Спасибо за понимание.

12 Stones — World So Cold

Джеймс Коул ловит себя на мысли, что не может вспомнить улыбку Кэсси. «Кэсси», она же доктор Кассандра Рейли, была его соседкой по квартире, когда они учились вместе в медицинском, больше пяти лет назад. Его верная блондинистая подруга с серьезным взглядом льдисто-голубых глаз, и тоненькой бороздой морщин на лбу от того, что девушка часто хмурилась, всегда оставалась на его стороне, всегда выгораживала его во всех передрягах. Он мог на нее положиться. Коул был уверен, что ее утонченные черты лица всегда удостаивали его приветственной улыбкой, когда он возвращался домой после занятий и приносил с собой ее любимый американо с корицей (американо с корицей — неслыханная гадость, но его соседка всегда приходила в восторг от пряного аромата напитка). Улыбалась ему, когда он в деталях рассказывал, как прошла очередная ночная смена в больнице, которая доставалась ему в качестве наказания за то, что он частенько засыпал на парах. Строгих преподавателей мало волновало то, что на плечах Коула висел его больной лейкозом брат Рамси вместе с сынишкой, и парню частенько приходилось сидеть с малышом Сэмми, пока старший брат проходил обследования в больнице, а в другую часть времени еще и подрабатывал в кафетерии уборщиком, так что да, Коул действительно не высыпался. Но возвращаясь домой, его ждала Кэсси с неизменной улыбкой, которая теперь практически стерлась из памяти Джеймса. Все что он помнит — осуждение в ее глазах, вину и даже боль. Она смотрит на него, слегка сощурившись, нахмурив брови, отчего бороздка на ее лбу становится еще заметнее, льдистые глаза похожи на хрусталь на фоне застывших слез. Нелегко смотреть на то, как твоего друга забирают полицейские из уютной квартиры — единственном месте, где ты чувствуешь безопасность. «Он убил человека» — твердили они, но разве можно назвать человеком ту дрянь, что подстерег Мейси, официантку из того же кафетерия, где работал Коул, и напал на нее желая удовлетворить свои низменные потребности. С одной стороны, Джеймс жалел, что оказался в том месте, в то время; что не рассчитал силы; что толкнул ублюдка слишком сильно; что темно-багровая кровь оставила след на кирпичной стене в переулке, которую, кажется, никогда не удастся оттереть, но с другой стороны, могла пострадать невинная девушка. Эту вину он полностью брал на себя, пусть и не с радостью. Коул усмехался раньше, когда только поступал в медицинский, думая, что ему просто не стоило строить из себя героя, это никогда не доводило ни до чего хорошего. Стоило прислушаться к самому себе. Теперь поздно что-то менять, пора отвечать за свои поступки, хоть раз. Именно поэтому, он ничего не рассказывал Кассандре, его понимающей подруге со слишком проницательным взглядом, о том, что случилось вплоть до вечера, когда ворвались полицейские и растоптали его жизнь. Коул бежал от тьмы всю свою жизнь, и его судьба была прописана черными красками, рано или поздно он бы утонул в этой тьме, но Кэсси стремилась к свету, она была создана, чтобы помогать людям, он не мог погубить и ее. Но самым страшным парень считал именно то, что его понимающая соседка больше не смотрела на него, так как раньше, только осуждение, вина за то, что не могла этого предотвратить, и боль. Это отпечаталось в его памяти. «Доктор Кассандра Рейли» значится на табличке, висящей на двери кабинета, перед которой Коул ошивается уже более часа. «Она на операции» — сказали ему на ресепшене, и теперь он отсчитывает каждую минуту, потирая вспотевшие ладони. Она позвонила ему сама, сочла нужным сообщить, что лично будет проводить операцию его брату, голосом совершенно не похожим на тот, что он слышал от нее в последний раз: ровный, низкий, без придыхания. Совершенно не той Кэсси, что со всеми эмоциями делилась с ним историями в их старой квартирке. Чужая. Но он счел это чем-то более личным, раз главный хирург решил уведомить родственника об операции и попросил приехать в больницу как можно скорее, конечно, имело место и то, что Рамси мог и не очнуться после этой операции. Коул сидит на стуле в коридоре, закинув одну ногу на другую, чтобы дурацкий отслеживающий браслет на лодыжке не ощущался, словно на него надели кандалы. Он смотрит на мигающий зеленый огонек, почти загипнотизировано, поэтому не сразу замечает, как в паре метров от него замирает фигура в сине-голубой врачебной униформе. Она снимает маску с лица и качает головой, не способная произнести хоть слово. И первое о чем думает Коул, что он не помнит, какая она — улыбка Кэсси Рейли. Остальные мысли не должны проникнуть в его голову (он не справится с этим сейчас, только не сейчас, когда его жизнь хоть немного начала налаживаться). Видимо, темнота его не отпустит. Поэтому, он отгоняется мысли и о Кэсси в сторону. — Коул, мне жаль, но у Рамси пошли метастазы. Мы сделали все, что могли, — хрипло произнесла блондинка, присаживаясь рядом. Ее тоненькая рука лежит рядом с его и лишь немного соприкасается. Нетипично для врачей, но так похоже на его старую понимающую подругу, на единственного человека, которому он доверял все секреты своего сердца. Кроме одного. Он не посмотрит на нее больше, отвернется, чтобы поглядеть на пустой коридор. Даже удивительно, что он хотел работать именно здесь: разве может быть хуже место, чем больница? Слишком стерильно, слишком неуютно. — Знаешь, он просил позвонить тебе. Он рассказал мне все и надеялся, что мне удастся отпросить тебя на несколько часов. Он хотел увидеть тебя. И я тоже, — вздохнула женщина, тихонько накрывая руку мужчины своей. — Почему ты мне не сказал? — Благодаря тебе, такие как он, могу прожить дольше хотя бы на один день, — полушёпотом ответил мужчина, не отрывая взгляда от выцветшего линолеума. — Ты слишком важна, чтобы и тебя можно было в это втянуть. — Ты не сделал ничего плохого. Это случайность, — заспорила она, но замолчала, стоило мужчине перевести на нее холодные голубые глаза. Уже не тот, что раньше. — Нет, сделал, и сделаю вновь. Я подвел Рамси, подвел Сэма. Подвел тебя. Это то, что я заслужил, Кэсси, это то, кто я есть. — Это неправда. Мы бы могли разобраться со всем вместе. — Никаких МЫ нет. Больше нет, — он осторожно поднялся, убирая свою руку, которая горела в каждой точке, где их руки соприкасались, словно тлеющий ожог. — Мое время заканчивается, мне пора идти. — Мне жаль, что вы не прощались, — протянула блондинка, сминая в руке синюю медицинскую шапочку, — но он знал, что ты был здесь. Я сказала ему. Он задержал взгляд на ее уставшем бледном лице, которое словно отметила печаль.  — Я рад, что он оказался в твоих руках, Кэсс. Уверен, ты сделала все, что могла. Ее губы слабо приподнялись в полуулыбке. Этого было достаточно, теперь ему будет, что помнить еще в течение двух лет, которые придется отсидеть, прежде чем он начнет новую жизнь, и быть может, увидит эту улыбку вновь. — Спасибо за честность, Коул. — Спасибо за понимание, — бросил он напоследок, прежде чем пересечь пустой коридор, в котором осталось целых два разбитых сердца.