черная вуаль укрыла лицо Ариадн – она не сводила с него глаз, наполненных горячим ужасом. - Черная смерть никогда не уступает своих жертв, - будто в трансе проговорила она, глядя сквозь него. – Отдав одного, она заберет другого. Обряд перенесет болезнь на другого человека, и уже ничто не сможет спасти его. Для обряда нужна жизнь другого человека… Она замолчала, обхватывая свои плечи руками, словно внезапно замерзая посреди весеннего цветущего леса. Драко почувствовал, как что-то больно вздрогнуло глубоко внутри, на самом дне сердца – и вдруг всё успокоилось. Умиротворение и покой заполнили каждую клеточку его тела, когда он решительно спросил, глядя в вишнево-синие глаза: - Моя жизнь подойдет?