Суррогатные

Никто не ждал, что это начнется так скоро. Все думали: «у нас есть еще пара-тройка поколений». Но все было не так. Когда в чистокровных семьях начали рождаться уродцы, магический мир запаниковал. Как так? Некогда милейшие и умнейшие чистокровные отпрыски рождались уродцами и полоумными созданиями! А ответ один — инцест. Всему виной — инцест. Ни для кого не секрет, что ребенок у близких родственников с большой вероятностью может родиться дефектным. Будет этот дефект выражаться в физическом или умственном развитии — заранее знать нельзя. А под воздействием магических частиц в крови волшебников, дефекты усиливаются. «Простакам легче, им можно жить и с бельмом в глазу, а нам нельзя — аристократия!» И многие из чистокровных семей прибегали к суррогатному материнству.

***

Нарцисса Малфой была, прежде всего, матерью, а уже потом чистокровной волшебницей и аристократкой. И первостепенной ее задачей было счастье сына и имение внуков-внучек в глубокой старости. Года шли, и после смерти Люциуса Малфоя женщина смогла-таки добиться одной из поставленных собою задач — ее дражайший сын был счастлив. Драко Малфой в свои двадцать два года женился на симпатичной для себя партии — Астории Гринграсс. Статная блондинка была прекрасным дополнением лорда Драко Люциуса Малфоя. В их доме была почти-идиллия. Драко работал, Нарцисса следила за хозяйством, Астория перенимала знания у свекрови и ходила на светские приемы от лица их супружеской пары. И во всей этой прелести жизни чете Малфоев не хватало одного — детей. Маленьких солнечных человечков, наследников рода. Астория беременеть не хотела — это же испортит фигуру! Драко говорил, что к детям еще не готов — это большая ответственность! А Нарцисса боялась, что если ее невестка все-таки залетит, то родится уродец — и ах!..

***

Гермиона Джин Грейнджер в свои двадцать три года проходила учебную практику в одной из академий Соединенного Королевства. Ее обучение на преподавателя Трансфигурации уже медленно и верно подходило к концу — оставался последний учебный год в роли ассистента преподавателя, а потом все — вперед в Хогвартс большими шагами на место любимой Минервы МакГонагалл. Будучи не чистокровной и даже не полукровной волшебницей, а магглорожденной, Гермиона все чаще и чаще слышала о том, как страдают волшебники от «неурожая». Ей казалось это дикостью: шушукаться по углам и мусолить тему «чистокровных уродцев». Она же в этом видела большую беду и отсталость магического мира в сравнении с маггловским. Но вскоре она стала подмечать, что у чистокровных волшебников всё же стали рождаться милые и смышленые младенцы. И тут так было понятно — либо ЭКО, либо суррогатное материнство. Волшебница склонялась ко второму. И вскоре это стало очевидно, но никто не обращал на это внимания. Младенцы-чистокровки становились полукровками, но их статус, естественно, не падал.

***

Нарцисса искала волшебницу, которой можно бы было довериться. Она с ног сбилась: та была глупа, та слишком настырна; та была рыжей, а у той слабое здоровье; та была плохо воспитана, а та уже рожала для «бедной пары». Совершенно измотав себя поисками, Нарцисса решилась на небольшой перерыв: пока ее невестка с Драко не заделали ребенка и она не нашла подходящей кандидатуры, на один денек, она сложит руки и передохнет. Нарцисса находилась на Косой Алее в новом открывшемся кафе Фридриха Бонна «Небеса Европы». Полукровный волшебник, выросший по большей части в маггловском мире, открыл кафе изумительной красоты и прекрасного содержания. Но больше всего Нарциссе нравились в этом кафе уют, кофе и десерты. О, какие там десерты! Сидя за столом и наслаждаясь приятным ароматом кофе, Нарцисса заметила за одним из столиков небезызвестную Гермиону Грейнджер. Та сидела за столиком возле очаровательного фонтана и пила из хрустального фужера красное вино. На ее столе покоились несколько толстых книг и стопка фолиантов, видимо, для проверки. О том, что Героиня Войны не пошла работать в Министерство, а решила стать учителем стало известно через несколько месяцев после выпуска из Хогвартса. И это же стало одной из главных причин, по которым она рассталась со своим парнем, Рональдом Уизли. «Мы расстались хорошими друзьями; Министерство и Аврорат — это для них, для моих любимых мальчиков, а для меня же — школы, академии, книги. В этом вся Гермиона Джин Грейнджер!» Отпив из фужера вино, волшебница заправила мешающую каштановую прядь за ухо. Нарцисса вспыхнула неподдельным интересом — так грациозно было бытовое движение этой девушки! Женщина обратила внимание на тонкие запястья, которые плавно двигались, на длинные пальцы, которые сжимали перо, на покатые плечи, которыми волшебница повела при прохладном ветерке. Нарцисса решила действовать — ее выходной подождет!

