Взгляд со стороны

Есть множество сказок о том, как простые девочки становятся прекрасными принцессами. Разумеется, выскочив замуж за не менее прекрасного принца и героически победив на своем пути десяток-другой злобных драконов или других волшебных тварей. А ещё есть всего несколько историй о том, как девушки уходили из дома, чтобы стать храбрыми воительницами, сражающимися со Злом во всех его ипостасях. Их куда меньше, но они тоже имеют место быть. Но нет ни одной истории, рассказывающей, как прекрасная принцесса, имевшая с детства все, стала бы воином. Мой отец служил принцу Сейруна, Филионелу, не меньше двух, а то и трёх десятилетий. Немудрено, что меня взяли на его должность лишь только с письменной рекомендации отца – Филионел мало кому доверял так же, как ему. Я работал в бухгалтерии королевства, а с недавних пор стал послом Сейруна. Несколько раз я даже выступал в роли представителя Сейруна – согласитесь, это немало. В бухгалтерии было, скажем так, скучновато – порой я просто засыпал за счетами. Но одной вещи я никогда не мог перестать удивляться: при всех расходах на помощь другим королевствам-союзникам Сейрун никогда не терпел убытков, и его финансовое положение не могло пошатнуть ничто. Будучи сыном одного из приближенных короля, я частенько крутился во дворце, бегая по светлым, чистым коридорам и слушая, как гулко отзываются мои шаги. К принцу же я относился как родному отцу, а тот приветливо трепал меня по щеке, и шутливо грозил пальцем, говоря, чтобы я бегал на улице. Я выбегал туда в ту же минуту. Ведь где же ещё я мог поиграть с его дочерью, принцессой Амелией? Знаете, в сказках принцессы всегда вежливые, спокойные девушки с утонченными манерами, неотразимой внешностью и чарующим, тонким голосом… Амелия была младше меня на четыре года. И кажется, более странных, непохожих на других, девушек я ещё не встречал никогда. Я до сих пор отчетливо помню её в ранние годы: низенькая, вечно в синяках и ссадинах, с взъерошенными волосами тёмного цвета и огромными синими глазищами. Суетливая как воробей, неуклюжая, смешная – она больше походила на дворового мальчонку, особенно характером. Упрямая, самоуверенная и бойкая – с ней было весело играть в войнушку. Впрочем, ни во что другое она со мной почти и не играла. Даже стыдно признавать, что порой она честно выигрывала у меня, и я оказывался на земле. Вот я опять лежу, откашливаясь от попавшей в рот пыли. К шее приставлен кончик деревянной сабли, а на лице Амелии играет самодовольная, радостная улыбка. – Ты проиграл! Правосудие восторжествовало! – кричит она на весь двор. – Ладно, проиграл. Теперь моя очередь быть рыцарем, а твоя – злодейкой… – я уже хочу встать и отряхнуться, но саблю от моей шеи не убирают. – Вот ещё! Чтобы я, принцесса Амелия Уил Тесла Сейрун, была злодейкой! Да за кого ты меня принимаешь?! – Ну, Амелия! Это нечестно! – Справедливость в моем лице восторжествовала – а значит, все честно! – отвечает она. Затем улыбается и протягивает руку. Я качаю головой и поднимаюсь на ноги сам. А про себя думаю, что же будет, когда Амелия станет законной правительницей Сейруна. Если, впрочем, станет – кроме неё ещё двое претендентов. В одном я уверен точно: такой она останется навсегда. Наивной, милой и порой чуть нелепой. Веселее всего наблюдать, как Амелию учат этикету. В эти часы я выбираюсь с новообретенного места работы – из своей затхлой бухгалтерии – и сижу рядом, со счетами в руках и отчетом на коленках, заполняя таблицы доходов и расходов. Филионел раскладывает перед принцессой столовые приборы и вертит каждый из них в руках, рассказывая, для чего служит та или иная вещь. Амелия сидит на стуле, болтая ногами, и то перебирает рюшечки на платье, то дергает ленточки на груди – кажется, ей сложно привыкнуть к этому наряду. Он не свободный, не позволяет высоко задрать ногу в ударе, быстро догнать убегающего врага или сделать сальто. Но отца она внимательно слушает, стараясь не пропустить ни слова. А затем сама по очереди называет все предметы, разложенные перед ней. – Отлично, дочурка! Не