Навеки твоя

«Как с этим всем жить, что делать дальше?» - ответа на эти вопросы Тарья, увы, не знала. А ведь прошло уже два года, целых ДВА года, а в ее душе….в ее душе ничего не изменилось. Уход из ‘Nightwish’ не принес ей ничего, кроме, разве что, разочарования. Да, конечно, она имела громадный успех у публики, ее альбомы получали золото и платину, у нее был муж, дом, но не хватало главного, того, на чем держится наш мир – любви. Первые месяцы после ухода она не находила себе места, боясь признаться даже самой себе в том, что она любит на этой земле только одного человека: Туомаса Холопайнена. Невыносимо было видеть на обложках журналов и на выступлениях по телевизору его смеющиеся серые глаза, которые обжигали всю ее душу, а еще эту новую девушку рядом с ним – Анетт. Вот уже скоро два года, как Туомас не виделся с Тарьей. И за эти два года он так и не смог ничего написать. “Dark Passion Play” вышел и стремительно побил все рейтинги продаж и получил платину. Но тогда Маэстро переполняли чувства. Его муза ушла, а душа разрывалась от муки вот, и рождались шедевры, а теперь.. любимый рояль отталкивал его и давно уже стоял, покрытый пылью. А Она - его богиня? Вспоминала ли она о нем? «Да я никогда не забывала, о том, что было между нами!, А он? Как он мог так поступить?» - с горечью подумала Тарья. «Я любила его все эти годы, любила так, как ни кого не любила на этой земле и не полюблю. Марсело - лишь жалкая замена Туомасу. Да, с ним мне спокойно, я чувствую себя защищенной, но…. Разве только это надо женщине? Да и еще этот глупый скандал с мужем: он нашел открытки и письма Туомаса у меня в письменном столе, подумал, что у нас тайная связь. Он, он… неужели мой муж смог такое сделать…» Тарья подошла к зеркалу, вспоминая вчерашнюю ночь, разглядывая синяки на теле и красные от слез глаза – Марсело избил ее и оставался непреклонен, чтобы Тарья не пыталась ему доказать, пообещал убить Туомаса. Вот уже сутки, как она была заперта в квартире, не находя себе места, от волнения, и мыслей о том, что могло за это время случиться с Туомасом. «Я должна что-то сделать, как-то выбраться отсюда и бежать к нему. Пусть он посмеется надо мной, пусть думает, что я унижаюсь, но я не могу без него! Он бы никогда не посмел меня обидеть, поднять на меня руку». Тарья поднялась с кровати, и обвела глазами комнату в поисках шпильки, заколки или чего-нибудь, вроде этого. «Хорошо хоть он запер меня в спальне, здесь были мои украшения» - подумалось ей, когда она обшаривала шкатулку и, наконец, нашла довольно острую, прочную заколку. Замок поддался, и дверь со скрипом распахнулась. Тарья не намерена была больше сюда возвращаться, она стала бояться этого человека, он был способен на многое, когда ним обуревала ревность, пусть и беспричинная. Тарья на скорую руку собрала необходимые вещи, взяла деньги, имеющиеся у нее и документы. И вышла из дома, пока не вернулся Марсело. Тарья не отдавала себе отчета в том, куда идет и что собирается делать дальше, если Туомас ее не примет и не поверит ей, но иного выхода она не видела. Ноги вели ее по улице – как хорошо, все-таки, что ее тур завершался в Финляндии, в родном Ките, да и Nightwish волею судьбы вернулся на родину. Тарья пришла в парк, она очень устала и присела отдохнуть, был уже достаточно поздний час, автобусы не ходили, а вызвать такси было неоткуда, поэтому к дому Туомаса ей придется добираться пешком. Она села на лавочку возле озера – на «их» месте, и задумалась. Ей было страшно, больно, непонятно и от осознания собственной беспомощности, становилось только хуже. Она чувствовала себя котенком, потерявшимся в темноте. Все надежды рушились, как волны о морской берег, а мысли неумолимо сводились к пониманию того, что все близкие, на понимание которых так хотелось рассчитывать, на самом деле не дышат с ней одним воздухом, а думают, вроде