Наследница

      Ремус Люпин взглянул на время и уже собирался подниматься в спальню на второй этаж, когда в дверях появился Сириус Блэк, придерживая за плечи Лили. Девушка была одета совсем не по погоде. На ней была легкая футболка и старые рваные джинсы. Ее лицо было бледным, а глаза опухшими от слез. Она вся тряслась, поэтому Ремус схватил с ближайшего дивана плед и накинул его на плечи Лили. Девушка продрогла от холода и тяжело дышала, а состояние больше походило на истерику. — Что с ней произошло? — Люпин подхватил девушку с другой стороны от Сириуса и помог усадить ее на диван. Лили обхватила колени руками и уткнулась в них лицом. Ремус посмотрел на Бродягу в надежде узнать, что случилось. — Она уже была в таком состоянии, когда я ее встретил, — ответил Блэк. Ремус сел на колени рядом с Лили, протягивая ей стакан с водой. Девушка нехотя подняла голову, трясущими руками принимая протянутый бокал. Люпин помог ей сделать глоток, придерживая стакан своими руками. Лили сделала несколько глотков, но истерика не прекращалась, вдобавок ко всему у нее началась икота. — Нашел, чем ее успокоить, — фыркнул Сириус, открывая верхние ящики одного из стеллажей. Как только он открыл дверцу, из шкафа вылетела докси. Она кувыркнулась в воздухе и полетела в сторону Лили и Ремуса. Сириус выхватил волшебную палочку из кармана и заколдовал существо, от чего замерев, оно упало на пол. Блэк начал кашлять, вдыхая запах старинной пыли, но даже его кашель не мог заглушить рыдания Лили. — Выпей! — сказал Сириус, протягивая очередной бокал с жидкостью Лили. Девушка нехотя взяла бокал и отпила его содержимое. Темно-коричневая жидкость обожгла ее горло. Девушка начала кашлять, однако Сириус задержал бокал около ее рта, заставляя сделать еще один глоток. Лили подскочила и начала размахивая руками, вдыхая воздух. Люпин схватил бутылку и прочитал этикетку. Это был огневиски, розлив которого датирован 1899 годом. — Нельзя было дать ей что-то менее крепкое? — хмыкнул Ремус, отставляя от себя бутылку с алкоголем. Сириус хмыкнул, наливая второй бокал, но уже для себя. Лили тем временем залпом пила воду, пытаясь заглушить жаркий эффект от напитка. — К сожалению, у меня не завалялось лишнего умиротворяющего зелья, — Сириус отпил из стакана и облокотился на спинку кресла. Лили присела между двумя друзьями, и, широко раскрыв глаза, огляделась по сторонам. Сириус был прав, алкоголь быстро привел ее в чувства. Истерика Лили прошла, однако чувство страха и потерянности до сих пор оставалось. — Успокоилась? — спросил Блэк, наклоняясь ближе к Лили.       Девушка кивнула, кинув быстрый взгляд на Бродягу. Сириус взмахнул волшебной палочкой, и на столе оказалось уже три стакана которые быстро наполнились темно-коричневой жидкостью. — А теперь рассказывай все с самого начала, — не унимался Сириус, пододвигая стакан ближе к Лили. Девушка схватила в руки бокал спиртного и быстро осушила его. В этот раз она почувствовала лишь приятное тепло, которое расплылось по организму. Тело покрылось приятными мурашками, а внутри она ощутила некоторую легкость. До нее постепенно начало доходить, что произошло, однако разум реагировал на это все гораздо спокойнее, чем полчаса назад. Сириус и Ремус буравили ее своим взглядом. Лили набрала в грудь побольше воздуха, чтобы рассказать, что творилось у нее на душе. Ей совершенно не хотелось сейчас врать, да и сил на это совершенно не было. «Будь, что будет», — решила она про себя. Если они после всего сказанного решат вышвырнуть ее из дома, значит так суждено. Ей было все уже равно. — Начнем с того, — она сделала очередной глоток для храбрости. — Что я предала Темного Лорда. — Что?! Одновременно воскликнули Блэк и Люпин.       