ID работы: 4526937

Раймон, или Приключения Воронёнка

Джен
G
Заморожен
85
автор
Размер:
136 страниц, 23 части
Метки:
AU
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
85 Нравится 137 Отзывы 34 В сборник Скачать

Глава 22

Настройки текста
      Дома после возвращения из Сеньи всё пошло по-старому. Раймон зубрил имена и годы правления императоров, рисовал собственное фамильное древо, решал задачки, читал стихи и сам корябал какую-то околесицу с заданными неутомимым мэтром Арридосом рифмами. Всё это было совсем не так увлекательно, как казалось вначале, и мэтр всё чаще хмурился и нетерпеливо прищёлкивал пальцами, привлекая внимание заглядевшегося в окно ученика. За окном светило солнце, цвели гранаты, заливая кровью склоны окрестных холмов, орали ошалевшие после зимы птицы и билось о скалы море, а в классной скучали по углам ничем особым не прославившиеся соберано Анхельо и соберано Игнасио, их надо было пристроить на свои места в длиннющем разлапистом списке и не перепутать… Раймон промокал неизвестно как успевшие шлёпнуться на бумагу кляксы и шипел сквозь зубы, когда не удавалось уберечь от чернильной лужи кружево манжет.       Другие уроки были интереснее – шпага, кинжал, верховая езда, хотя порой надоедали и они. По утрам Раймон фехтовал с отцом, и снова и снова ловил себя на мысли, что во время боя словно раздваивается: один, всё ещё неумелый и неловкий, отходит в сторонку, а другой, быстрый, гибкий и стремительный, носится но залу, отбивает атаки, берёт защиты, кувыркается, уходя от удара, и раз за разом бросается за выбитым из руки клинком. После таких тренировок в теле, кажется, стонала каждая жилка, и пару раз за завтраком Раймон перекладывал ложку в левую руку, потому что правая предательски подрагивала и не желала справляться даже с такой тяжестью.       Эти манёвры, разумеется, не укрылись от соберано, с которым они вместе завтракали и иногда – ужинали. Раймон выдержал ироничный взгляд и напоминание о правилах этикета, не почувствовав ни обиды, ни неловкости. Отвечать в тон соберано он так и не научился, но что-то в их отношениях неуловимо изменилось, что-то, чему мальчик не смог бы дать названия, несмотря на все старания ментора научить его изящной словесности.       …После того разговора в каюте отчаянно раскачивающейся «Крылатой ведьмы» Раймон долго не мог заснуть. Наверху поутихший ветер ровно гудел в такелаже, кораблик шёл вперёд, уверенно разрезая носом ночную тьму, если прислушаться, можно было услышать, как на соседней койке ровно дышит во сне соберано, а его сын и наследник вертелся на сыроватых и пахнущих морской водой простынях и думал.       Давнее желание оказаться рядом с отцом, когда тот дрался один с двумя дюжинами противников, вспыхнуло с новой силой после рассказа о том, как это было. Некоторое время Раймон в красках представлял, как прорубается вперёд, расшвыривая врагов – ага, не ожидали, твари!.. Думали, застали одного и врасплох? Нас двое, мы вместе и у нас есть шпаги, так что подавитесь вашими планами! Враги падают один за другим. Рокэ Алва – почему-то очень молодой, его и отцом-то не назовёшь – кое-как утирает рукавом кровь с лица, перешагивает очередного покойника, смотрит в упор. «Кто вы, сударь?» – «Я – Раймон… Твой, то есть ваш сын». – «Кто?!» – «Неважно… Сзади!!!»       Торопясь поразить недобитого коварного мерзавца, мальчик взмахнул рукой и крепко врезал костяшками пальцев по переборке. Боль заставила очнуться и устыдиться – размечтался, как маленький, ты бы ещё Рамиро-старшего спасать вздумал! А интересно, что бы соберано подумал, явись ему в самом деле такой помощник?.. Небось решил бы, что свихнулся или по голове получил слишком сильно…       Тут Раймон разозлился на себя окончательно – а заодно и на всех отцовских друзей, которых не оказалось рядом в самый нужный момент. Хотя откуда бы им знать… На свидания друзей не берут, а не предвидеть беду – ещё не предательство. А та девушка? «Моя избранница побоялась не справиться одна…» Значит, не было никакой ошибки и «трагической случайности», как пишут в книжках. Всё зло от баб, говорил когда-то Орельен Шеманталь, освещая степь здоровенным фонарём под глазом, полученным от внезапно обнаружившегося жениха хорошенькой белошвейки. Синяк что, он сойдёт через неделю…       Только не все же такие! Нерита никогда не предаст Амадо, а он её любит, это все знают, даже старший Фернандес, который уже несколько раз грозился выдрать «этого несносного сопляка, если тот ещё хоть раз появится у них под окнами»… Амадо всё равно появляется и будет появляться. И они с Нерией поженятся, когда вырастут, даже если им придётся убежать… Хотя тут дело не только в любви. Пабло с близнецами или его самого Нерита точно так же не предаст, просто потому что они друзья. И госпожа Елена не такая, и Кончита, и тётушка Эрика, и мама! Мама бы никогда!..       