болтай ножками за столом, – говорит ей Филионел, душевно улыбаясь в густые усы. – Мне слишком низко, – жалуется в ответ Амелия. – А ещё от этого платья чешется спина, и деаме… меда… в общем, эта штука… – она снимает крохотную диадему – …вечно спадает. Её обязательно надевать? – Разумеется, дитя моё. Ты привыкнешь со временем. Ну, раз мы с этим делом закончили – может, пойдем тренироваться? – предлагает Филионел. В глазах у него сейчас пляшет такой опасный огонёк, что я при первой встрече принял бы его скорее за бандита, нежели за уважаемого правителя Сейруна. Но тут я перевожу взгляд на Амелию и замечаю, что у той глаза тоже загораются огнем. – Да! Кто последний добежит – тот проиграл!.. – кричит она и спрыгивает с высокого резного стула. И сделав первый же шаг, наступает на подол платья и растягивается на полу. – Аккуратнее, дочь моя! – Филионел подхватывает её под локти и ставит на ноги. – Запомни: в платьях бегать нельзя… Он медленным, твёрдым шагом направляется к двери, за ним, шурша платьем, придерживаемым за подол, семенит Амелия, тряся копной коротких, непослушных волос. Диадема с её головы вновь падает, но принцесса уже не обращает на это внимания. – Может, тогда и не нужно их носить, отец? – Ты же принцесса! Ты должна ходить в них… К тому же, ты в нем очень красива, Амелия. Будешь завидной невестой, когда подрастешь… – Невестой? А что это? – Ну, как тебе объяснить… Дальше разговор уже не слышен – дверь с громким стуком закрывается. Я подхожу к окну, выходящему на сад, сажусь на подоконник и устраиваюсь поудобнее. Все-таки, ей чертовски идет платье. И даже несмотря на свой юный возраст – всего одиннадцать лет – она уже может называться «завидной невестой». – Как думаешь, какое из них лучше? Я поднимаю голову. Амелия демонстрирует мне две цепочки с кулонами разного цвета. – Левая, – не особо раздумывая, отвечаю я. На самом деле, я и не знаю, которое из украшений будет лучше. У меня совершенно другие интересы – за последние несколько лет я научился мыслить только в математическом уклоне. Амелия пару секунд смотрит на себя в зеркало, и застегивает на шее ту цепочку, что была в правой руке. Я лишь вздыхаю: женская логика – это не моё. И поворачиваюсь к окну, на подоконнике которого, как обычно, пристроился. Окна Амелии как раз выходят на город и вход в дворец, и я вижу огромную толпу людей, собравшихся вокруг. – Глянь-ка, сколько народу! – не удержавшись, говорю я. Слышится тихий вздох Амелии. Я поворачиваюсь в её сторону – и понимаю, что взгляд мне уже просто не отвести. На щеках Амелии густой румянец, накрашенные ресницы кажутся ещё длиннее и выразительнее, а глаза – глубже и ярче. Даже, я бы сказал, печальнее… Одним словом – настоящая принцесса. – Папа меня уже, наверное, заждался, – словно очнувшись, та вздрагивает и вновь лучезарно улыбается. Хотя ещё секунду назад глаза у неё подозрительно блестели… – Ладно, побежали! Нам уже пора! – звонко восклицает она и выскакивает за дверь. Я, тряхнув головой, выскакиваю за ней. Худые коленки торчат из выреза на богатом, пышном платье, уложенные в прическу волосы блестят и переливаются, а на лице радостная улыбка и некое смущение… А я лишь успокоено выдыхаю. Показалось. – Вор должен сидеть в тюрьме! Точка! Глаза у Амелии, кажется, мечут молнии. Верзила-атаман, скрученный стражей и согнувшийся в три погибели, при всем своем былинном росте, кажется ниже принцессы. Двое громил из его компании сидят чуть поодаль, в углу камеры. Наверное, стыдно троим здоровенным троллям быть пойманными маленькой, низенькой девчушкой в розовом платье… Я приваливаюсь к стене и на весу заполняю приговор. Тролли, надеясь поживиться, напали на домик крестьянина. Но, к их несчастью, в это время мимо проезжала карета, в которой направлялись в соседнее королевство Филионел и Амелия. Принцесса, услышав крики, на ходу выскочила из кареты и ринулась на воров. Двоих оглушила заклинаниями, третьего – шкафом, опрокинутым прямиком на его макушку… Я останавливаюсь и перечитываю. Да, по словам очевидцев, так все и было. Филионел