Лили небрежно усмехнулась, потирая от усталости глаза. Она понимала, что ночь обещает быть долгой. — Дело в том, — продолжила Лили, глядя на напряженные взгляды парней. — Что семнадцать лет назад эти чертовы Блэки. Прости меня, Сириус, но я не могу подобрать другого слова. Так вот…       Она на одном дыхании рассказала им свою историю, о том, как около семнадцати лет назад ее выкрали из собственного дома по приказу Лорда Волдеморта, разлучив с настоящей семьей, скрывали от нее, кем она являлась на самом деле, лгали и использовали ее в своих делах. — Не знаю, о чем они думали, — хмыкнула девушка. Блэк и Люпин слушали ее с раскрытыми от удивления ртами, они не разу не перебили ее. Но, Лили чувствовала с каждой минутой лишь легкость. Алкоголь развязал ей язык. — Погоди, — Сириус подпер кулаком подбородок и нахмурился. — Я могу понять, что тебе внушали этот бред про чистоту крови. Я тоже это проходил. Но зачем Волдеморту нужен был младенец? Тебе не кажется, Лунатик, что это все странно?       Сириус ожидал получить поддержку от Люпина, но тот промолчал. — Если бы я знала, — сдавленно произнесла Лили, сжав губы в трубочку. — Я всю жизнь слышала только то, что должна гордиться, что этот чертов ублюдок выбрал меня. Тьфу на него. Пошел он к черту! Я ненавижу его, ненавижу этих чертовых пожирателей, ненавижу свою семью, которые вляпали меня в это дерьмо!       Чувство страха перерастали в ненависть и злобу. Эти два состояния усиливались только сильнее, когда она вспоминала об отце и матери, которые запудрили ей мозги своей чертовой темной магией; о Темном Лорде, которому заставляли поклоняться и восхищаться его идеями; даже об Оливере Эйвери, который будет вне себя от ярости, когда узнает, что его невеста наплевала на свою семью, на Темного Лорда; сбежала из дома подставила его. При мыслях о том, что Эйвери упадет в глазах своего повелителя, заставило Лили улыбнуться. — Но ты же не Пожиратель Смерти? — приподнял брови Ремус. Он был задумчив, казалось, что вся эта история только сильнее его запутала. — Я же не сумасшедшая, Рем, — поморщилась Лили, которая вела себя более уверено, чем до этого. Она пыталась в их взгляде прочитать, о чем они думают. — Хотя, наверное, все на это надеялись. Они думали, что я стану для них очередным оружием. Наверное, поэтому почти всю мою жизнь меня учили темной магии и боевым искусствам.       Сириус хмыкнул и понимающе кивнул. Лили почувствовала, что он понимал ее. Они были с ним похожи, потому что росли в одних реалиях. В их семьях не принято было перечить родителям, подчинение — вот, что было главное. Умение противостоять тому, чему были привержены в семье Блэков — считалось позором. Именно поэтому Сириус и сбежал, не сумев больше терпеть помешательства своих родителей. Поэтому он понимал ее, как никто другой. Несмотря на то, что между ними не было никакой кровной связи, Лили была на него похожа больше, чем остальные в его семействе. Если не считать его кузину Андромеду, которая так же, как и они, не захотела быть заложницей предрассудков Блэков и вышла замуж за магглорожденного волшебника.       Бокалы всех троих вновь наполнились. Сириус поднял свой, положив ладонь на плечо Лили. Девушка сдавленно сглотнула, ожидая того, что сейчас скажет Сириус. Блэк переглянулся с Люпином и понял, что они думают об одном и том же. — За новую жизнь Лили Блэк, — он подмигнул ей, и уголки ее губ дрогнули от облегчения. Ремус улыбнулся и стукнул своим бокалом о бокал Сириуса. Лили присоединилась к ним. — После такого я бы предпочла сменить фамилию, — прыснула Лили и Сириус одобрительно кивнул. — Так мои родственники разозлятся еще больше.       