На грани Невозможного

Большой Зал, озаренный огнями и светом звездного потолка, понемногу наполнялся учениками, занимавшими удобные ряды стульев у факультетских столов. Многие были взволнованы и озадачены, одни – о чем-то спорили, другие – тихо перешептывались, с опаской поглядывая по сторонам. Луна одной из первых заняла место у стола Когтеврана, быстро окинув взглядом зал. Собрались уже почти все оставшиеся в школе ученики, но, к сожалению, их число не было и третьей частью от предыдущего количества учащихся, практически полностью заполнявших зал во время ужина или важных собраний. Большинство присутствующих были старшекурсниками, после всех страшных событий учащиеся младших курсов покинули школу (Луна искренне надеялась, что временно). Кто-то из старших учеников не смог прийти из-за тяжелого состояния после сражения, а кто-то… Луна старалась гнать прочь тяжелые воспоминания и мысли перед предстоящим опытом активации медальона. Слишком много смертей, слишком много крови – и она приложит все силы, чтобы подобное не повторилось с её друзьями. И пусть её возможности были ограничены, но в сумочке, приготовленной на сегодняшний вечер и измененной заклинанием невидимого расширения, уже лежали многие целебные вещества и зелья. Всё это были сущие мелочи – но именно эти мелочи могли спасти жизнь. - Я рядом приземлюсь. Не возражаешь? – кто-то легонько толкнул е в локоть, опускаясь на соседнее место за когтевранским столом. Луна улыбнулась, оборачиваясь на знакомый жизнерадостный голос. Рыжие волосы, веснушчатое добродушное лицо и немного растерянный, взволнованный вид – было очень заметно, что Рон переживает перед предстоящим «экспериментом». Она и сама себе места не находила в череде мыслей и тревожных видений, раздумывая об их решении. По всей видимости не только она и Рон были не на шутку взволнованы – Гермиона, сидящая напротив за преподавательским столом, выглядела бледнее обычного, казалась какой-то слишком уж собранной и уверенной (что, прекрасно знали лишь близкие друзья, было как раз признаком сильнейшего переживания). Луна перевела взгляд – сидевший в центре, рядом с Гермионой, Гарри напротив излучал уверенность и непоколебимость – он наконец увидел хотя бы малейший проблеск в темноте множества загадок окружавших их. А вот тот, кто находился по левую руку Гарри, наоборот был воплощением ледяного спокойствия, сквозь которое нельзя было определить, насколько оно правдоподобно в душе этого человека – того, при взгляде на которого ей становилось теплее, а все страхи и тревоги отступали, попросту боясь его. Луна смущенно улыбнулась, на долю мгновения опустив взгляд – он ждал, пока она посмотрит на него, а потому, дождавшись этого момента, улыбнулся одними уголками губ и взглядом, вдруг сверкнувшим звездным серебром. Никто ничего не заметил – все это было адресовано лишь ей. «Не бойся, я с тобой», - словно шепнул его голос в глубине сознания, подчиняя её своей магии и разливаясь по телу приятным умиротворением. Внезапная тишина охватила весь зал, шум и разговоры мгновенно прекратились – Гарри поднялся со своего места, прямо глядя на собравшихся: - Сегодня мы все собрались здесь, несмотря на временное прекращение занятий, для того, чтобы обратиться к вам от имени нашего директора, который сейчас находится за пределами Хогвартса. Возможно, это слишком нескромный поступок, но ответственность за все я хочу возложить на себя, - на этих словах учащиеся одобрительно зашумели, поддерживая его. – Мы с вами одержали победу в страшном сражении, наш противник силен и неизвестен, силы неравны, на Хогвартсом и над каждым из вас нависла серьезная угроза. Я знаю, что многие из вас сражались с войском Волдеморта, прошли через множество испытаний, но, прошу, не забывайте – жизнь у вас всего одна. Это только ваше право – остаться здесь или нет, рисковать всем или жить в спокойствии. Как я уже сказал, наш директор не смог выступить перед нами не потому, что сбежал или погиб – нет, он был обманут и похищен раненым после битвы, сейчас нам