***

Увидев перед собой Нарциссу Малфой во всем ее простом великолепии, Гермиона удивилась. Выслушав внимательно предложение почтенной волшебницы, Гермиона задумалась. Распознав в глазах не молодеющей женщины надежду, Гермиона согласилась. Гермиона Джин Грейнджер в свои двадцать четыре полных года и восемь с половиной месяцев согласилась стать суррогатной матерью для детей Драко Люциуса Малфоя и Астории Грингарс. С одним лишь условием. Драко Малфой до последнего не будет знать, кто станет матерью его детей. Нарцисса согласилась.

***

Когда Астории заявили, что ее появления в свет закончатся через три месяца, она пришла в бешенство. Как так? А после строго и холодного объяснения, она вся изошла на «нет» и побледнела. Для всех она с этого дня была «беременна». Драко же в эти дела не посвящали. Так было лучше.

***

Гермиона привязалась к Нарциссе. Так, как привязываются к свекровям или к очень хорошим подругам, старшим по возрасту. Чем больше у Гермионы рос живот, тем больше Нарцисса проводила с ней времени. Несмотря на беременность, Грейнджер продолжала быть ассистентом у профессора Гуру из стокгольмской академии магии. Она проверяла домашние работы учеников — на большее мягкосердечный профессор не согласился. На удивление, Гермиона была готова расстаться с младенцем. Она была сильна в этом плане, чем очень — очень! — удивляла леди Малфой. «Когда наступит время, я рожу себе ребенка. Этот малыш — ваш. Моему малышу в этот мир приходить еще рано, я пробовала. Плод родился мертвым». На седьмом месяце беременности Гермиона позволила уговорить себя сходить к врачам на детальный осмотр. Врачи колдовали над ней около получаса. Смотрели так и эдак. Пришли к выводу — все в порядке, ничего нет страшного, что живот непомерно большой, — растет богатырь! Женщины гуляли, смеялись и много разговаривали. Нарцисса пичкала волшебницу всевозможными фруктами и овощами, гуляла с ней исключительно на свежем воздухе и не давала ей уставать. А Гермиона улыбалась, видя такую счастливую почти-бабушку. На восьмом с половиной месяце, когда Гермиона уговорила Нарциссу на маггловское УЗИ, выяснилось, что в ее животе растет не просто богатырь, а двое младенцев. Женщины в изумлении слушали врача. «Такое случается. Малыши располагаются тесно друг к другу и заслоняют один другого. Поэтому часто случается, что счастливые мамочки узнают о двойне чуть ли не на родах. У вас, Гермиона, довольно широкие бедра. Вы можете не бояться рожать сами. Но если решитесь на кесарево, то это тоже не повредит малышам». Выходили Грейнджер и Малфой в некотором шоке. Нарцисса думала, что в семье Малфоев всегда будет лишь один наследник! Такая тенденция была долгие поколения… в семье же Блэков если и были несколько братьев-сестер, то они не были близняшками. — Это от меня. У меня дед один из близнецов, — сообщила волшебница пораженной женщине. Нарцисса заметила огонек тревоги в девичьих глазах. Конечно, они не предполагали, что будет двойня! Ведь они до последнего думали, что будет один малыш… — А мы ведь даже пол детей не спросили, — заметила Гермиона тихо. Нарциссе это вновь не понравилось: о чем думала Грейнджер? По-матерински обняв беременную за плечи, женщина усадила ее на лавку. Гермиона молчала и сжимала в пальцах голубой платок. — Ты же не думаешь, что тебе придется расправиться со вторым ребенком? — осторожно спросила Нарцисса. — Гермиона, я пойму, если ты захочешь оставить второго малыша себе. Грейнджер подавила судорожный вздох и посмотрела на Малфой влажными красными от сдерживаемых слез глазами. «Я не могу», — беззвучно произнесла она. Нарцисса вспыхнула — как она могла подумать о таком?! Обняв девушку крепче, она судорожно зашептала волшебнице на ушко: — Я стану бабушкой замечательных малышей. О чем ты говоришь, дорогая? Если ты позволишь, я заберу обоих. У Нарциссы разрывалось сердце пополам. Если на одного ребенка Асторию она уговорить смогла, то на двух… Решение пришло само собой.