Они просидели в гостиной около часа. С каждой проведённой минутой вместе Лили все больше понимала, что находилась рядом в кругу близких людей. Алкоголь ударил в голову не только ей, уже скоро Сириус и Ремус пытались развеселить Лили. Девушка нашла на полке старый магнитофон, который, на удивление остальных, был рабочим. Она наугад нажала на кнопку, попав на неизвестную радиостанцию. Музыка громко заиграла, и Лили захотелось танцевать. Она закружилась по гостиной, схватив в руки череп-светильник, который стоял на тумбочке. Сириус улыбался, глядя на веселую и заводную Лили, однако все же убавил звук, чтобы не разбудить Марлин, которая уже несколько часов спала на втором этаже. — Ремус, давай танцевать! — девушка подошла к Люпину и вытащила его на середину гостиной. Парень под бурные уговоры Лили все-таки поддался и закружил девушку. Алкоголь сделал свою дело, Сириус был прав, ей стало значительно легче. В особенности после того, как ребята узнали всю правду и приняли ее. Она поняла, что находилась среди правильных людей, которым было все равно на ее прошлое.       Спустя двадцать минут Сириус и Ремус поднимались на второй этаж. Лили совсем не хотелось спать, она хотела продолжение вечера, несмотря на то, голова была мутная, а ноги совершенно перестали слушаться. — Ремус, я не хочу спать, — проговорила Лили, обняв друга за плечи. Она сделала шаг и оступилась на месте. Сириус подхватил девушку с другой стороны, поднимая ее на ноги. — Так Лили, если ты помолчишь хотя бы немного, я разрешу тебе потанцевать еще с одним светильником, — сказал он почти шепотом. Они проходили мимо комнаты Марлин. — Еще бы она сама держалась на ногах, — подтвердил Люпин, когда девушка вырвалась вперед, медленно вышагивая по коридору. Сириус осветил волшебной палочкой замок свободной комнаты и произнес заклинание, отпирая ее. Лили в очередной раз не сумела удержаться на ногах и сбила со стены картину, которая с шумом упала на пол. За соседней дверью послышались быстрые шаги, и Сириус понял, что сейчас им не поздоровится. — Блэк, ты что здесь шумишь? — прошипела Марлин, выглядывая из-за двери. Ее глаза широко раскрылись, когда она увидела Лили. Девушка улыбалась подруге и весело махала ей рукой до тех пор, пока Сириус не затащил ее в спальню. — Это была Лили? — Марлин выбежала в коридор в одной пижаме. Ремус неловко улыбался, виновато кивая головой. Спустя минуту Блэк выскочил из комнаты Лили, встретившись с недовольным взглядом блондинки, которая прожигала в нем дыру.Сириус раскинул руками. — Вы оба спать! — приказала Марлин. А затем обратилась к Сириусу. — А с тобой я поговорю завтра.       Она поморщилась, когда Блэк пожелал ей добрых снов. От него пахло алкоголем. Сириус свернул в соседнюю комнату, оставляя Марлин время для того, чтобы утром предъявить за их шумную ночку.

***

      Лили проснулась самой последней. Она повернулась на бок и почувствовала жуткую боль в голове. В висках неприятно пульсировало, а волна тошноты накатила на нее, когда она вспоминала количество выпитого вчера алкоголя. Она присела на кровати, пытаясь понять, где находится. В ее голове стали всплывать события прошлой ночи. Она закрыла лицо руками, сгорая от стыда за свое поведение. Она не понимала, как будет смотреть в лицо Ремусу и Сириусу после того, что наговорила им прошлой ночью. А в особенности ей было неловко перед Марлин, которая застала ее в таком состоянии.       Она спустилась вниз, прислушиваясь к разговорам. Но внизу было тихо, лишь музыка из приемника, который вчера ночью отыскала Лили, давала понять, что в доме кто-то был. Она встретилась взглядом с Марлин, которая кружилась на кухне, напевая мелодию себе под нос. Когда Лили оказалась внизу, Маккиннон добродушно поприветствовала ее и пригласила к столу.       