очень гордился своей боевой дочуркой. А та, кажется, и рада стараться. А мне на стол, как недавно получившему повышение до ранга управляющего внутренними делами, все чаще ложатся сообщения о пойманных мелких преступниках и ворах. Не безделье человека кормит, разумеется, но рука в последнее время начинает все чаще затекать от необходимости подписывать огромное количество бумаг. Зато у Амелии рука карать преступников, похоже, не устаёт. Процесс их осуждения, кажется, особенно ей нравится. Что меня даже слегка пугает. Зато одно я могу сказать совершенно точно – Амелия одной из таких же разыскиваемых бандитов никогда не станет. *** Филионел уже неделю ходит чернее тучи. А я не хочу лишний раз попадаться ему под руку – говорят, тяжелая… Амелия ушла из дворца около недели назад с какими-то не то путешественниками, не то странствующими магами, которых кронпринц нанял для зачистки мелких чудовищ, а после те помогли ему остановить его брата, намеревавшегося захватить престол. Как выяснилось, впрочем – нанял Филионел их, как говорится, на свою голову. Те мало того что оказались абсолютно безбашенной и ненормальной компанией, так недавно выяснилось, что за их головы полагается награда. Амелия же ушла за ними, в надежде, как она сказала, «восстановить справедливость» – но по пути учинила в городе неподалеку погром и сбежала вместе с некой Линой Инверс. И уже долгое время не возвращалась… Я же пятую минуту ломаю голову над тем, чем бы прикрыть разрушение башни. И каким словом обозвать того, кто научил Амелию заклинанию, вызывающему такие последствия. В памяти смутно маячит имя её спутницы. Бандитоубийца, гроза преступников, ворующая у них награбленное добро, «Дажедра» – имя её уже давно витало над толпой зевак, раздувающих на улице сплетни из газет. Учитывая слова принца Филионела, слухи далеко не преувеличивают. А многие из них даже, пожалуй, преуменьшают. Перед глазами без конца маячит лицо Амелии. Кротко улыбающаяся, слегка смущенная – в последнее время она все больше напоминает тот самый идеал «принцессы», описываемый в сказках. А на отчете опять стоит жирная клякса. Чертыхаясь, я выхватываю из кипы новый лист и заполняю его. Уже четвертый за день. Я уже в который раз стираю со щеки чертов клей, который каплями разлетается во все стороны, когда я щедро обмазываю им листовки. Если бы за каждый раз, когда мои догадки оказывались верными, мне давали по золотой монете, я бы уже давно обладал богатством, в разы превышающим государственную казну Сейруна. Недавно поступил приказ от соседнего королевства – в обязательном порядке развесить объявления о награде за голову Лины Инверс, а также её спутников. Первого я помню по словам Филионела – уж кто-кто, а он умеет красочно описывать: слегка глуповатый, прямолинейный мечник, называющий себя телохранителем Лины. Внешность у него, впрочем, довольно приличная. Чего я не могу сказать о третьем их союзнике – неком Зелгадисе Грейвордсе. Внешне он больше походит на монстра, чем на человека. Портреты на листовках с наградами, впрочем, никогда не красят тех, кто на них изображен, но здесь даже не в этом дело. Впрочем, этого парня не помнил и Филионел. А мне до него ровным счетом никакого дела. Очередной подозрительный типчик из компании, с которой связалась Амелия. Хотя это, пожалуй, слегка напрягает. Больше всего я надеюсь, что мне не придется вешать на стену города листовку с озлобленным, пугающим личиком принцессы Сейруна. Кажется, я ещё никогда не видел таких ярких, неестественно рыжих волос... О чем это я? Просто я уже третий час смотрю, как рыжая девица на пару со своим товарищем – тем самым Гаури, портрет которого сняли со стен города считанные дни назад – уничтожает мясо в диких количествах. Более страшной, неженственной девушки я, кажется, ещё не встречал. – Чего ты на меня так смотришь? Я тебе не экспонат. Предупреждаю, если будешь так пожирать меня глазами – заставлю заплатить, – усмехается она с набитым ртом. – Да так. Так ты и есть та самая Лина Инверс? – осторожно осведомляюсь я. Скорее для галочки: я и