***

Гермиона разошлась от бремени 17 марта 2006 года в 12.40 пополудни. Роза Нарцисса Малфой и Скорпиус Драко Малфой родились в больнице Святого Мунго с разницей в 4 минуты и 34 секунды. Если имя мальчика было оговорено с предками родов Малфоев и Блэков, то имя девочки выбирала Гермиона. Нарцисса отступила от правил ради Гермионы. Эта волшебница имела на это полное право! Да и имя было чудесное. А вот Астория Гринграсс по официальным данным 17 марта 2006 года в 12.40 пополудни скончалась при родах. А в реальности — отравилась змеиным ядом, добавленным в красное вино. 17 марта 2006 года Драко Люциус Малфой стал отцом двух очаровательных близнецов и вдовцом. И его терзали странные чувства: полукровные близняшки должны были вызывать в нем отвращение, но вместо этого он лишь с трепетом и заботой носился над кроватками, стараясь утихомирить буянящих детей. Его детей. Что говорить о Нарциссе Малфой? 17 марта 2006 года она стала бабушкой двух малышей и скорбящей свекровью. И стала хранить великую тайну. Имя настоящей матери Розы и Скорпиуса теперь она должна была унести с собой чуть ли не в могилу.

***

Годы летели незаметно. Роза и Скорпиус росли. Нарцисса старела. Драко все больше и больше погружался в море под названием «семейное счастье». Гермиона, разумом забыв детей, учила студентов трансфигурации в Хогвартсе. Все шло своим чередом до сентября 2017 года, когда юные и прекрасные Малфои-младшие должны были отправиться со станции Кинг-Кросс на Хогвартс-Экспрессе в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Все, как и у родителей много лет назад. Роза и Скорпиус стояли и тихо переговаривались между собой. Они были удивительно похожи: оба высокие, статные, очаровательные; у Скорпиуса был пепельный блонд, у Розы — волосы пшеничного цвета, почти светло-светло русые; Скорпиус смотрел на мир серо-голубыми глазами, а Роза — водянисто-карими; аккуратные чуть вздернутые носики, веера темных густых ресниц, бутоны бледно-розовых тонких губ. Рядом с переговаривающимися близнецами стоял Малфой. Он кривил губы в легкой усмешке, хотя хотелось улыбаться во весь рот! В паре метров стояла Нарцисса, разговарившая с миссис Забини, которая в этом году отправляла внука вместо сына в Хогвартс. — Ба, — тихо позвала женщину одиннадцатилетняя Роза перед отправлением. — Да, дорогая? — Помнишь, ты спрашивала, что мы хотим на день рождения со Скорпиусом? Женщина кивнула. — Мы хотим знать имя нашей мамы. Нарцисса улыбнулась и поцеловала внучку в высокий лоб. — Астория Гринграсс. Девочка насупилась и сузила глаза. Она чувствовала, что ей врут. Астория — жена ее папы. Но как-то не верилось, что она их мама. «Не похожи».