Перед ней материализовалась тарелка с овсянкой и чашка с синеватой жидкостью с красными вкраплениями. — Это зелье от похмелья, — сказала из-за спины Лили, почувствовав ее немой вопрос. — Парни после него чувствуют значительно лучше, и уже ушли на улицу. Лили осушила залпом зелье и почувствовала, как тошнота лишь усилилась. Но через минуту головная боль пропала, в висках больше не пульсировало, а тошнота сошла на нет. — Это самое прекрасное, что я когда-то пробовала, — с благодарностью в голосе сказала Лили, когда чувство похмелья отступило. Она была благодарна Марлин, что не задавала ей лишних вопросов, а лишь села рядом. Лили взглянула на чемодан, который стоял в дверях. Под ложечкой неприятно засосало, когда она подумала о человеке, кому он мог принадлежать. «Только не хватало встретить Джеймса в таком виде», — сказала она самой себе. Она посмотрела на себя в отражение столовой ложки. Вид ее был не лучше, чем общее состояние. Лицо после вчерашних слез было опухшим, под глазами залегли синяки. Она опустила глаза, посмотрев на свою мятую одежду, которая в некоторых местах была порвана. — Это Питер приехал сегодня утром, пока вы спали, — Марлин проследила за ее взглядом, поднимаясь из-за стола с чашкой чая в руках.       Лили взяла чашку с чаем, который заварила ей Марлин, и подошла к подоконнику. За окном вдоль дома ходили Ремус с Питером. В их руках была волшебная палочка, которой они взмахивали в пустоту, произнося заклинание. Сириуса рядом с ними не было. Девушка пригляделась, пытаясь распознать, что они говорят, но так ничего не поняла. Марлин подошла к ней, делая глоток из своей новой кружки. — Что они делают? — спросила Лили, ставя чашку на подоконник. Питер скрылся за домом, и теперь Ремус один колдовал. — Ставят защитные заклинания, — Марлин помахала Люпину, который повернулся к ним лицом. — Сириус боится, что после того, как ты последовала его примеру и сбежала от родителей, теперь сюда могут нагрянуть пожиратели.       Марлин осеклась и закусила язык. Лили перевела на подругу взволнованный взгляд, понимая, чем может грозить друзьям ее присутствие в этом доме. — Это все из-за меня, — тяжело вздохнула Блэк, отходя от окна. Она запустила руки в волосы, словно обдумывая, что же натворила. — Вы все были бы в безопасности, если бы я не явилась сюда. Какая же я дура! — Перестань так говорить, — остановила ее Марлин. — Ты одна из нас, и если кто-то хочет тебе навредить, то пусть сначала справится с нами.       Марлин хмыкнула, скрестив руки на груди. — Ты не представляешь, что они могут сделать, если найдут меня. — А это мы как раз и узнаем, — вмешался Сириус, отряхивая снег с ботинок. — Они никогда в жизни не найдут этот дом. Если, конечно, никто из вас не проболтается. — Блэк слишком дорожит этим домом, чтобы оставить его без защитных заклинаний, — добавила Марлин, убирая волшебной палочкой с пола следы ботинок, которые оставил Бродяга. — Ты первая же напустишь на меня парочку проклятий, если кто-то испачкает эти ковры, — улыбнулся Сириус, положив ноги в ботинках на стол рядом с чашкой Марлин. Девушка дала ему легкий подзатыльник и заставила снять свои грязные ботинки. — Я все равно считаю, что мне не стоит здесь оставаться, — ответила Лили, за что Сириус и Марлин наградили ее грозным взглядом. — Я сейчас же напишу Марку и отправлюсь к нему. — Нет, — отрезал Сириус. Его строгий родительский тон ясно дал понять, что он настроен решительно. — Защитные заклинания были делом времени. Наши родственники ненавидят и желают мне смерти не меньше, чем тебе. И если суждено будет сражаться, то я точно не упущу возможности надрать задницу парочке Пожирателей. А если ты сейчас сбежишь, то сделаешь им только одолжение. Сириус посмотрел на Лили, ожидая, что его пламенная речь подействовала на нее. Девушка сдавленно выдохнула и кивнула парню. Марлин вздохнула с облегчением, а Сириус одобрительно обнял Лили за плечи. — Я ничего ей не сказал про твоих родителей, — шепнул ей на ухо Сириус. — Мы с Лунатиком решили, что вчерашний разговор останется между нами, как и тот огневиски, который развязал тебе вчера язык. — Спасибо, — ответила Лили. — Это твоя семья, и тебе решать, что делать с этой информацией, — добавил Блэк, выглядывая в окно. Ремус и Питер возвращались домой. — Только знай, что Марлин чувствует, если от нее скрывают что-то важное. И очень на это обижается.       