Да, но мама ведь предала. Его.       Да, но ведь с дядюшкой Клаусом ему было хорошо. И потом, иначе он бы никогда не встретился с отцом.       Да, но ведь мама не могла этого знать. Она его просто отпустила. Отдала, как только её попросили.       Он считал себя ужасно взрослым, а на самом деле был маленьким и глупым. Он даже не понял, что это навсегда, да он просто не знал, что такое «навсегда», и как далека дорога от Полвары до Тронко, тоже не знал. Сначала ревел и просился обратно, потом просто пытался понять: за что? Чем он так провинился? Собственные прегрешения вырастали в памяти уродливыми валунами – дразнил брата, дёргал за волосы сестру, не слушался отчима, бегал где-то, когда мать звала домой, разок грохнул об пол полную миску свежего молока, рвал одежду, потерял отвращающий зло амулет, который ему надели при рождении – ох как мама рассердилась, когда узнала!.. Всего было не перечесть, и Рамха, тогда ещё только становящийся Раймоном, съёживался, понимая, что всё правильно, всё справедливо, никому не нужен такой плохой сын…       Потом всё как-то сгладилось – он жил в Тронко, и всё равно рвал штаны, как и его приятели. И убегал на реку, когда велели не казать носа со своей улицы. И как-то раз чуть не утонул. И с лошади падал, и с деревьев… Коннер его всё равно не гнал, тётушка Эрика души в приёмыше не чаяла, что бы он ни вытворял, а о матери Раймон старался не вспоминать. Потому что злился.       Только и дядюшка Клаус… он ведь тоже… Раймон рывком перевернулся на живот и боднул лбом подушку. Раз, другой… Остановить поганые мысли не получалось. Слово «предательство» повисло в воздухе и противно скрипело на зубах, как речной песок. С дядюшкой всё повторилось точно так же, как с мамой; правда, в жизни Раймона появился соберано. Которому сын тоже может однажды надоесть…       «Так может, это соберано во всём виноват? – ехидно поинтересовался внутренний голос. – А может, это не они тебя предали, а ты их?»       «Я?! Как это?!»       «Захотел туда, где слаще, вот пошёл с первым же, кто поманил. Сначала раз, потом другой…»       «Всё не так было, сам знаешь!»       «Откуда? Меня там не было».       Раймон сел на узкой койке, скрестив ноги и вдавившись затылком в переборку. Последние слова, более чем странные, он почти не заметил, придавленный внезапным страхом. Что если он и в самом деле предатель? Жалел себя, злился, а сам кругом виноват. И отца он тоже может предать? Чем он тогда лучше той девушки, которая… из-за которой… Мальчик закусил губу, едва удерживаясь, чтобы не заскулить по-щенячьи.       «Прекрати с ума сходить, – ворчливо посоветовал голос. – Отца ведь разбудишь… И не бросался бы ты такими словами. “Предатель, предательство”… Сам видишь, как всё повернуть можно. А ты дурак, а не предатель».       Герцог Алва по-прежнему дышал сонно и размеренно, не догадываясь о сыновних терзаниях, а дураки тоже бывают предателями, это Раймон понимал, но накативший страх потихоньку отступал. Зато вдруг от всех этих переживаний отчаянно захотелось спать. Отяжелевшие веки закрылись сами собой, и мальчик даже не помнил, как уронил на многострадальную подушку голову.       …А наутро соберано растолкал его раным-рано, и выволок совсем ещё сонного на палубу. Было зябко и ветрено, Раймон ёжился и тёр глаза, а потом предрассветная дымка стала рассеиваться – сперва медленно, а потом будто разом пыльную мешковину сдёрнули. Навстречу им поднимались и росли холмы, тёмно-красные от расцветших гранатов, и бухта словно простирала руки, принимая корабли в свои объятия, а на мысу гордо высились такие знакомые замковые башни. Алвасете ждал их и радовался их возвращению. Раймон, ухватившись за штаг, одним прыжком взлетел на какой-то бочонок. Ветер рванул назад волосы, надул выбившийся из-за пояса подол рубахи. Мальчик заорал что-то приветственное и замахал свободной рукой, за спиной смеялся соберано, из-за мыса вставало солнце, а золотистое море несло свои волны к скалам...