***

Хогсмид. Хагрид. Лодки. Хогвартс. Призраки. Лестницы. Минерва МакГонагалл. Факультеты. Столы. Свечи под куполом Зала. Шляпа и табурет. Гимн на распев. Дети-студенты. Гриффиндор. Когтевран. Пуффендуй. Слизерин. — Малфой, Роза! Шляпа задумчиво шепчет: «Прямо как мама. В омут с головой. Куда же? Слизерин как папа или Гриффиндор как мать?» И Роза удивляется, ее мать с Гриффиндора? Значит, точно не Астория! «Ты знала мою маму?» — спрашивает, не отвечая на главный вопрос. «Более чем! Прекрасная волшебница! Но так куда ты хочешь? Ты хитра, умна и изворотлива, но и храбрости в тебе, как в львице!» — шляпа кривит тряпичный рот, желая знать ответ. «Туда, где я смогу найти маму!» — Гриффиндор! Девчушка спускается со ступеней вниз и идет за стол под красные знаменья. Зал молчит, а потом взрывается аплодисментами. — Малфой, Скорпиус! Шляпа приземляется на белобрысую головку. Кривит в задумчивости губы: «Нет, тут больше папы». — Слизерин! Мальчишка смотрит на сестру, которая хлопает ему сильнее всех за красно-золотым столом. И он идет за серебряно-зеленый, зная, что одна из львиц будет с ним до конца!

***

Пролетали дни, и Драко получал первые письма от своих любимых сына и дочки. Какое удивление, нет поражение! Гриффиндор! Нарцисса ссылалась на кровь Блэков. Драко, злясь, требовал имя женщины, родившей ему детей. А поостыв, просил хотя бы факультет. Женщина соврала: — Когтевран. Она перечитывала письма своих любимых Розы и Скорпиуса и в ее глазах стояли слезы. Ох, ее малыши! Скорпиус много писал об их разлуке с сестрой, сетовал на шумных однокурсников, которые шушукаются за их спинами на счет ухода «Малфойки на сторону котят». Но он не малую часть письма отводил и на рассказы о преподавателях: Рубеусе Хагриде, Горацие Слизнорте, Филиусе Флитвике, Септиме Вектор, Гермионе Грейнджер… Вот кто много внимания уделял Гермионе, так это Роза! Она чуть ли не боготворила своего декана и по совместительству преподавателя по трансфигурации. Перенявшая любовь к книгам и знаниям от матери, Роза не могла не нарадоваться такой чуткой преподавательнице: и дополнительную литературу подскажет, и дополнительные задания даст… Малфою от этих писем было не легче: его дочь так любила Грязн… Грейнджер! Давно не грязнокровку. С самого начала не «грязнокровку», а «Грейнджер». Драко шумно выдыхал и перечитывал письма по второму, третьему разу… лишь бы представлять, как его Роза и Скорпиус сидят в далеких гостиных и скребут пером по пергаменту, в порыве описать их чувства, эмоции, переживания…

***

Гермиона Грейнджер забыла разумом своих детей-близняшек. Но вот сердцем забыть не смогла. Она видела в Скорпиусе и Розе Драко. Видела в почерке Скорпиуса и в стремлении Розы себя. Их работы она откладывала и проверяла отдельно, перед этим выпив успокаивающего зелья или выплакавшись. Однажды, Гермиону увидела Минерва. И вместо слов, Гермиона показала любимому преподавателю самые ценные и больные воспоминания: разговор с Нарциссой и ее согласие, УЗИ и покупка одежды, роды и колдография, которая у нее осталась из родильного дома. Минерва плакала вместе со своей лучшей студенткой и говорила, что все будет хорошо. Что дальше — легче. А Гермиона думала, как бы ни стать вторым Снейпом в дамском обличье. Как бы не оттолкнуть и не сломать хрупкое доверие своих не-детей.