Он подмигнул Лили и направился в сторону кухни, где вовсю готовился куриный суп. Он достал ложку и хлебнул прямо из кастрюли, пока не видела Марлин. — Знаешь, Марлин, — сказал Сириус, когда девушка спустилась на кухню. — Я бы ей твою стряпню всю жизнь.       Марлин зарделась, и стала готовить на стол. — Тогда тебе стоит жениться, Бродяга, — вмешался в их разговор Питер, глядя, как пунцовые щеки Марлин становились бордовыми. — Я бы женился, — улыбнулся Сириус, обнимая за плечи Марлин, которая суетилась на кухне. — Но нашу Маккиннон разве удержишь на месте? — А мне всегда казалось, что это у тебя шило в одном месте, — хмыкнула Марлин, вырываясь от неугомонного Блэка. — Того и гляди, разорвут меня твои неистовые поклонницы, когда узнают, что свободолюбивый Бродяга собрался жениться. — Тогда давай заключим договор, — сказал Сириус, обратив еще большее внимание своих друзей. — Если никто из нас не женится до сорока лет, то сделаем это вместе.       Марлин недоуменно посмотрела на него. Ремус, Питер и Лили уже откровенно смеялись над парочкой Блэка и Маккиннон, которые строили долгосрочные планы на свои семейные отношения. Никто из них троих так и не решился сказать им, что если они так хотят быть вместе, то не стоит ждать сорока лет, чтобы понять это. Но у них на этот счет были совсем другие планы. — Идет! — она пожала протянутую руку Сириуса и взмахнула палочкой. Стол стал ломиться от разнообразных блюд, которые приготовила Марлин, пока все спали после веселой ночи.       После обеда Марлин направилась на второй этаж, чтобы вздремнуть. Она считала, что становится ворчливой, если не вздремнет пару часов после обеда. Наказав парням не шуметь, пока она отдыхает, Марлин убежала наверх.       Сириус пропал из гостиной почти сразу же после Марлин. Питер после сытного обеда дремал в гостиной на диване, а Ремус скрупулезно писал что-то в пергаменте. Когда рядом с ним опустилась Лили, Люпин поднял голову и озадаченно посмотрел на девушку. — Я хотела поговорить с тобой, — начала она, скрестив пальцы в замок. — По поводу вчерашнего. — Не беспокойся, Лили, — улыбнулся Ремус. — Никто ни о чем не узнает, если ты об этом переживаешь.       Лили сжала губы и покачала головой. Она была благодарна за это друзьям, но в данный момент ее тревожило совсем другое. — Я хочу отправиться в Коукворт, — выпалила она. Питер на соседнем диване что-то пробормотал и перевернулся на другой бок. — Я хочу найти своих родителей. Нет… Может быть, ты считаешь это глупой затеей. Я и сама не уверена, что смогу найти их. Однако я чувствую, что мне нужно это. Я хочу их увидеть. — Ты не боишься, что они тебя не узнают? — спросил Ремус, отложив перо с пергаментом в сторону. — Им, скорее всего, стерли память после того, как увели тебя из дома. Ты можешь их напугать. — Я думала об этом, — тяжело вздохнула Лили. Она понимала, что исход этой встречи мог быть любой. Девушка думала над этим не одну ночь, но откладывать она больше не могла. Лили хотела знать о своем прошлом, настоящей семье. Ей это было необходимо. — Но я больше не могу. Особенно после вчерашнего.       Слезы подступали к ее глазам. С очередным воспоминанием боль не утихала, а лишь усиливалась еще больше. Она закрыла глаза и вытерла тыльной стороной ладони слезы, которые стекали по ее щекам. Ремус обнял подругу за плечи, и она уткнулась носом в его плечо. — Я помогу тебе, Лили, — пообещал Ремус. — Когда отправляемся?