так знаю, кто она и на что способна. Спасибо новостям из соседних королевств и городов. – Допустим, башка садовая. Не мешай, я ем, - заявляет она в ответ и вновь набивает рот мясом, лежащим на блюде. – Я просто спросил, – пожал я плечами. – Просто так ничего не случается. Вот к примеру… Эй! Гаури!!! А ну-ка живо отдал мне обратно мой шампур!!! – вдруг заверещала Лина, вцепляясь в волосы сидящему рядом напарнику. Тот замычал, стараясь скорее прожевать то, что успел затолкать в рот. Я мучительно поднимаю глаза к потолку и смотрю на Амелию. Впрочем, её совсем не смущает тот бардак, что творится за королевским столом – она о чем-то разговаривает с сидящим рядом отцом. А на плечо мне опускается чья-то тяжёлая рука. – А ты, кстати говоря, кто? – спрашивает холодный, спокойный голос. Я оборачиваюсь и вижу того парня с листовки, который, судя по сводкам и рассказам Амелии, был в компании с Линой. – А ты? – не думая, резко парирую я. Собеседник слегка щурится и неохотно отвечает: – Зелгадис. Скажем так, хороший знакомый. – То есть, ты их друг? И друг Амелии, верно? – Нет, именно хороший знакомый. И – Амелии тоже, – говорит Зелгадис после небольшой паузы. – Не понимаю… Ты же вроде с ними путешествуешь? Причем уже немалое время. Тогда… – Я с ними не путешествую. Скорее они за мной увязываются, куда бы я ни направлялся… и в этот раз так же, – Зелгадис недовольно морщится. – Только и знают, что путаться под ногами и смеяться надо мной… Я какое-то время молча смотрю на него. Затем, наплевав на тактичность, спрашиваю: – А ты… ну… – слов не хватает, я попросту показываю пальцем на свое лицо. Тот удивленно моргает, а затем, вздохнув, поясняет: – Химера. На треть человек, на треть голем, на треть синий демон. История долгая и неинтересная. Закроем тему на том, что я не граблю мирных жителей и не ем людей, – холодно отвечает он. – Господин Зелгадис, прекратите на себя наговаривать! – раздаётся вдруг тонкий голос Амелии с другого конца стола. – Ваша внешность не накладывает никакого отпечатка на наше к вам отношение! – Прекрати! – раздражённо говорит Зелгадис, затем встает из-за стола. – Я приехал в Сейрун не за этим. Спасибо за прием, Ваше Высочество, но у меня есть неотложные дела. Простите. Повисло неловкое молчание, продолжавшееся до тех пор, пока за Зелгадисом не закрылась дверь приемного зала. Затем Лина и Гаури вновь начинают переругиваться, отнимая друг у друга шампур с мясом. – Он всегда так?.. – выдавливаю я, смотря вслед ушедшему Зелгадису. – А, да забей на него. Он постоянно такие сцены закатывает. Дурак, не может понять, что мы помочь хотим… – отвечает Лина. А Амелия печально вздыхает. И только сейчас, когда она поворачивает голову чуть вправо, я замечаю небольшую ссадину на её лице… Амелия уже полчаса крутится у зеркала гостиницы, прихорашиваясь. Нет, никаких пышных празднований и важных церемониальных приемов не назначено. Да и шелковое платье нежно-розового цвета – когда она в нем, я просто не могу оторвать от неё глаз – упрятано далеко в шкаф. Все дорогие украшения, кроме простеньких розовых браслетиков, тоже убраны. Амелия же спешно причесывается, то и дело нервно поглядывая на часы. А я вздыхаю, не вовремя вспоминая, что особой пунктуальностью принцесса Сейруна никогда не отличалась. Глупее, кажется, и выйти не могло. Буквально пару минут назад она вернулась из королевства Зоана, уставшая, в изорванном платье, но с улыбкой на пол-лица и с троицей новых знакомых. Как только они остановились в гостинице, тут же ринулась в свою комнату надевать старый добрый походный костюм. А сейчас пытается спешно причесаться. А на первом этаже опять крутится троица – рыжая колдунья, мечник и химера. А мне почему-то уже тошно на них смотреть. – Ну, как я выгляжу? – спрашивает она, повернувшись ко мне. – А какая разница? Ты же собралась преодолевать всякие там опасности, сражаться и все такое? Пройдет пара минут – и будешь похожа на чертенка, – фыркаю я в ответ. Перегибаю, но все же. – Неправда, – дуется Амелия, закладывая прядку за ухо. – С ребятами путешествовать