каждый о своей, а на самом деле – только об одной общей проблеме. А мысли неумолимо вели к тому, действия кого она порой совершенно отказывалась понимать, но кто стал всей ее жизнью. К тому, кто был нежен и ласков и при всей своей вредности, не мог позволить себе ее обидеть. В руках, которого она таяла как снег, под солнцем его таких холодных, а порою, таких любящих стальных глаз. Которого она иногда совсем не знала, а иногда – читала его мысли. Тот, для которого она хотела бы стать звездою, а забыть которого – означало вырвать душу. Да, увы, оттого и боялась всего, что так мучительно недоставало его. Незачем было бы переживать и строить какие-то планы, если бы она знала, что он рядом, просто держащий за руку.… И если бы еще пришла уверенность в том, что, такой как прежде, и любит ее как раньше. Но, увы…. Реальность отдавалась гулкой болью в висках и полным непониманием происходящего, впрочем, как и раньше. И снова боль. И она трепетала в ожидании грядущего. Только не было иного выхода, кроме ожидания. Только бы он пришел, только бы его увидеть и утонуть в его глазах, только бы он не оттолкнул……. Тарья сама не заметила, как мрачные мысли погрузили ее в сон. Ей снилось, что она долго бредет куда-то в темноте, не видя дороги, на ощупь пробираясь сквозь деревья. Вдруг ноги вывели ее из лесу на какую-то полянку. Тарья не знала куда идти, что делать, но пугающие голоса вокруг, твердили, что она должна что-то найти. Она прошла полянку и оказалась над пропастью. Вниз смотреть было страшно, а перебраться на другую сторону можно было, только перепрыгнув с одной стороны горы на другую – расстояние было небольшим, но было небезопасно - обрыв был крутым. Но она понимала, что должна решиться на этот шаг, так как точно знала, что на другой стороне - иная жизнь. Тарья закрыла глаза и шагнула в темноту. Порыв ветра подхватил ее, не давая упасть, непонятно, каким усилием Тарья перелетела через расстояние между пропастью, ухватилась за край скалы, пытаясь подтянуться. Но ноги не слушались, камни сыпались вниз, рискуя увлечь ее за собой. Руки невыносимо болели, не хватало сил подняться, как вдруг Тарья почувствовала, как ее схватили чьи-то руки, удерживая над пропастью и поднимая вверх. Когда ее подняли на достаточно приличное расстояние, Тарья смогла разглядеть лицо спасителя. Да глаза ей были и не нужны – руки этого человека она бы узнала всегда. Это был тот, кого она всегда любила, единственный, ради кого ей хотелось жить – Туомас. Он поднял ее на поверхность и подхватил на руки, заглянув в изумрудные глаза. И даже во сне Тарья почувствовала, что ей абсолютно все равно, что будет дальше, пусть в воображении, но она находилась в кольце его рук, а большего и желать не стоило. Туомас вчера был допоздна в студии на прослушивании аранжировок ребят к новому альбому, и вернулся домой далеко за полночь. Он не знал почему, но мысли о Тарье не давали ему успокоиться и спокойно уснуть. Ее образ все время стоял перед глазами, маня за собой. Все эти годы, как ни старался, он не мог выбросить ее из своего сердца. «Старая любовь тяжело умирает» - вспоминались ему слова. «Где она сейчас? Что с ней? Вспоминает ли обо мне?». Его первая и единственная любовь. Туомас, как волк, - был в этой жизни однолюбом. Туомас долго пересматривал фотографии с концертов «Золотой Эры», как говорили поклонники Тарьи. Вспоминал все доброе и хорошее, что было связано с ней. Долго вертел в руках мобильный телефон, не решаясь позвонить. Наткнулся на текст песни “The Poet and The Pendulum” – его любимого творения. Вспомнил, как хотел, чтобы эта песня попалась на глаза Тарье. Эмоции, вновь ожившие раны прошлых лет, вновь «проснулись» и закровоточили. Туомас не отдавая себе отчета в действиях, подбежал к распахнутому окну и крикнул в темноту: “Тарья! Любимая!” Тарья, уснувшая на скамейке, услышала любимый голос, словно из пропасти. И прошептала: «Туомас, где ты? Ты нужен мне». Ветер донес до него ее слова, Маэстро показалось, что он сходит с ума. После ее ухода, эмоции переполняли его душу, но как ни старался, он не мог вновь выразить их на бумаге. Ему казалось, что все не так, как должно быть. Да, Анетт говорила его голосом, только Туомасу становилось все хуже. Туо отошел от подоконника и взглянул на часы – они показывали ровно два часа. Волей-неволей, а спать ложиться надо, т.