***

      Они трансгрессировали на пустынное заснеженное поле. Лили отпустила руку Люпина и сделала шаг вперед. За холмом виднелись украшенные огоньками крыши домов, из трубы которых выходил дым. Лили могла бы трансгрессировать еще ближе, но она хотела это сделать без магии. Она огляделась по сторонам, пытаясь зафиксировать в памяти эти места.        Ремус за ее спиной раскрыл карту Коукворта, которую они купили в Лондоне. Они отправились в путешествие тем же вечером после того, как выслушали от Сириуса гневную тираду о том, что путешествие Лили было плохой идеей. Он считал, что в Коукворте, родном городе Лили, ее будут подстерегать Пожиратели смерти. Но Лили была непреклонна, она заявила, что все равно отправится туда одна или с кем-то, но этим вечером она должна быть там. Блэк, который чувствовал теперь за Лили ответственность, согласился, но при условии, что она отправится туда с кем-то из них. Лили выбрала Ремуса, и они практически сразу же трансгрессировали в Лондон, а после чего в Коукворт. Цель их путешествия знал только Блэк, а Марлин и Питеру они сказали, что хотят закупиться подарками.       Чтобы не вызывать еще больше подозрения, они прошли в Лондоне несколько магазинов, и только вдоволь закупившись, отправились в Коукворт.       Лили выбежала на оживленную улицу, проходя мимо украшенных магазинов со сладостями, фейерверками, новогодними игрушками. На секунду она представила, как могла бы гулять с родителями по тем же улицам, ходить с друзьями в соседнее кафе-мороженое. Она вспомнила, что у нее была сестра, с которой она могла болтать о моде, парнях, делиться секретами. Девушка закрыла глаза, представляя, какой могла быть ее жизнь, если бы она осталась жить в этом маленьком городе. — Походите сфотографироваться с Санта-Клаусом, — недалеко от магазина с игрушками Лили заметила очередь из детей, которые ожидали встречи с Санта-Клаусом. Лили подслушала, как они обсуждали игрушки, которые хотели бы получить на Рождество. Девушка улыбнулась, и закуталась в куртку, которую ей одолжила Марлин. Точнее, Марлин сказала выбирать все, что понравится из ее гардероба, пока она не купит себе что-то новое.       Лили взглянула на магазин одежды, и захотела забежать в него, но остановилась около входа, вспомнив, что у нее с собой не осталось маггловских денег. Она поправила свою сумку, которую успела собрать еще в доме Блэков, отругав себя за неосмотрительность. Она сбежала так быстро, что даже не удосужилась положить в сумку больше теплых вещей. Лили с облегчением вздохнула, вспоминая, что второй чемодан с вещами у нее остался в Хогвартсе.       Лили шла впереди, разглядывая витрины магазинов. Ремус медленно семенил за ней, внимательно оглядываясь по сторонам. Волшебная палочка была наготове. Девушка свернула в соседний квартал, сверяясь с названием улиц. Она достала из своей сумки адрес, который ей сообщил Марк перед тем, как она уехала из Хогвартса. Она не знала, действителен ли он до сих пор. Адрес был актуален на момент ее рождения, но за семнадцать лет могло многое поменяться. Она даже не была уверена, что он был настоящим, но что-то в душе требовало поверить в это. Потому что другой зацепки не было.       Лили с Ремусом остановились в кафе, чтобы перекусить перед встречей с Эвансами. Лили ковырялась ложкой в тарелке с рисовой кашей. Приятное волнение постепенно нарастало. Люпин вернулся в тревожном настроении. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Лили, когда Ремус вернулся из уборной. — Бродяга прислал патронус и просит, чтобы мы вернулись, — Люпин вытащил из кошелька маггловские деньги и положил их на стол. — Я никуда не пойду, — отрезала Лили, выходя из кафе. — Можешь возвращаться один, но я останусь здесь.       Ремус знал, что она так ответит. — Ты представляешь, что Сириус сделает со мной, если я вернусь один? — Рем, ну, пожалуйста, — она сжала губы посмотрела на нее щенячьим взглядом. — Я обещаю быть осторожной, и вернусь сразу же, как только найду родителей.       