***

      …Золотистое море несло свои волны к скалам, где они с грохотом разбивались, швыряя вверх клочья пены и тысячи брызг. Некоторые долетали даже до одинокой сосны, вцепившейся корнями в камни на самом краю обрыва, причудливо изогнувшейся и протянувшей над прибоем свои ветки-руки. На них, крепких и почти ровных, было очень удобно сидеть – если, конечно, ты не боишься высоты.       Раймон и не боялся. Дерево под ним было шероховатым и надёжным, ладони и ступни чуть-чуть липли к смолистой коре, и воздух вокруг тоже пах смолой. Мальчик добрался до широкой развилки и выпрямился. Можно залезть повыше, до особенно кривой ветки с крошечным дуплом у самого ствола – проверить, лежит ли там ещё спрятанная как-то на счастье монетка. Везде у него что-то «на счастье»: то монетка, то пуля от его собственного первого выстрела (ну ладно, может, от почти первого), то найденный на берегу камешек с дыркой, то отцовская пуговица… Пальцы машинально тронули шнурок на шее. «…принадлежала мне или моему оруженосцу…» Её он точно не сунет ни в дупло, ни за стенную обивку!       – Рамэ!       Быстро высвободив из-за ворота руку, маркиз Алвасете глянул вниз. Близнецы, Пабло, Амадо… и даже Нерия тут! Улыбаются, машут руками. Кудрявый Лопе подпрыгивает, хватается за нижнюю ветку, скребёт ногами по стволу. Амадо, решительно ухватив его за шиворот, стаскивает на землю.       – Пусти! – Лопе дёргает головой и строптиво роет башмаками землю, ни дать ни взять маленький норовистый конёк. – Я тоже хочу, как Рамэ!..       – Рамэ – Ворон, ему положено, – Амадо усмехается, но воротник малыша держит по-прежнему крепко. – А у тебя с прошлого раза крылья так и не выросли.       Лопе хмурится, сопит сердито, только с Амадо не поспоришь, да и Гойо вдруг берёт брата за руку и тянет в сторону от обрыва, туда, где из земли выступают два здоровенных корня. Близнецы устраиваются на них, Нерита – на широком, нагретом весенним солнцем камне, на который Амадо успевает галантно бросить поспешно сорванную куртку, а сам садится рядом на землю. Пабло держится чуть в сторонке, сунув кулаки в обтрёпанные по краям карманы, качается с мысков на пятки, стоя на самом краю, плюёт вниз… Кошки закатные, как он по ним всем соскучился!       Раймон засмеялся и быстро спустился поближе к приятелям, оседлав нижнюю ветку, широкую и удобную.       – Вниз не загреми, – не то посоветовал, не то попросил, быстро глянув через плечо, Амадо.       – Вот ещё! – рэй Алвасете, перебирая руками, подвинулся ещё немного вперёд и уселся над самым обрывом, подставив босые пятки мелкой водяной пыли. Очередные ненавистные туфли с бантиками сиротливо валялись на земле под деревом, задрав к небу порядком сбитые носы. – Откуда вы тут?       – Из города, откуда же ещё, – приятель расплылся в улыбке, блеснули на загорелом лице очень белые зубы. – Мы тысячу лет не собирались. Ты то уезжаешь, то учишься, Нерита тоже, Пабло с дядькой в море, я с отцом в садах или у тётки, только мальки лодыря гоняют…       – Мы не гоняем, – насупился Гойо.       – Они не гоняют, – заступился Раймон. – Они моего Гриса чистили две недели.       Пабло последний раз сплюнул в прибой и повернулся, презрительно сощурившись:       – А сам наш рэй никак ручки замарать боится? Или копытом получить?       – А сам я в Сенье был, – хмыкнул Раймон. К подначкам приятеля он привык, да и Пабло сегодня был явно не в ударе. – Далековато бежать пришлось бы.       – А чего ж с собой-то коня не взял? – рыбацкий племянничек снова плюнул, на этот раз себе под ноги.       – На корабль? – Левая бровь словно сама собой приподнялась, губы насмешливо скривились, кто же так всегда делает… Соберано, конечно, Бакра его забодай. – Хорошая шутка.       – На корабль, а чего ж. Неужто такому барчуку кто запретит? – косо усмехнулся Пабло.       