***

Шли недели, месяцы. Роза не унималась, она очень хотела знать, кто их мать! Скорпиус же таким ярким желанием не горел. Но покорно помогал старшей сестре — не мог иначе! Бабушка на вопросы о матери отвечала: «Ваша мать — Астория Гринграсс». Отец же, через четыре года сломавшись под напором детей, сообщил, что она была с Когтеврана. «Ложь. Ложь. Ложь. Она с Гриффиндора! Шляпа не врала мне…» Роза росла. Скорпиус рос. И вот им уже по пятнадцать лет. Время любви, но не для них. Уговорив директора МакГонагалл, они раз в семестр получали подсказки по поиску матери. Картина складывалась расплывчатая: Гриффиндор. Участвовала во Второй Магической Войне. Не любила квиддич. Писала стихи на седьмом курсе. Знакома с отцом близко, но остро. Заурядная внешность. Скорпиус, через отца Майкла Забини, попытался узнать, кто рожал в больнице Святого Мунго 17 марта 2006 года. Получив списки и результаты родов, они были в искреннем шоке. 17 марта 2006 года в больнице Святого Мунго двое из пациенток родили разнополых близнецов. Гермиона Джин Грейнджер, их профессор Трансфигурации, и Каролина Екатерина МакЛорен, ассистент их профессора Астрономии.

***

Нарцисса испустила дух сразу после сдачи С.О.В. ее любимых внуков. Узнав их превосходные результаты, она ушла в мир иной с покорной улыбкой на устах и счастливым лицом. Напоследок, в отсутствие сына, она прошептала любимым внукам: «Её колдография есть у меня в шкатулке, в столе». Скорпиус нашел колдографию в тот вечер вперед Розы. С нее на него смотрела счастливая профессор Грейнджер с большим животом и Нарцисса, обнимающая беременную леди за плечи. Скорпиус впервые не знал, что ему делать. Сказать отцу? Или Розе? Или соврать, что в ящике не было никакой колдографии? Но когда Роза вошла в комнату Нарциссы, Скорпиус все же соврал, что колдографии здесь нет и стоит поискать в других столах. Роза согласилась. Но решила, что они это сделают, после похорон. А лучше и вовсе на рождественских каникулах. Сил на поиски матери после смерти любимой бабушки у Розы Нарциссы Малфой не было. Скорпиус был этому даже рад.

***

Шестой курс. Гермиона вспоминала свой шестой курс с ужасом. Слишком много в нем было крови, боли, страха. А сейчас она смотрела на то, как рос и почти оканчивал школу ее шестой курс. Она приняла их одиннадцатилетними птенчиками, и вот они — красавицы и красавцы! Совсем уже взрослые. После одного из первых занятий со Слизерином, к ней подошел Скорпиус Малфой и спросил, когда он мог бы подойти к ней, чтобы уточнить кое-какие сложные моменты. Она попросила зайти к ней перед ужином, минут за двадцать. Юноша согласился, посмотрел на нее тепло-серыми глазами и ушел. Грейнджер вздохнула и потерла виски. Ее сын уже такой взрослый! Нет, Гермиона. Это не твой сын. А Роза не твоя дочь. Забудь.

***

— Профессор Грейнджер, я хотел узнать кое-что. Это немного личное, но все же. — Да, конечно, мистер Малфой, если я посчитаю ваши вопросы компетентными, я отвечу. Слушаю вас. — Вы были знакомы с моим отцом? — Да, была, — согласилась волшебница, удивившись такому вопросу. — Вы были с ним близки? — Нет, у нас с ним было взаимное недопонимание. Зачем вы это спрашиваете, мистер Малфой? — А с Нарциссой Малфой у вас были иные взаимоотношения? Ответьте, прошу вас. — С твоей бабушкой, Нарциссой, я была в более чем теплых отношениях. К чему такие вопросы, мистер Малфой? — Вы наша мама, ведь так? — юноша положил колдографию на стол перед обомлевшей женщиной. — А ведь отец не знает, верно? Скорпиус ушел, тихо затворив дверь. Профессор Грейнджер на ужин не пришла.