к. завтра опять прослушивание аранжировок и, возможно, переговоры по-поводу съемок нового клипа. Долго смотреть в темноту у него не вышло и Морфей забрал Туомаса в свои объятия. Больше всего в этой жизни Маэстро ненавидел собственный будильник, вещь, которая заставляет покинуть Королевство Снов, да еще и когда снится Тарья… о, как он был зол в миг, когда раздалась навязчивая трель. Но, делать нечего. Маэстро нехотя поднялся и пошел собираться на утреннюю пробежку – пора было завязывать с алкоголем и сигаретами и браться за собственное здоровье. Раздумывая обо всем, Туо вышел из дома и направился по любимому маршруту вокруг парка. Солнце уже проснулось, сладко потягиваясь, ласковыми поцелуями будило природу и все живое. Птички пели нежные трели, природа – прекрасная принцесса, проснулась от волшебного сна и потянулась к любимому. Стоял сентябрь, царица-осень одела все вокруг в золото, а берега цвета утренней зари омывали море удивительной голубизны. Лето не хотело уходить, но подчинилось времени, деревья надели золотистые одежды, собираясь на прощальный бал, последний перед наступлением холодов. Туомас заметил, что его вновь потянуло на лирику, но не придал этому значения, хотя душа замерла в ожидании чего-то удивительного. И чудо не заставило себя ждать. Завернув за очередной поворот, Маэстро потянуло на «их» место – великолепную поляну, украшенную цветами, выходящую на залив. Как же они ее любили раньше! Ноги стремительно несли его к поляне и чуть не подкосились, когда глазам открылось следующее зрелище: «Боже мой! Тарья! Что же случилось?»- воскликнул он, подбегая к лавке. Рядом стояла сумка с вещами, к груди, словно игрушку, Тарья прижимала дамский ридикюль. Женщина спала, облокотившись на спинку. Туомас понял, что она шла к нему, но присела отдохнуть и задремала. Он хотел ее разбудить, узнать, что произошло, прикоснувшись к ее щеке, он понял – сентябрьские ночи холодны, и она не прошла для Тарьи даром – у нее был жар. А это означало, только одно: поскорее забрать ее с улицы, надеясь на то, чтобы жар был спутником простуды, а не воспаления легких. Одной рукой Туомас подхватил сумку с вещами и ридикюль, затем подошел поближе, и взял Тарью на руки, почувствовав, как во сне она обвила руками его шею, невольно улыбнулся. Спрятал лицо в ее волосы, вдыхая до боли знакомый аромат духов, и пошел к дому, неся на руках драгоценную ношу. **** «Как бы ни было тяжело, но признаться требовалось хотя бы самой себе, признаться в том, что ты всегда его любила, всегда. Иначе не родились бы “I walk alone”, “Lost Northern Star” и самая твоя искренняя песня - “Minor Heaven”. Невозможно врать самой себе, невозможно»!- роилось в голове Тарьи. Она не понимала, зачем пришла к Туомасу, что она сейчас у него делала и как вообще здесь оказалась. Только приятная легкость в теле смутно напоминала о чем-то, только о чем? Туомаса дома не было, проснувшись, Тарья обнаружила себя на его пушистой кровати, укрытая одеялом. Рядом на тумбочке стоял букет роз, лекарство и записка, которая гласила: «Я ушел в магазин, дождись меня, пожалуйста, выпей лекарство. Целую». Тарья встала с кровати и подошла к розам, дотронулась к бутону, рассматривая нежные лепестки прекрасных цветов- белых с розовой окантовкой по краям. «Какие красивые! Мои любимые цветы, Туомас всегда помнил. Что мне нравятся розы, особенно белые, а