очень весело, и они всегда мне помогают… – Ты же у нас воин справедливости, сражающийся в одиночку? – У супергероев должны быть верные союзники, как ты не понимаешь? У Амелии есть странная привычка – тыкать указательным пальцем в собеседника, особенно когда она говорит подобное. Кажется, за все эти годы так и не отучилась. – Да понимаю я, понимаю… – машу я руками. Спорить с ней – себе дороже. – Итак, вы направляетесь в Сейрун? Зачем вам туда? – Ну… господин Зелгадис хочет найти Пречистую Библию, а мы идём с ним… – Химера? Ах да, он как раз жаловался, что вы не можете оставить его ни на минуту… – Прекрати его так называть! Я просто должна была вернуться и доложить отцу о всем произошедшем и о враждебных… бывших враждебных… намерениях Зоаны! А он… – тут она осекается и замолкает. – …А он просто решил воспользоваться твоим положением, и… – Неправда! Он наш друг! – Друг, друг. Когда ему это выгодно, – я уже не выдерживаю и выхожу из комнаты. У двери же приостанавливаюсь и говорю: – Я передам принцу Филионелу обо всем случившемся – я доберусь туда быстрее вас. Удачи, что ли… Не отвечает. Обозлилась. Я пожимаю плечами и закрываю за собой дверь. «Нехило же нашумела компания так называемых «Рубак»», – думаю я, листая газету. В последнее время в различных вестниках все чаще мелькает имя Лины Инверс, а также Гаури Габриева, Зелгадиса Грейвордса и, разумеется, Амелии Уил Тесла Сейрун. В статьях частенько указываются так же масштабы учиняемых ими погромов, печатаются показания пострадавших и красочные фотографии. Одну из них я даже сохранил себе на память – больно уж она мне понравилась тем, как колоритно вышли на ней виновники торжества. И Амелия, что называется, «впереди планеты всей». Волосы растрепаны, щеки грязные, штаны изорваны в тряпье, а верхняя часть, кажется, пострадала и того больше – тот плащик, что на ней, я, кажется, видел на химере. И ведь когда вернется, с порога начнет, как ни в чем не бывало, щебетать о том, как они спасали мир. Нет, я не спорю – Рубаки, судя по сводкам, не только разворовывали добро шаек бандитов, но и впрямь помогли многим городам и деревням. Но, все-таки, мутное они сборище. А может, я просто придираюсь. Но когда я вижу хищный оскал Лины, глуповатую улыбку Гаури и неодобрительный взгляд Зелгадиса – даже на фотографиях – меня просто передергивает. А я опять грызу ручку и думаю, как перекрыть расходы, устроенные этим сборищем любителей пожрать за счет Сейруна. Веселее, кажется, и быть не может. – Амелия, ты же с тринадцати лет в одиночку путешествовала по всем королевским делам. Ну зачем тебе телохранитель? – спрашиваю я, стараясь не повышать голос. Все-таки, Зелгадис стоит совсем недалеко. Да и впрочем, я уверен, что он все прекрасно слышит, просто не подает виду. Та лишь складывает ручки на груди. – Телохранитель лишним не будет. К тому же, господин Зелгадис гораздо сильнее меня. И я полностью ему доверяю. Ты с нами едешь или нет? Давай, собирайся: завтра выезжаем, рано утром. Сказала – как отрезала. Недовольно хмыкает, поправляет спавшую с плеча лямку платья и гордо удаляется, постукивая каблучками. Не идет ей эта манерность. Но и дурачество с играми в «воина справедливости» тоже. – Тоже мне… да она сама кого хочешь отпинает как котят – а тут ещё и телохранитель… За спиной раздается тихий смешок. Я поворачиваюсь и смотрю на Зелгадиса. – Подожди, ты… точно сейчас про Амелию говорил? Лицо у него спокойное и невозмутимое, а глаза – точнее один, второй не виден из-под челки – откровенно смеются. – А про кого же ещё? Между впрочем, её с детства тренировали, а ещё она знает множество заклинаний. Сам Филионел говорил, что она хороший воин... – Когда не падает с деревьев, приземляясь кверху задницей на свою же голову. Или на союзников. А ещё она сейчас временно лишена возможности использовать заклинания. С её-то телосложением, думаешь, она с любым справится? – ухмыляется Зелгадис. – Падает с деревьев? – моргнув, переспрашиваю я, пытаясь себе представить эту картину. – Увы. У неё есть глупая привычка – залезать на верхотуру