Под длительными уговорами Ремус согласился, взяв с нее обещание быть аккуратнее и не влезать в неприятности. — Насчет второго не обещаю, но постараюсь, — слабо протянула она. — Ты же знаешь, что я и неприятности две неразделимые вещи.       Она проводила Люпина до соседнего квартала, который именовался «Паучьим тупиком». Здесь было не так многолюдно, как на соседней улице. Когда Ремус трансгрессировал, она пробежалась по карте и вновь вышла на оживленную улицу, уже шагая вдоль жилых домов. Лили вспомнила о том, что где-то рядом жил Северус, и вполне бы мог быть сейчас на каникулах дома. При воспоминаниях о друге у нее неприятно закрутило в животе. Она до сих пор злилась на него за то, что он не помог Джеймсу. Но злость постепенно рассеивалась, когда она стояла перед домом, адрес которого соответствовал тому, что прислал ей Марк.       Это был небольшой двухэтажный дом с темно-зеленой крышей. На стенах в некоторых местах слегка облупилась краска, забор был неровно наклонен, в одной его части была небольшая дыра. Он был не так красив и ухожен, как соседние дома. Лили подумала, что тут никто уже не живет, если бы не горящий свет в окнах первого этажа и протоптанная к дому узенькая тропинка.       Лили медленно направилась в сторону дома, она отворила калитку, замок которой был сломан. Ей было страшно, она не знала, что скажет родителям, когда увидит их, узнают ли они ее. Внутри все твердило развернуться и убежать, но другая ее часть неустанно повторяла, что бежать уже поздно. Она постучала в дверь, но внутри никто ей не ответил. Сердце трепыхалось от волнения с каждой минутой все сильнее. — Сколько можно говорить, мы ничего не покупаем! — в дверях показалась светловолосая девушка лет двадцати. Взгляд ее был суровый, а лицо всем видом твердило о том, что она не желает никого видеть. — Когда вы оставите нас в покое? Я сейчас позову своего мужа! — Извините, — еле слышно проговорила Лили, почти заикаясь. Она немного опешила от такого приветствия. Девушка закатила глаза, закрывая дверь перед самым носом Лили. Блэк в последний момент ухватилась за ручку двери и потянула ее на себя. — Что вы себе позволяете? — гневно завопила девушка. — Мне нужно поговорить, — вставила Лили. — Скажите, здесь живут Эвансы?       Девушка хмыкнула, пристально глядя на Лили. В ее глазах Блэк уловила удивление и неприязнь. — Эвансы здесь давно не живут, — отрезала она, но продолжила оставаться в дверях, сверля Лили непонимающим взглядом. — Кто вы такая? — Я, наверное, ошиблась, — сказала Лили. На что она вообще надеялась? Что появится спустя семнадцать лет, и ее заключат в объятия родители. Отругав себя за такие мысли, она попятилась назад. — Лили, это ты? — хозяйка дома еле слышно прошептала ее имя, надеясь, что Лили ее не услышит. Но в этот момент девушка резко обернулась и улыбнулась хозяйке дома, а внутри теплый лучик надежды пробежался по всему ее телу.       Они сидели в небольшой кухне, на которой стояли коробки с собранными вещами. Видимо, Лили успела застать Петунию вовремя. Вся обстановка давала понять, что все готовятся к переезду. Петуния уже несколько минут нервно размешивала сахар в своей чашке, не сводя с Лили своего озадаченного взгляда. Сама же Блэк разглядывала дом изнутри. Он совсем не был похож на те дома, в которых ей приходилось бывать. Уже с самого порога на нее накинулся человек из квадратной коробки. Лили испугалась, что он сейчас начнет задавать ей вопросы, но он исчез очень быстро, когда молодая девушка нажала на другой предмет с кнопками. Человек испарился за черным квадратом. Лили старалась сохранять спокойствие. Она находилась среди магглов, и по закону ей запрещено было нарушать статут о секретности. Нельзя было выдать, что она волшебница.       У магглов было так интересно и необычно, но одновременно с этим все казалось таким странным. Лили уже второй раз вздрагивала от звонка из коробки, через которую хозяйка дома с кем-то разговаривала. Блэк положила руки на колени, ожидая, когда Петуния (так звали девушку, которая пригласила ее в дом) начнет разговор. — Нет, этого не может быть, — она стукнула ладонями по столу и подошла к окну. — Ты же пропала. Мы все тебя давно похоронили.       