Silent storm

Когда мне раньше говорили, что одиночество — это самая ужасная вещь в мире, я просто понимающе кивал, даже не осознавая всей серьезности этих слов. Одна встреча, один человек, один момент заставили меня посмотреть на это с другой стороны: я сам оказался одиноким. Раньше я использовал девушек в собственных целях, даже не понимая, как делал им больно. После того, как разрывал с ними все связи с собой, они оставались такими же одинокими, как и я сейчас. А когда сам влюбился по уши в Фелисити Паркер, она просто играла мной, а я глупо выполнял все ее команды. Спустя месяц она уехала из города, оставив меня наедине с собственной болью и собственными чувствами. Пустота. Вот, что я чувствую. Я должен продолжать идти по жизни, но уже без нее. Но раны и ссадины на сердце изменили мои намерения. Я не готов продолжать движение. Я, черт возьми, не готов двигаться по жизни дальше, когда рядом нет ее каштановых волос, которые всегда приятно пахли лавандой, зеленых глаз с невероятно длинными ресницами и очаровательной улыбки, которая крайне редко сползала с ее лица. Фелисити… Она всегда выглядела счастливой и крайне редко хмурилась. А когда и хмурилась, то ее нахмуренные брови и взгляд казались мне настолько милыми, что я просто не мог не улыбаться, как дурак. Хватаюсь руками за голову и утыкаюсь лицом в колени. Воспоминания накрывают меня с головой, будто заглатывают всего и просто не хотят отпускать. Кажется, я сейчас сойду с ума, если не выйду из дома, не встречусь хотя бы с кем-то, кто не будет мне напоминать о Фелисити. Но я не хочу покидать это место, где каждый квадратный сантиметр связан с ней, где диванные подушки пропитаны ее запахом. Она обожала лежать на этом диване и смеяться с моих нелепых шуток. Несколько минут провожу в таком положении, а потом поднимаю голову и кладу руки на колени. — Что будет дальше? — шепотом спрашиваю сам у себя. Я и сам не замечаю, как по моим щекам начинают стекать слезы. Эмоции берут верх надо мной, и мне уже не удается контролировать их выражение. Нет сил, чтобы смахнуть слезы, поэтому просто сижу в том же положении, продолжая смотреть в одну точку. — Взлечу или упаду? — в очередной раз спрашиваю, зная, что не услышу ответа. Но я и так знаю ответ. Упаду. Мне хочется закрыть уши руками и закричать как можно громче, но я не делаю этого. Просто сбрасываю стакан с водой на пол и встаю с дивана. Чувствую слабость в ногах, ведь просидел на одном месте около 24 часов. И мне не хотелось ни есть, ни пить; я просто хотел, чтобы рядом оказалась она — Фелисити Паркер. Непослушные кудри падают на глаза, когда я иду к двери. Мне стоит подышать свежим воздухом, пусть мне этого и не хочется. Иначе я действительно сойду с ума. Открываю дверь и сразу же закрываю ее. Пропало какое-либо желание покидать дом. Освобождаю окна от занавесок и сразу же жалею об этом. Солнце противно светит в глаза, от чего мне приходится зажмуриться. Дети играют на площадке, а влюбленные пары ходят за ручки, противно улыбаясь и шепча друг другу что-то на ухо. А ведь никто из них даже и не думает о том, что все, что говорят им их вторые половинки, возможно, сладкая ложь. Никто из них не выберет горькую правду, потому что боится услышать ее. Раньше и я так ходил с Фелисити за руку, слышал от нее приятные слова и сам забрасывал ее комплиментами, которых она, безусловно, заслуживала. От воспоминаний чувствую, как внутри все бушует, и шумно выдыхаю. Снова. Внутри меня безмолвный шторм, который ищет свой дом. Я готов ждать сколько угодно человека, который найдет меня и скажет, что я не одинок, как я считаю. Я готов ждать ради этого целую вечность. Тогда в моем теле затихнет этот безмолвный шторм и пустота заполнится теплым чувством под названием любовь. Но для этого нужно много времени, и мне стоит с этим смириться. Смириться и продолжать существовать. — Прочь одиночество! — кричу я, но мне не становится от этого легче. Безмолвный шторм все сильнее начинает бушевать внутри, и я падаю на пол, лишенный сил. Когда-нибудь он затихнет… Когда-нибудь он затихнет.