Марсело дарил то, что понравилось ему. Мелочь? Но все же…» - подумалось ей. Тарья решила спуститься вниз и осмотреть дом. Спускаясь, Тарья приятно удивилась порядку в доме, которого раньше не наблюдалось, Туомас изменился. Она зашла в его кабинет и взглянула на полки. Повсюду, кроме неизменных альбомов Nightwish висели совместные фотографии и лежали сольные альбомы Тарьи, в том числе, и те, что вышли после ее ухода. Сердце сжалось, глядя на все это. Листы с песнями Туомаса смешались с текстами My winter Storm, на полях стояли какие-то, только одному ему известные пометки. Рассматривая тексты, Тарья заметила одну деталь – почти каждая песня нового альбома Туомаса отвечала песне из ее альбома: «The Poet and The Pendulum» – «Lost Northern Star», «Meadows of Heaven – Oasis», «Minor Heaven –For the Heart I once Had», «Bye, bye Beautiful – I walk alone», и т.д. Тарья вчитывалась в тексты песен Туомаса и ловила себя на мысли, что из нового альбома Nightwish она слышала только «Eva», «Meadows of heaven» и «Bye, bye Beautiful», в ответ на которую и родилась «I walk alone». Марсело не давал ей остальные песни, а «Ева» и «Небесные луга» ничем особенным от прежних песен не отличались, грустные и лирические – в духе Туомаса. Впервые глядя на неизвестные ей тексты, Тарья начинала понимать, какое количество ошибок они с Туомасом совершили. Он и раньше предупреждал ее о Марсело, но она не слушала. Ей хотелось простого семейного счастья, домик с садом, полный детишек, надежный спутник жизни рядом, собака и никаких проблем и мыслей о хлебе насущном. Потому Тарья и положилась на заботливого с виду Марсело, забыв о самом главном – для прочного союза нужна еще и любовь, обоюдная любовь. Тарья была благодарна Марсело за то, что он оказался рядом в тот миг, когда ей нужна была поддержка и когда она получила то проклятое письмо. И вообще, конечно, он во многом ей помогал, был ее менеджером и неизвестно, не будь его рядом, смогла бы Тарья найти в себе и начать сольную карьеру? «Но я не люблю его. Благодарность – не любовь! Туомас всегда меня понимал, хотя порою, он бывал ужасен. Заставлял сгорать от ревности, флиртуя с поклонницами, напивался по-страшному. Но он единственный, к кому я всегда могла обратиться, в любой момент, даже ночью, он бы меня принял. Да, мы – творческие люди, рассказывающие историю своей любви в песнях. Кто был в силах, тот понимал ее. А письмо? Я не поверила не единому его слову. Туо ревновал меня к Марсело, мужчина! Ему тяжело было признать собственные ошибки и помириться со мной, а мне женская гордость не давала переступить через себя и вновь его простить… глупцы, мы оба! Нельзя было сдаваться, нельзя! Теперь страдаем! Каждая песня Nightwish – это часть нас с Туомасом, наша история. «Once upon a troubadour», песня, которую Туомас очень долго не хотел петь вместе со мной, - история о нашем первом поцелуе. «Nymphomaniac Fantasia», здесь уже протестовала я, - наша первая ночь вместе, «White Night Fantasy» - встреча Рождества, “Ever Dream” – признание Туомаса в любви. Да о каждой песне можно было бы так рассказывать. Сначала в первых альбомах рассказывалось о возникновении и становлении нашей любви, потом же – сплошное раскаивание за совершенные ошибки. Туомас делал мне предложение, я отказалась, так как хотела окончить образование, да и мы были еще молоды, хотелось погулять. Он страдал – я не замечала. А когда я предложила узаконить наши отношения, погулять захотелось ему. Из вредности, конечно, я все понимала, но потом появился Марсело. Туомас был против менеджера в нашей группе, мы раньше всегда сами справлялись, но со скандалом я настояла на своем. Аргентинец понравился мне: всегда учтивый, вежливый, непьющий, надежный, так мы и поженились. Надо было видеть Туомаса, когда он узнал о моей свадьбе: он неделю пил без остановки, а потом я уехала