…
— Мать-настоятельница, — прошипела Катя из примерочной, едва справившись с «адским замком» и «чертовыми лямками», — зайди-ка. Настя, которая уже успела перемерить половину магазина и примерно четверть из всего купить, ворвалась в кабинку, лихо распахнув шторку. Решетникова шарахнулась, будто от огня, одарив неугомонную женщину нарочито-строгим взглядом. — Уууух... — Ты не считаешь, что я выгляжу, как шлюшандра? Самохина состроила недовольную рожицу, и, сложив губки бантиком, выдала: — Фу, чего так грубо, дочь моя? Рыжеволосая одарила свою любимую «светленькую» преподским взглядом, но все же снизошла до ответа: — Как шлюшечка, окей. — Максимум, на что я согласна — проституточка. Все, я в восторге! Берееем! О, ЗАШИБЕНСКИЕ СТРИНГИ! Макс обязан оценить по достоинству. — Ага. Оценит он. Пронесется в ванну, после — побежит обниматься с кроватью да храпеть. Романтика просто хай левела.***
Едва подруги вновь оказались в коридоре, у Кати ожил телефон. Подозрительно одновременно с Самохой. — Твою мать, что за херь? — Решетникова, прищурив глаза, вперила напряженный взгляд в мобильник. Взору предстал общий чат подруг-танцовщиц, который Самохина создала буквально полчаса назад и куда в процессе примерки скидывала все фото в нижнем белье. И все бы ничего, привычное для женского пола занятие, но... Последнее сообщение пришло от «Наша Шоколадочка»: «ЭТО БЛЯТЬ ЧТО ЗА ПОРНО-ШОУ???» — Самохина, — прошептала Катя, прикусив губу, чтобы не заржать на весь торговый центр, — тебя в детстве роняли, признайся? — Ну как так можно вообще, — хохотала Настя, которой едва хватало сил в перерывах между смехом еще и что-то говорить, — с ума сойти. Добавить Мигу, и... Господи... Резко затормозив рядом с магазинами вечерних платьев, девушка восхищенно выдохнула: — Вот это красота... Ну Катюююша, ну миленькаая. Лицо «миленькой» выражало крайнюю степень недовольства: — Хоть все ласковые словечки перебери, я не куплюсь. По магазинам лучше Нестеровича-младшего бери, он у нас страстный шопоголик. И вообще, напоминаю, ты мне только спортивный обещала!!! Настя быстро пробежалась пальчиками по экрану, набирая сообщение: «Тяжелая артиллерия. Руки в ноги, бегом сюда». — Катя! — Нет! — Катя! — Нет! — Я сейчас со второго этажа сброшусь, — трагедия готова была разыграться, потому что Самоша весьма театрально перекинула ногу через балку «смотровой площадки». Катя, закатив глаза, подошла к подруге, и, стянув ее оттуда, потащила в магазин: — Блять, Анастас, я тебе это еще припомню.***
Спустя полчаса пребывания в царстве «тряпочек и пайеточек» КатеринуСанну все же затолкнули совместными усилиями в одну из примерочных. Насте попутно пообещали испортить жизнь, перестать дружить, и — О, Боже! — никогда больше не позволить погулять с Бульоном. — Ну наконец-то, — всплеснула руками Настя, узрев вкатившегося внутрь Макса. — Ты откуда хреначил, красавец? Я тут уже задолбалась просто с ней, чесслово, а! Пф, какой красавчик, черт возьми. Даже банданы нет. За спинами друзей раздалось совместное «вааау» авторства консультантш, а Нестерович, звучно чмокнув Настю в щеку, удалился в примерочные, уже издали заслышав, как пыхтит, кряхтит и ругается его благоверная в попытках застегнуть платье. — Самоха, где ты там? Мои патлы застряли в замке, я щас лысой нахрен останусь! Дверца эффектно распахнулась и в поле зрения Кати появился Нестерович. У Решетниковой, откровенно говоря, глаза вылезли куда-то на лоб. — Господи Иисусе, кто ты такой, прилизанный мачомэн, и что ты сделал с моим растрепанным енотиком в банданке? На самом деле Катерина была, мягко говоря, поражена. На долю секунды ей показалось, что сейчас Макс залихвацки перекинет ее через плечо и, по законам жанра, увезет в тундру. Но этого не происходило. — Сожрал его, — нагло ухмыльнулся Нестерович, скользнув ладонью по обнаженной спине своей ворчливой любимой женщины. Ворчливая