Мэтр Солер учил, что не всё на свете имеет свой предел – есть, мол, разные вещи, конец которых теряется в бесконечности. Терпение Раймона к таковым явно не относилось. Оно лопнуло с треском, которого мальчик не услышал только потому, что уже прыгал обеими ногами на ветку, чтобы в несколько шагов преодолеть расстояние до ствола. Соскользнуть вниз, повиснуть на миг на руках и разжать пальцы – дело пары секунд. Каменная крошка больно вдавливается в ступни, плевать! Выпрямиться, шагнуть к Пабло...       Амадо оказывается быстрее. Вклинивается между ними, заслонив Пабло своей спиной, ухватывает, как до этого Лопе, за воротник:       – Придержи-ка язык, дор моряк!       – Чегой-то?..       – А того. Ещё раз такое брякнешь – оборву брякалку и подвешу вместо колокольчика в свитской. Соберано пригодится слуг вызывать.       Пабло сжимает кулаки, тяжело дышит. Молчит. Драки он не боится, в этом Раймон не сомневается, хоть Амадо выше и сильнее. Но ещё Амадо и старше, его слово в компании всегда было законом. Разодраться с ним – порвать разом со всеми, а на это Пабло пока не готов. «Дор моряк» отводит глаза, буркнув что-то вроде «себе оборви», отходит на пару шагов.       Лезть после этого с кулаками было глупо. Раймон, с трудом подавив желание плюнуть, как это сделал Пабло, расслабил плечи и сел на оказавшийся поблизости камень.       – Расскажи что-нибудь, Рамэ, – примирительно попросил Амадо, вновь устраиваясь у ног Нерии и почёсывая ободранный где-то локоть. – Хоть про верфи, что ли.       – Сорок раз рассказывал уже, – Раймон неохотно шевельнул плечом. – Верфи как верфи, не хуже меня знаете.       Всё вышло глупо, и это злило. Пабло и раньше будто за язык кто дёргал, но в последнее время он откровенно нарывался на ссору, так что Раймон явственно чувствовал зуд в ладонях, а внутри что-то подбиралось и натягивалось, готовое в любой момент взорваться… струнным звоном или звоном хорошей оплеухи? В любом случае он предпочёл бы честную драку, но вмешался Амадо, снова, как тогда на скалах, защищая сына соберано.       – Ну и что? – хмыкнул не подозревавший о его мыслях приятель. – Всё равно интересно. Да и ты нам с малыми рассказывал, другие не слышали.       – Расскажи…       – Про корабли…       – Большие…       – Линеалы…       – Ты их видел?..       Близнецы, как обычно, говорили по очереди, одновременно спрашивая и утверждая, и требовательно смотрели из-под своих одинаково взлохмаченных шевелюр. Нерита, сидя на камне, к которому привалился спиной Амадо, тоже улыбалась и ждала ответа, Пабло смотрел куда-то на верхушки дальних деревьев и пытался насвистывать, но Раймон видел – ему интересно. Может, даже больше, чем остальным.       Отнекиваться и дальше было глупо, и мальчик облизал губы, на ходу соображая, с чего начать, чтобы не показаться хвастунишкой.       – Линеалы я видел, – кивнул он. – Громадины такие, размером… с целого кита, не меньше!       – Ты их видел, китов-то? – хмыкнул Пабло. – Где, интересно – в Варасте своей?       Раймон куснул губу и нарочито медленно развернулся к приятелю, ловя его взгляд.       – И китов я тоже видел. На гравюрах. В книгах. Их у отца много, – неторопливо, будто разговаривая с маленьким, пояснил он.       Спокойствие сбивает с толку и выводит из себя лучше любых прыжков и оплеух, это как-то говорил соберано, а может, Хуан... Кто бы ни был, он оказался прав – Пабло отвёл глаза первым. Почему он не может просто послушать? Обязательно надо прицепиться… И зачем было говорить про отца, глупо вышло… или ничего?..       Пабло молчал. Остальные тоже – не понять, одобрительно или нет. Раймон, пожав плечами, продолжил.
85 Нравится 137 Отзывы 34 В сборник Скачать
Отзывы (137)
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.