ничего не известно о его местонахождении. Если вы считаете нужным, нам нужно избрать нового, временного директора, - он выдержал недолгую паузу, ожидая реакции учеников – все единогласно закивали. – Я долго размышлял над тем, кто же сможет взять на себя груз такой ответственности и достойно руководить школой – пусть даже временно. Мое решение может быть оспорено, но я предлагаю на пост директора истинного героя, смелого и отважного – Невилла Долгопупса. Оглушающим ураганом раздались радостные и поддерживающие возгласы – все знали, благодаря кому досталась им такая неожиданная, уже практически невозможная победа в сражении. Невилл смущенно поднялся со своего преподавательского места, робея под множеством восхищенных взглядов, устремленных на него. - Я оправдаю твое доверие, Гарри, - негромко сказал он, пожимая руку другу. Тем временем, дождавшись, пока уляжется всеобщее оживление, и вновь в зале воцарится тишина, Гарри продолжил: - Я обещаю всем вам, что сделаю возможное и невозможное, чтобы предотвратить опасность, которая приближается к Хогвартсу. Все, что от меня зависит и даже больше. Я с вами, несмотря ни на что, даже если весь мир ополчится против нашей школы – я с вами! Вы знаете. Весь Большой Зал взорвался оглушительными аплодисментами, громкими криками «Мы с тобой, Гарри!», «Мы победим!», «Верь в нас, Гарри!» вогнав виновника ликования в краску и сильное смущение – он никогда не любил публичные выступления и излишнее внимание к своей персоне. Жаркая атмосфера начала понемногу остывать под морозным взглядом еще одного человека, поднявшегося из-за преподавательского стола. Словно потоки холодного воздуха вдруг влетели в зал, оседая инеем на стенах и окнах – этот взгляд внушал и восхищение, и страх одновременно. - Я присоединяюсь к вашей радости, - сдержанно кивнул Драко, осматривая всех собравшихся, словно изучая каждого, вглядываясь в душу, - но хотелось бы охладить ваш пыл и радость до тех пор, пока он не станут чрезмерными. Каждое мгновение вы должны понимать, помнить, что враг – рядом. И, поверьте, намного ближе, чем может показаться. Все ли ваши письма приходят домой, друзьям и родным? Вы уверены, что самые тайные ваши записки читаете лишь вы и никто другой? Нет, никто из нас не может подтвердить это. А значит – будьте предельно осторожны. Ваш недавний друг может оказаться врагом и предателем, верьте лишь самым проверенным, проверяйте полученную информацию. Боевые отряды, - его голос прозвучал резче и громче, - те, кто учился искусству магического боя со мной, и те, кто осваивал защиту от Темных искусств с Гарри Поттером, сейчас я обращаюсь именно к вам, к большей части тех, кто решил остаться в Хогвартсе, несмотря ни на что. Еще пару месяцев назад я мог бы поклясться, что никогда не произнесу подобного, но у войны свои принципы и законы. Два главных боеспособных отряда Хогвартса, запомните: у нас общая цель, общая победа. А значит – с сегодняшнего дня вы – не конкуренты в магических способностях и искусствах, а соратники, боевая поддержка друг друга. Обменивайтесь знаниями и навыками, оттачивайте свое мастерство. Только объединившись, мы можем быть уверены, что нас не перебьют, как назойливых мух, что едва не удалось сделать напавшим на Хогвартс. Вместе можно победить даже целый мир! Всплеск серебренной волны в глубине взгляда – и словно невидимые гипнотические чары были сброшены, замерший зал вновь поддержал выступавшего одобрением и звуками аплодисментов, вызывая у Драко снисходительную улыбку. Восхищаясь их негласными лидерами, Луна с радостью отметила, насколько важными были эти обращения к защитникам Хогвартса: лица учащихся посветлели, в глазах появилась надежда, теперь они знали, что не брошены на гибель и путь вперед все еще открыт. А есть ли у них пятерых этот путь? Вдруг своим опрометчивым поступком они наоборот погубят себя и оставят всех, кто верит в них? Прогоняя прочь дурные мысли, Луна вновь посмотрела в сторону преподавательского стола, мгновенно найдя взглядом Драко, который что-то объяснял