женщина тут же покрылась мурашками с ног до головы и прикусила губу, опустив голову. Мужчина тем временем развернул ее спиной к себе и легко справился с задачей. — Кажется, все, — чарующий шепот раздался прямо у нее над ухом. Макс, сделав несколько шагов вперед, оказался полностью в этом небольшом пространстве. Смотря прямо в зеркало, Катя не смогла отвести глаз от резко потемневших очей своего мужчины и все, что у нее получилось сделать — это нервно сглотнуть. — Ну если ты хочешь знать мое мнение, то платье мне нравится, — Максим оглядел свою девушку придирчивым взглядом. После положил ладони на ее плечи и приспустил ткань, обнажая их. — Можно и без лишней материи, кстати. Волосы распустить и перекинуть вперед — идеально. Нагнувшись, Максим осторожно коснулся губами одного плеча, после чего Катя судорожно вздохнула. — А можно и не перекидывать вперед. Все-таки я такой неопытный в женских плааатьях, — вновь нагнувшись, Макс начал покрывать поцелуями Катину шею. Та прикрыла глаза и приказала мозгу заткнуться. Хотя, он и сам уже давно капитулировал, отчалив в отпуск. Это продолжалось целую вечность. Но в какой-то момент Нестерович не выдержал, резко развернул к себе Решетникову, и, прижав ее спиной к стене, впился в губы обжигающим поцелуем. Кажется, сердце хореографа ушло в пятки. С душой вместе. Вокруг не осталось ничего, кроме этой несчастной комнатки и электричества в воздухе. Касаясь ладонью ноги Кати, Макс приподнял ее, заставив обвиться вокруг своего бедра, а другая его ладонь нырнула в рыжие волосы, пытаясь притянуть ее к себе еще ближе. Куда уж ближе? Руки Кати лежали на плечах Максима, его же стали стягивать это несчастное платье. Когда из губ женщины вырвался хриплый стон, за спиной у них вдруг раздалось тактичное покашливание: — Прошу прощения, молодые люди… Макс оторвался от своей любимой, которая полыхала всеми оттенками красного, но, надо отдать ему должное, не отпрыгнул и не стал оправдываться. Он просто продолжал придерживать свою Джульетту, у которой внезапно отказали ноги. — Пожалуй, нам с вами нужно переговорить.…
— Самошка, да ты крута, — Макс ржал на весь торговый центр, пока Катя все еще отходила от игры в синьора помидора, а Настя дышала, словно марафонец после пробежки, — че ты им пообещала? — Познакомить их с Нестеровичем-младшим. И по секрету рассказала, куда Мигель ходит в солярий. Ой, все, идите уже, а! Только по дороге никакого секса в общественных местах!***
— Нестерович, ну что за таинственность? — Макс вел Катю с закрытыми глазами. Она, кстати, была в том самом черном платье с разрезом от колена («Боже мой, КатеринаСанна, да вы просто возбуждаете с дальнего расстояния!»). — Ой, все, Кать, щас открою, заманала уже со своими выкидонами. Никаких сюрпризов больше делать не буду, ага? — Танцовщик, которому уже порядком надоели постоянные вопросы, вывел благоверную из лифта и распахнул перед ней двери, параллельно снимая повязку с глаз. Проморгавшись, рыжеволосая почувствовала, что у нее перехватило дыхание — крыша. Крыша, с которой открывается чудесный ночной вид. Чуть поодаль — небольшой столик с несколькими свечами. — Вот она какая, романтика от Максима Нестеровича? — Мы, между прочим, познакомились в этот день с тобой хренову тучу лет назад, — елейным голоском ответил мужчина, разворачивая к себе Катю и нежно обхватывая ее лицо ладонями. — Будь добра, пошли свою язвительность куда подальше и давай мне сюда свою нежную и трогательную сторону. Большие пальцы коснулись сухих губ, и Решетникова в очередной раз судорожно выдохнула, чувствуя, как расплывается в улыбке. Душу затопило нежностью, сердцу уже некуда было девать всю эту любовь к нему. Она ведь не забыла. Она просто не ожидала такого окончания вечера. — Пожалуй, эту хренову тучу лет назад я встретила самого правильного человека. — И я люблю тебя, Решетникова. С ума сойти, как люблю.