доучиваться. Марсело остался с ребятами. Когда я вернулась, на столе лежали две песни: «Beauty of The Beast» и «Ever dream», но менять что-то было уже поздно, обвинениям же Туомаса в адрес Марсело я просто не верила, считая их ревностью. А он обзывал моего мужа алчным, жестоким и совершенно меня не любящим. В чем-то он оказался прав. Марсело был ревнив до потери памяти и вспыхивал по любой мелочи, даже от улыбки какого-нибудь поклонника. Я старалась не давать повода, не обращать Нина кого даже малейшего внимания, а тут он вдруг нашел рождественскую открытку, присланную Туомасом. Да, даже вспоминать не хочется, слушать меня муж даже не пытался…. А ведь я тоже живой человек! Мне так надоели эти бесконечные мысли Туомаса только о себе самом, о своей уникальности! Никто не спорит, он талантлив и гениален по-своему, но нельзя думать только о себе, нельзя! Мне тоже хотелось банального пожелания «доброго утра» или «спокойной ночи», поцелуя на ночь, поданной в трудный момент руки, банальностей, так необходимых женскому сердцу. Мне хотелось быть уверенной в том, что он не напьется где-нибудь в баре после очередного концерта и не исчезнет на всю ночь, а я места себе не буду находить, моля Деву Марию о том, чтобы с ним ничего плохого не случилось, и он вновь возвратился живым. Но, я любила его и люблю, и ничего не могу с собой поделать. Потому и прощала все, даже то чертово письмо. Не верила я ему и не верю. Я не знаю, кому это было нужно, но я слишком хорошо знаю Туо. Ой, что это? – взгляд упал на строчки «Master Passion Greed» - «Кто ты, черт возьми, такой, чтобы говорить мне, что делать, почему делать и о чем беспокоиться? Алчная пиявка под маской добродетели! Снова вспомнить тебя – пустая трата времени. Ей, Иуда, мы любили твою Богиню! Ударить и убежать, в этом весь ты, без сожалений, ты уверен, что прав! Снова и снова и снова и снова! Владыка дикой жадности». Кому, как не Марсело, могла быть адресована эта песня? Риторический вопрос, по-поводу жадности Холопайнен был прав. Да и во всех песнях нового альбома шла точная характеристика и наших прошлых отношений, и обвинения моему мужу. В общем, мы с Туомасом теперь писали о похожих вещах, надеясь, что когда – нибудь они попадутся на глаза нам же самим. Мы оба были виноваты в наших общих бедах, но так больше не может продолжаться! Мы должны поговорить, не зря же я здесь оказалась». Тарья поймала себя на мысли о том, что ей невыносимо хочется его увидеть, почувствовать себя нужной и любимой, как раньше, утонуть в его глазах, ощущать его прикосновения на своем теле и ни о чем не думать, просто быть рядом. И он тоже ее любит, она была уверена, надо только внести ясность. Раз уж судьба дает им второй шанс, нельзя его потерять. Он хранил все фотографии, все песни были написаны для нее и ради нее, а еще, как показало обследование стола («да простит меня Туомас»), все ее письма, открытки, подарки и просто мелочи, забытые ею когда-то во «времена счастья», как называла их Тарья. Мысли о том, что ее помнят, согревали сердце, позволяли забыть старые обиды. Тарья вышла из кабинета и направилась в кухню, ей хотелось приготовить что-нибудь необычное, встретить Туо и поговорить с ним. Она поймала себя на мысли, что за эти два года, которые они не виделись, она ужасно соскучилась. А прошедшие несколько дней она ведь провела без сознания, и не видела Туомаса. Хотелось узнать, что с ней произошло, и выяснить его настроение. А еще мучил вопрос: не узнал ли Марсело о ее местонахождении и не задумал ли он что-нибудь плохое? Так размышляя, Тарья машинально открывала холодильник, изучая его содержимое, доставала сковороду, чистила овощи, в общем, готовила обед, совершенно этого не замечая. Мысли спутались, не давая остановиться на чем-то конкретном, и неумолимо несли ее к Туомасу, вновь и вновь вспоминалось все, что было. А была