одному из учеников своего отряда. Легкий полуоборот – и снова улыбка одними глазами с теплыми отблесками металла. Им не нужно было слов и жестов, чтобы понять друг друга. И Луна знала – только с ним она пройдет весь путь до самого конца, она всегда будет рядом… *** - Ну вот и всё, - мелодичный голос Луны подвел итог, когда последним на крыльцо Хогвартса вышел Рон с небольшим рюкзаком за плечами. «Вот и всё» - звучит не слишком оптимистично», - подумал Драко, нежно обхватывая рукой замерзшие пальчики девушки. Все призрачные границы были стерты – они были на самой грани перед пугающей неизвестностью. - Ну что? Идём? – тяжело выдохнув, спросил Рон, обернувшись к Гермионе, которая грустно положила голову на плечо Гарри, нежно приобнимавшего её. - Идём, - ответил за неё Драко. Они не спеша, в полном молчании спускались по склону холма, на котором оставался позади замок Хогвартс. Каждый был погружен в собственные мысли, отчаянно желая прочувствовать этот, возможно, последний момент, каждой клеточкой тела. Промерзшая земля, кое-где покрытая инеем, неприветливо поблескивала белесыми пятнами пожухлой травы и небольшими ямками, попадавшими в луч света волшебной палочки Драко. Во внутреннем кармане куртки из дорогого и редкого материала «невесомой кожи» легкой тяжестью ощущался золотой медальон – его находка, решившая весь ход дальнейших событий. «Если этим событиям еще суждено быть в нашей жизни», - скептически шепнул гадкий внутренний голос. Драко тряхнул головой, будто бы прогоняя непрошенные мысли и взглянул на девушку, теплая ладошка которой уже согрелась в его руке. Луна задумчиво улыбнулась ему, ловко поправив сумочку, висевшую на плече. Синий походный костюм оттенял голубые глаза, которые в сумерках стали почти сапфирового оттенка. Было в этой хрупкой прекрасной девушке то, чем восхищался Драко и одновременно не слишком-то радовался этому качеству – её невозможно было переубедить в том, что она намеревалась совершить, если она считала свой поступок правильный. Помнится, он уже в Азкабан летал без нее, а с «Эмили Скай». А ведь окажись тогда вместо Луны действительно Эмили, кто знал – шел бы он сейчас со всеми ними по Запретному Лесу… Чуть поодаль от них вместе шли Гарри, Гермиона и Рон. Гермиона отметила, что Гарри сейчас очень решителен и сосредоточен, а вот Рон явно был настроен мрачно – унылое выражение лица и полностью пропавший энтузиазм выдавали его сомнения относительно правильности их решения. Её по-настоящему поразила Луна – она казалась такой спокойной и невозмутимой, что это ощущение передавалось от нее светлой и умиротворяющей аурой. Хотя это было не совсем так – настоящим айсбергом, без эмоций и переживаний, был Малфой. Он в своем стиле не стал по примеру остальных брать «запасы» и вещи в сумках, а ограничился только волшебной палочкой. Зная любовь Малфоя к роскоши и комфорту, это было все равно странно. Впрочем, Гермиона понимала, что его хитрость и способности они все равно недооценивают, несмотря на то, что уже достаточно давно общаются. Во время из молчаливого продвижения к поляне Гермиона пару раз бросала взгляд на идущего впереди Малфоя. Далеко не «туристическая» одежда – черная куртка, черные джинсы, серо-стальная рубашка – уверенная походка даже в полутьме, легкое напряжение, чувствовавшееся в движениях и придававшее ему особый, хищный шарм. Сейчас он излучал опасность, как бы показывая невидимому противнику, что подходить близко не следует. Он притягивал к себе, подобно тому, как свет и жар огня привлекают к себе ночных мотыльков, сжигая им крылья и превращая в пепел. Это было удивительно – огонь и лёд смешались в нем, создав какую-то грозную опасную гармонию… Гермиона облегченно вздохнула, взглянув в ярко-изумрудные глаза, в которых уже отражались первые звезды. Гарри… Её Гарри… Любимый, замечательный, добрый, самый родной, излучающий тепло и уют. С ним ей было хорошо и спокойно. Нет! Она бы никогда не согласилась бы даже на мгновение превратиться в мотылька с пламенем на крыльях. И как же она