Петуния смотрела на свою, так называемую сестру, и не могла поверить, что это была она. Если бы не внешнее сходство с матерью, она бы вообще не пустила девушку на порог. За исключением рыжих волос Лили была копией их матери. Те же зеленые миндалевидные глаза, слегка вздернутый нос, даже тембр голоса был как у их матери. Она взглянула на семейный портрет, на котором были изображены они четверо, когда Лили еще была с ними. Петуния поставила рамку с фотографией на стол перед Лили, отчего сердце Блэк вздрогнуло, а слезы подкатили к ее глазам.       На черно-белой фотографии, на которой люди совершенно не двигались, стояли мужчина с женщиной. Лили сразу поняла, что это были ее родители. Рядом с мужчиной стояла девочка лет трех, Лили узнала в ней маленькую Петунию. А на руках у женщины была Лили. Она взяла фотографию в руки и провела рукой по рамке. — Пока они были живы не было ни дня, чтобы они не искали тебя, — сдавленно сказала Петуния. Она старалась не выдавать своего волнения, однако Лили почувствовала, как дрогнул ее голос, когда она говорила о родителях. — Пока были живы? — повторила Лили. Внутри как будто образовалась пустота, когда она повторила про себя слова сестры. — Они разбились на самолете почти два года назад, — холодно проговорила она. — Думали, что нашли очередную зацепку. Надеялись найти тебя в Швеции, понимаешь? Знаешь, они были просто помешаны на этом. Лили зажмурилась, пытаясь унять сковавшую ее боль. Она совсем не так представляла встречу со своей семьей. — Я всегда росла в твоей тени, — хмыкнула она. Ее взгляд скользнул на Лили, и Блэк прочитала в ее глазах ненависть. — Хоть тебя не было рядом, но твоя тень всегда преследовала меня. Никому не было дела до меня, всех интересовала лишь Лили. Но Лили умерла, слышишь? Моя сестра умерла тогда семнадцать лет назад, когда наша сумасшедшая няня убила ее и сбежала!       Каждое слово Петуния произносила с такой злостью и ненавистью, что Лили подскочила со своего места, продолжая сжимать в руках рамку с семейной фотографией. Девушка подошла почти вплотную к Лили. Блэк не понимала, чем заслужила такое отношение родной сестры. Она несколько раз пожалела, что явилась сюда, теперь она поняла, что была лишней в этом мире. Единственный родной человек ее ненавидел и винил в смерти родителей. — Петуния, — ее голос дрожал. — Убирайся! — сквозь зубы прошипела девушка, ее губы дрожали от злости. — Я не хочу тебя больше никогда видеть! Ты испортила мою жизнь. Проваливай!       Лили выбежала из дома под оскорбительную брань Петунии. Девушка проклинала ее за все, что только можно, называла последними словами. Она швырнула в нее садового гнома, который остался стоять около крыльца. Тот разбился почти что у самых ног Лили, когда она остановилась перед изгородью ее старого дома. Блэк оглянулась по сторонам, забежала в соседний квартал, где часом ранее проводила Люпина, и трансгрессировала.       Она появилась около дома Сириуса ближе к полуночи. Пройдя все защитные заклинания Блэка, она наконец-то оказалась внутри дома. Свет уже не горел, и Лили была этому несказанно рада. Она не хотела сейчас ни с кем разговаривать. Слова сестры плотно отпечатались на ее памяти. Лили не было так больно и обидно, когда она впервые узнала о предательстве Блэков, смерти Ноа. Даже то чувство, которое она испытывала, когда видела Джеймса рядом с Мэри не было схоже с тем, что творилось у нее на душе. Она была скованна невидимыми цепями, плотно сжимающими ее маленькое беззащитное тело. Лили опустилась на колени, заперев дверь своей комнаты. Ей хотелось навсегда забыться, спрятаться, умереть, лишь бы только не чувствовать ничего.       Лили уснула только под утро, она и не знала, что не нужны никаких оглушающие заклинания, которые она наслала на стены и дверь. Она была одна в этом доме. И никто не слышал ее душераздирающих криков.