и кричать оттуда что-то зловещее про «справедливость», а потом она прыгает и… – тут Зелгадис вздыхает и продолжает, – …в общем, приземляться на ноги её не смогли научить ни Лина, ни я. Хоть мы и пытались. – Ну хорошо… а… а с магией что? – после недолгого молчания спрашиваю я. Зелгадис мельком оглядывается по сторонам и шепотом спрашивает: – Ты про критические дни слышал? – А вот это уже точно не твое дело, химера! – быстро говорю я, чувствуя, как уши заливаются краской. Собеседник равнодушно пожимает плечами. – Почему же? Как официальный телохранитель принцессы Амелии Уил Тесла Сейрун, дочери действующего правителя королевства Сейрун, я должен знать обо всех слабостях объекта, находящегося под моей защитой. – Прекрати говорить официальным языком, да ещё и таким издевательским голосом, – чуть не взвиваюсь я. Этот тип, кажется, бесит меня в разы сильнее, чем кто-либо другой из дружков Амелии. – Можно подумать, ты её так хорошо знаешь, чтобы… – Достаточно для того чтобы суметь вернуть её в Сейрун целой и невредимой, – все с той же деланной холодцой в голосе отвечает Зелгадис и, накидывая на голову капюшон, удаляется. Я смотрю вслед и вдруг замечаю привязанный к горлышку походной фляги наемника розовый браслет. Который я уже явно где-то видел, и даже не раз… Но тут же недоверчиво передергиваю плечами. Все-таки странное общество для принцессы. Которые, впрочем, только и норовят её использовать. Не похожи они на хороших друзей, готовых друг за друга встать горой, отдать жизнь и прочее. Особенно этот Зелгадис, который так внезапно согласился стать телохранителем принцессы. Тот, что не остановится ни перед чем, чтобы только найти способ вернуть себе прежний облик, и предпочитающий путешествовать в одиночку… Вайзер Фреон, мерзкий пройдоха из королевства, попросившего помощи – а именно, встречи с Линой Инверс – гадко хихикает. К гадалке не ходи – что-то здесь не так. В Сейруне среди приближенных Филионела есть поговорка, гласящая: «Если слышишь слово «Рубаки» – упади на колени, вознеси руки к небу и молись, чтобы это было не твое дежурство». В последнее время я начинаю понимать, что это чертовски правдивая поговорка… За последние три года я уже успел полностью осознать её истинное значение. А порой и впрямь хочется рухнуть на колени и помолиться. Лина Инверс в хороших отношениях как с Амелией, так и с принцем Филионелом. И когда она посещает Сейрун, такие как я ломают головы над тем, как бы уберечь мирных граждан от этого торнадо. Успокоить её и её компанию бесшабашных оглоедов мало кто способен – точнее, никто. А на столе у меня опять высится кипа отчетов… Но сейчас я не за своим столом, а в небольшом «походе». В нескольких городах соседнего королевства Рейвенхолм появилась странная, опасная болезнь, а люди в последнее время все чаще подвергаются нападениям существ, которых в народе прозвали «зомби». Для зачистки монстров и разведки ситуации решили отправить принцессу Амелию, А с ней меня и Зелгадиса – в качестве сопровождающих. Также к нам присоединились Лина и Гаури. Лина шагает впереди всех, пытаясь на ходу собрать свои длинные рыжие патлы в хвост. Кажется, когда я видел её в последний раз, волосы у неё были короче… Но на огонь были похожи ничуть не меньше. Гаури же еле плетется сзади, сонный и недовольный. Мало того что он не успел позавтракать, судя по его нытью, так он ещё и не выспался – и сейчас норовит рухнуть на меня и захрапеть. А я опять заполняю нужные документы на весу и смотрю на окружающих меня людей, пытаясь понять, как им удается наносить такой ущерб любому лежащему на их пути поселению. Зато Амелия – снова в этом платье с открытыми плечами, украшениями и при остальном параде – сияет как начищенный пятак. И довольно шагает вперёд. Почти не изменилась за это время. – Хрена с два!!! – недовольно вопит Лина, кидая сапогом в сторону Амелии. Та уворачивается, и сапог отлетает от стены, возвращаясь в руки хозяйки. – Ну я же не знала, госпожа Лина! – извиняющимся тоном скулит Амелия. – Ещё б ты знала! И меня, свою верную подругу – со спокойной