была благодарна все тому же Малфою, который в момент безумного очарования не позволил ей сделать это. В вулканах можно лишь сгореть, а душу согревает только солнце… Она почувствовала, как тяжело вздохнул Гарри, крепче сжимая её ладонь – перед ними раскинулась небольшая, но достаточно просторная темная поляна Запретного Леса, их финальная точка. Драко прошел вперед, к правому краю поляны, осветив лучиком волшебного света невысокое дерево, на оголенную ветку которого он и повесил медальон, прикрепленный к наколдованной ленте. - На нем должна быть цепочка, - объяснил он, оборачиваясь к друзьям. – Но, видимо, в бою произошла неудача, и она была повреждена. Я расспросил нескольких учащихся своего отряда, сражавшихся в тот день, а точнее, ночь. Все они говорят, что слышали глухи взрывы, когда враги падали, а затем снова взлетали. Скорее всего, у этого порт-ключа есть определенный радиус действия, а значит, не обязательно надевать этот медальон всем нам – достаточно лишь подойти ближе. Гарри кивнул, сделав несколько шагов вперед, и тоже обратился к товарищам: - Мы ввязываемся в очень опасную авантюру. Может быть, лучше это сделают не пятеро человек, а кто-то один? - с надеждой в голосе спросил он. Драко негромко рассмеялся, подойдя к Гарри и дружески хлопнув его по плечу: - Нет, Поттер, в этот раз все лавры себе не заберешь. Насколько я вижу по всем собравшимся, решение уже принято. - Мы с тобой, Гарри, - подтвердила Луна. - До самого конца, - присоединился к ней Рон. - Наше решение не обсуждается. Вот только, - голос Гермионы слегка дрогнул, - все мы понимаем, что это может быть последним, что мы сделаем для Хогвартса и вообще для нашего мира. Мне кажется, надо что-то оставить в память о себе, какую-то мелочь… - О, Грейнджер, должен тебя огорчить – мемуары написать ты не успеешь, - ухмыльнулся Драко, снимая серебряные наручные часы и оставляя их на камне неподалеку от дерева с медальоном. – Я оставляю это. Луна отстраненно улыбнулась – такой памятный знак очень подходил Драко, вот только о смысловом назначении часов думать не хотелось, она не могла поверить в то, что все может завершиться так плохо, хотя разумом понимала, что это очень вероятно. На мгновение задумавшись, она отколола от синей походной куртки небольшую брошь из перьев в виде разноцветного попугайчика. Было очень жаль расставаться с папиным подарком, но ничего другого на ум не пришло. Она оставляла здесь частичку своей души – а значит, должна была непременно вернуться. Гермиона положила на камень любимый блокнот с конспектами уроков по Древним Рунам, Гарри – красивый золотой брелок в виде летящего снитча. И только Рон на несколько минут замешкался. - Знаете, ребят, - сконфуженно заговорил он, копаясь в своем рюкзаке, - если честно, то мне даже нечего оставить. Ну что обо мне может напомнить? Разве что вот это… Он поднял вверх какую-то вещь, и когда свет палочек осветил её, четверо друзей увидели, что Рон держит в руках вязаные носки с надписью «Рональд». - Эксклюзивно, - фыркнул Драко, с трудом сдерживая смех, все-таки Уизли был в своем репертуаре. - Зато ни на кого не похоже, - приободрил друга Гарри. Пять странных, ничем не связанных между собой памятных вещей уже лежали на камне, словно объявляя о том, что больше отсрочки по времени не будет, и пора действовать уже наступила. Это понимал каждый из пятерых, собравшихся на поляне, озаренной лишь светом нескольких палочек. Последний шаг перед неизвестностью и опасностью. Последний шаг… Драко видел, как Грейнджер по очереди крепко обняла Уизли и Поттера, что-то горячо прошептав последнему и замерев рядом с ним, взявшись за руки, стала ждать команды. Его захлестнула волна нежности, когда он почувствовал, что его свободную руку обхватывают чуть дрожащие пальчики с таким отчаянием, будто они и правда шли на смерть. Взмахом волшебной палочки он выпустил сноп серебристых искр, что означало быть готовыми к удару в медальон. Видя, как все слаженно приготовились последовать следующему сигналу, он на несколько секунд