***

«Папа, знаешь, я узнал кто наша настоящая мать. И ни разу она не с Когтеврана, как ты сказал. Она с Гриффиндора. Она прекрасная женщина, прекрасный учитель. Она была бы прекрасной матерью. Но она жалеет. Не может теперь смотреть ни на меня, ни на Розу. Она, кстати, еще не знает. Не могу ей сказать. Она еще переживает из-за смерти бабушки. Пап, а ты знал, что Гермиона Грейнджер была нашей мамой? Что она до последнего не знала, что нас будет двое? Что плакала ночи напролет? Мы тоже не знали. А бабушка знала. Все эти годы знала. Папа, как сказать Розе? Пап, мне нужен совет. Твой Скорпиус». Драко разнес половину столовой, а рухнув на пол, схватился за волосы.

***

«Грейнджер, я бы не писал, если бы имел право. Скорпиус все узнал вперед сестры, жаждавшей этого больше воздуха. Должен сказать тебе спасибо? За гребанное счастье — спасибо, за любимых сына и дочь — спасибо, за счастливую мать — спасибо. Спасибо, слышишь? С благодарностью Драко Малфой». Гермиона Грейнджер плакала шестую ночь подряд.

***

Скорпиус обнимал сестру, зарываясь пятерней в ее светло-русые волосы. Она дышала ему в шею и била кулаками по спине. — Почему не сказал мне сразу?! Почему не сказал мне долбанных полтора года назад?! Она бесилась и злилась. А он сидел, словно, на пороховой бочке — подожги и взорвется. — Почему вы скрывали полтора года, что она моя — наша — мать?! Скорпиус поцеловал сестру в макушку и прижал к груди сильнее. — Ты была в трауре. Роза стукнула кулаком сильнее. — Но это было так важно! «Скорпиус, пора сказать Розе. Пусть насладится последними мгновениями. Я не в силах скрывать это от нее. Да и ты, вижу, тоже. Пусть это ее встряхнет. Папа».

***

Седьмой курс. Зачеты. Ж.А.Б.А. Выпускной Бал. Платья, каблуки, смокинги, бабочки. Выпускники, родители, профессора. Гермиона стояла позади разноцветной толпы. Она прижимала к лицу платок и силилась не разреветься на ровном месте. Она — лишь профессор. Ей нельзя так плакать. Она отмахивалась от своих выпускников, мол, «вы мой первый полноценный выпуск, я вас выучила с первого курса — вот и плачу». Она утирала скатывающиеся слезы, сквозь толпу смотря на своих детей. Скорпиус Драко Малфой кружил в вальсе свою сестру Розу Нарциссу Малфой. Она пыталась взять себя в руки, но ничего не выходило. «Да, Грейнджер. Вот тебе и 42 года. Твои дети закончили Хогвартс. Но ты не увидишь как они будут расти дальше. Дура ты, Грейнджер». Немного успокоившись, Гермиона улыбнулась проходившим мимо Авроре Синистре и Батшеде Бэбблинг. Женщины улыбнулись ей в ответ. Она подняла взгляд обратно к танцующим, как послышалось где-то сбоку: — Профессор Грейнджер, я могу пригласить вас на танец? Рядом стоял Скорпиус. Высокий, красивый — как две капли воды похожий на своего отца. Но такой другой: галантный, добрый, понимающий. — Только потому, что ты выпускник, — сказала она. Во время танца Гермиона увидела танцующих Розу и Драко. В груди что-то сжалось и глаза защипало. Нужен был воздух.

***

— Грейнджер, подаришь танец отцу своего сына? Она не успела уйти из зала. — Малфой, а ты уверен, что хочешь танцевать с гр… — … матерью моих детей? Да, уверен.