душой отправила мутузить каких-то зомби!.. – Успокойся, Лина, на тебе ни царапины… – заявляет Гаури. Вот его как раз потрепали сильнее всех – по уши в царапинах и укусах, длинные, светлые волосы торчат в разные стороны, а на руке видна кровь. – Конечно, я же все вылечила!.. Кстати, тебя тоже надо бы подлатать – ну-ка, сядь ровно!.. Я, наконец, привстаю на подкашивающихся ногах и осторожно смотрю за окно. Никого. Но чей-то хрип явно слышится. Неужели королевство просто заманило нас в ловушку?.. Зелгадис же недовольно морщится и привстает, хватаясь за голову. – Н-да, сильнее моя голова болела только когда Лина предложила отметить совершеннолетие Амелии… – В смысле?.. – А? Ну, Амелия тогда была с нами, и мы решили отметить тихонечко, по-семейному… – бормочет Гаури, наблюдая за мерцающим светом от магии Лины. – …разорив два ресторана и набравшись там до такой степени, что мне пришлось всех выхаживать… – закончил за него Зелгадис, недовольно морщась. – Неужели тебя тоже берёт алкоголь? – не удерживаюсь я. – С чего ты взял? – Ну… ты же говорил про голову… – А… Нет, я отделался легко, а вот этих троих – а особенно именинницу – взяло на отлично, – ответил Зелгадис. Амелия же смущенно отвела взгляд в сторону. Кого-кого, а её совсем не задело. Заслуга ли это Зелгадиса, который, впрочем, тоже почти не пострадал, или же она просто вовремя увернулась, пока Лина создавала очередной файерболл и понеслась в гущу зомби… Коллективно все пришли к выводу, что это происки монстра. И явно не слабого. По крайней мере даже я, услышав крик Лины «Отступаем!», понял, что дело дрянь. И с трудом унес ноги. Зато я успел пару минут посмотреть на то, как же сражаются эти ребята вместе. И черт возьми, это того стоило. – Мне кажется, чуть скошено влево… как думаешь, папа? Амелия стоит на стремянке, пытаясь выровнять огромный портрет, ныне висящий в приемном зале. Использовать для этой цели заклинание полета – «неспортивно», как выразилась Амелия. Однако с лестницы она уже успела рухнуть два раза – первый раз, волею судьбы, на меня, второй раз её уже поймал Зелгадис. А сейчас он страхует стремянку, во избежание подобных падений. – Мне кажется, что все же чуть вправо, – отвечает Филионел. – Вправо… Господин Зелгадис, а вы что думаете? – А я думаю, что художник явно переборщил с бюстом. У Лины такой груди отродясь не было, – заявляет он, и тут же получает тумак от Амелии. – Вам не стыдно?! – Абсолютно. А я поднимаю голову и смотрю на портрет. Право слово, как живая. Развевающийся плащ, самоуверенное хищное личико, горящие, большие глаза и огненно-рыжие волосы. И все-таки да, с грудью художник и впрямь переборщил. Таких форм у Лины Инверс не было отродясь… Я не видел её всего три месяца. Зелгадис приехал совсем недавно, и собирался покинуть Сейрун на днях. Тем не менее, он был радушно принят Амелией, и когда находится во дворце, то ходит за ней едва ли не по пятам. А порой даже в личные покои. – Странный ты, – говорю я ему как-то при встрече, – что тебе не нравится в королевском дворце? – Вся эта роскошь не по мне. Мне нравится что-нибудь попроще… – Ну, дело вкуса, – развожу я руками, – И все-таки ты странный. Зелгадис молчит, а затем спрашивает: – А кто, по-твоему, в нашей компании не странный? Я осекаюсь. А после минуты молчания тихонько добавляю: – И у Амелии очень странный вкус. Зелгадис едва заметно улыбается. – Ну, разве это плохо? «Совсем не плохо», – думаю я, выходя на улицу. *** В последнее время я уже ничему не удивляюсь. Ни тому, что принцесса вылетает из дворца на лошади, ни седине в бороде принца Филионела, ни тому, что у всех моих знакомых, разгребающих отчеты так же, как и я, стоит на столе чашка с успокоительным отваром. Потому что в ресторане, находящемся всего в сотне метров от дворца, слышится зычный голос Лины Инверс. Кажется, уже ничего не изменится. А я, засунув руки в карманы, бреду к их месту встречи. О которой некоторые ещё даже не подозревают. И вспоминаю, что нужно бы намекнуть принцу Филионелу, что те красные следы на шее Амелии – далеко не аллергия…