задержался, чуть наклонившись к Луне, стоящей рядом: - Я с тобой, - шепнул он, легко коснувшись уголка дрогнувших горячих губ, и обнял её, крепче прижимая к себе. Ярко-красные искры из палочки Драко - и пять лучей, ударивших в висящий на дереве медальон. Оглушительный взрыв – и мир, уходящий из-под ног. Он видел, как Поттер и Уизли подхватили едва не упавшую Грейнджер, чувствуя, что и сам с трудом держится на ногах, падая в тяжелый мрачный водоворот, из последних сил сжимая руку Луны, которую словно бы относило течение в противоположную сторону. Гул разрастался, подходя все ближе – и уже не осталось ничего прежнего, а только темнота, в которую они падали, падали, падали… Не видя лиц, не слыша звуков… Глубокое, безмолвное падение, пока темнота полностью не превратилась в их исчезающее сознание… *** - Мистер Долгопупс! Мистер Долгопупс! Невиллл!!! Еще не успев разобраться, что происходит, Невилл опрометью вскочил с кровати и, жмурясь от неяркого утреннего света, распахнул дверь комнаты, в которую кто-то отчаянно барабанил. На пороге стояли четверо гриффиндорцев-семикурсников в школьной квиддичной форме. У всех были одинаково взволнованные и растерянные лица. - Просим прощения за беспокойство, - начал высокий юноша, капитан команды, - Мы решили на рассвете потренироваться в мастерстве полетов. Но увидели в запретном лесу дым как от пожара. На поляне неподалеку от Хогвартса произошел магический взрыв! Уже спустя несколько минут Невилл, не обращая на мятую одежду и растрепанный вид, мчался на метле за гриффиндорским капитаном, указывающим путь. - Нам надо узнать, все ли ученики и преподаватели на месте! – крикнул он, пытаясь заглушить шум холодного ветра. - Да! – кивнул один из сопровождающих и, резко развернувшись, вновь направился к Хогвартсу. Едва соскочив с метлы, Невилл замер от гнетущего вида почерневшей поляны леса, раскинувшейся перед ним. Замерзшие ветви деревьев были обуглены, повсюду лежали ветки сучья, оторванные взрывом. Промерзшая земля мертвым пеплом хранила память о чем-то ужасном, произошедшем здесь ночью. Вдруг внимание Невилла привлек какой-то яркий предмет на камне в правой части поляны. С опаской приблизившись к нему, он заметил обгоревший кусок коричневой ткани, что-то закрывавшей собой. Накативший приступ дрожи едва позволил удержаться на ногах – на прожженной огнем куске вязаной шерсти было ясно написано белыми нитками «Рональд». Стараясь побороть, прогнать накатывающий ужас, с надеждой увидеть опровержение самым страшным догадкам, Невилл резко отбросил в сторону ткань, открывая то, что было под ней. - Вам плохо? – как в тумане услышал он голос гриффиндорца, с трудом заставив себя отрицательно покачать головой. Невилл опустился на колени перед камнем, не в силах оторвать взгляда от того, что видел перед собой. Нет, ему не было плохо. Он просто хотел умереть – здесь, сейчас, на этом самом месте – чтобы не видеть того, что видел, чтобы исчезли все мысли и погибло само сознание. На темно-серой поверхности камня ярко и надменно поблескивали дорогие серебряные часы (такие были только у одного человека в Хогвартсе, и Невилл прекрасно знал, кто был их обладателем), задорно сиял золотой брелок в виде снитча, расправившего крылья в полете (и его хозяин был тоже известен всем), аккуратно и сдержанно сложил свои страницы блокнот-конспект, на обложке которого было красиво выведено округлым почерком «Гермиона Грейнджер», но самым ужасным, приковавшего полный отчаяния взгляд Невилла, был пестрый попугайчик – затейливая брошь, сделанная из разноцветных перьев. Именно её он не раз видел на одежде самой прекрасной и загадочной девушки Хогвартса и всего мира, все время отмечая, как идет ей это странное украшение. Теперь же маленький попугайчик был последним, что осталось от его владелицы. Последним… - Мистер Долгопупс, - рядом послышался шум воздуха от метлы и приземление, - в школе нет пятерых… - Я знаю, - тихо произнес Невилл, закрывая лицо руками. – Я знаю… Самый кошмарный сон начинал становиться действительностью…