Впервые

      — Правда. Это впервые. Я не думал о том, что случилось в тот дождливый день. Это первый раз, мама.       Она привычно улыбалась с фотографии. Сончжун перевёл взгляд поверх рамки, в полумрак комнаты, не переставая бессознательно поглаживать стекло указательным пальцем.       Сегодня впервые за долгие годы дождь не был ему преградой. Он летел сквозь стену ливня, выжимая максимальную скорость, обгоняя другие машины. Спешил на место аварии, совершенно не опасаясь попасть в неё сам. Сознание его словно застлала такая же пелена дождя.       Он боялся. Страх съедал его заживо, разрастаясь в груди громадной чёрной дырой. Но боялся он вовсе не прошлого, а возможного будущего, что с каждой секундой становилось всё отчётливей и ужасней.       Он боялся не успеть.       Вдавливая педаль до упора, молился: лишь бы жива, лишь бы жива. Он ведь видел её всего лишь три часа назад. Знал бы тогда, что случится, — не отпустил. Приказал бы остаться, несмотря на возмущения, отменить встречу и подняться с ним обратно в офис. И пусть бы считала его тираном, узурпатором или самодуром. Плевать. Зато он был бы уверен, что она в порядке, поглядывая на неё сквозь стекло кабинета время от времени.       В памяти сами собой всплывали картины. За каких-то жалких два месяца из пустого места она превратилась в человека — человека, потерять которого равносильно смерти.       И он мчался по злосчастной трассе, не видя перед собой ничего кроме её образа.       Успел.       Едва заметив её целой и невредимой, едва услышав знакомый до боли голос, он даже дышать перестал. А в следующее мгновение уже прижимал её к себе, позабыв обо всех приличиях. Крупная дрожь била тело — его ли, её, обоих.       Отстранился и говорил что-то... Без формальностей, срываясь на крик. Она зачастила вопросами, и лишь тогда он понял.       Сегодня — впервые.       И когда она только успела? Сончжун не привязывался к людям с самого детства, с тех пор как письма перестали доходить до Хечжин. За пятнадцать лет он научился скрывать чувства ото всех — даже казалось порой, что и от самого себя. Не давать слабины, не заводить друзей, не становиться уязвимым. За это его и ценили в компании: в отличие от коллег, Чи Сончжун не ходил на вечеринки, не проводил выходные с семьёй и не болтал лишний раз. Он работал, и этого ему вполне хватало. Пока вдруг начальство не обратило пристальное внимание на корейский филиал журнала и не предпочло послать туда единственного в головном офисе компетентного корейца.       А стоило ему лишь вспомнить о своей первой любви, разгребая старые вещи, как и закончилось спокойствие.       Теперь в его жизни две Ким Хечжин. И, честно говоря, он совсем запутался.       Хечжин из детства, казавшаяся далёкой и недостижимой, рядом. Счастлив ли он? По всем законам логики нужно ответить: «Да». Но логика в последние два месяца его отчаянно подводила, день за днём.       Та Хечжин, что стала для него единственным лучом солнца в кромешной тьме, что заменила ему мать и всех друзей на свете, что была причиной жить и бороться. Он нашёл её спустя столько лет, давным-давно отпустив надежду увидеть родное лицо. Он нашёл её... и словно не её совсем, а чужого человека. Привычки, жесты, слова: всё в ней отличалось от прежней Хечжин, которую он помнил и которую любил. Но она была настоящей, и это сводило с ума. Почему он ничего не чувствует? Значит ли это, что первая любовь оказалась лишь детским глупым воспоминанием?       И почему, почему эта чудачка с работы вызывает в нём столько эмоций? Она не может волновать его в принципе, это исключено. Кто она такая — стажёр-новичок, неуклюжая, вечно влипающая в неприятности, раздражающая. Только недавно она начала наконец приносить пользу редакции. И занимать его мысли стала недавно, пока не поселилась в них окончательно.       Всё в ней было знакомым: привычки, жесты, слова. После их совместной командировки, естественно, не обошедшейся без приключений, нашлись и общие интересы. Хотелось довериться ей — то, чего он не делал практически никогда.       Удивительно, каким близким может оказаться абсолютно посторонний человек.       Сончжун поймал себя на улыбке. И так постоянно... Он улыбается, едва видит её или думает о ней. Улыбается, как последний идиот, и нет тому явной причины. А волноваться причин нет тем более, но он волнуется. Волнуется до такой степени, что уже скрывать не в силах, — сегодняшний случай тому пример.       Наверное, причина всё же есть. Сончжун знает её, но признаться не решается даже самому себе.       И за что она свалилась на его голову?       Он вздохнул, перекладывая фоторамку с колен на журнальный столик, и помассировал виски.       Погряз в обмане, как непутёвый школьник. Обманывает себя, обманывает Хечжин. Она не заслужила этого — добрая, славная девочка из его детства. Неважно, насколько сильно она изменилась с годами, он не должен так с ней поступать.       Признаться. Надо признаться.       Да, ему симпатична Ким Хечжин. Та, что по всем законам логики не может вызывать у него никаких чувств. Она нравится ему, возможно, он даже влюблён.       Сончжун устало закрыл глаза и сцепил руки в замок. Полдела сделано. Осталось лишь собраться с духом и сказать это. Обеим.       Скоро он узнает правду.