любовь, всепоглощающая и необъятная, такая, на которую были способны только они двое. Вспоминались его горячие поцелуи и бездонные глаза. Как же давно все это было, на заре жизни, на заре карьеры! Но это была весна их жизни. Все ребята в группе давно знали об отношениях солистки и клавишника, закрывали глаза на поцелуи за кулисами и бегство двоих куда-нибудь в парк после очередного концерта, что ж, все они были молоды! Но это было тогда, а теперь…. Жизнь изменила их, но любовь не умерла, не смотря ни на что, и это доказали Тарье тексты «Dark passion Play». Вспомнилось, как возмутила ее «Bye, bye beautiful», преподнесенная Марсело в самой «подходящей» форме: «Сам же ноги об меня вытер и еще претензии предъявляет, о том, что я ничего не замечала, да как он мог! Да и остальные тоже хороши, подписались под каждым словом! Не прощу, никогда не прощу!!», - кричала она тогда сквозь слезы, но время лечит, может и не лечит, но позволяет смириться. Туомас очень хотел попасть домой, но что-то подсказывало ему, что это произойдет не скоро. Все словно сговорились сегодня, отвлекая его по мелочам. Даже Анетт, всегда спокойная, и та была сегодня сама на себя не похожа, какая-то раздраженная и сердитая. Вроде бы, проблемы группы были не существенными, но для их решения требовалось время. Требовалось окончательно утвердить сценарий нового клипа, провести переговоры по-поводу концерта, еще Анетт стала просить нанять ей менеджера, что взбесило Туомаса окончательно. Все события сегодняшнего дня ни на минуту не давали остаться наедине с собой. Сначала он пошел в магазин, намереваясь по пути зайти в аптеку, как зазвонил телефон: звонил Эмппу, сказал, что приехал продюсер клипа и присутствие Туомаса, как директора группы просто необходимо. Скрипя сердце, пришлось отложить приятные мысли о предстоящем дне, на случай, если Тарья придет в себя, и ехать к ребятам. Вроде бы все прошло нормально, пока Анетт в слезах не влетела в гримерку Туомаса со словами о том, что ребята начали смеяться над ней, услышав «Sleeping sun» и пригрозили, чтоб не дай Бог, ее не услышал Туомас. А потом она заметила фотографии Тарьи на зеркале и устроила истерику: «Ты меня взял в группу, чтобы ей отомстить. А на самом деле ты специально заставляешь меня петь ваши старые песни, чтобы выставить меня посмешищем перед всем светом! Ты ведь прекрасно знаешь, что я не владею оперным вокалом, но ты все равно настаиваешь на своем!!! Ненавижу тебя, ненавижу! Зачем я только пришла в твою группу?!! Зачем!! Ты ЕЕ любишь, иначе не хранил бы везде ваши фотографии, а я тебе не нужна, только знай, что Она живет себе, припеваючи, и плевать на тебя хотела!! А ты кроме меня никому не нужен!! Ненавижу!!!». Туомас даже возразить ничего не успел, как она уже выбежала из помещения. Это было последней каплей, Туомасу уже было все равно, что подумают ребята, он просто взял вещи и отправился домой. Он шел пешком, а в ушах все еще стояли слова Анетт. «Может я, конечно, и не нужен Тарье больше, но она не пришла бы ко мне тогда. У нее что-то произошло и я обязан узнать что именно, и защитить ее. Она всегда меня понимала, а я пренебрегал хорошим расположением к себе, флиртуя с фанатками. Как оказалось – нельзя играть чувствами других, иначе придется тяжело расплачиваться, что, собственно, и произошло. Я не сержусь на нее больше за необдуманный брак – он не принес ей счастья, я уверен. Она не приняла тогда мое предложение, я теперь понимаю почему. Что я мог ей дать? Несчастный поэт-страдалец, кроме любви, - ничего! А Марсело был надежным, как ей могло показаться. Да, я всегда уделял ей мало внимания. Вместо того чтобы идти с ней в тихий ресторанчик после очередного концерта, напивался с ребятами. Цветы, которые следовало подарить Тарье, я отдавал восторженным поклонницам, одаривая их улыбками. А она плакала потом в гримерке, я же делал вид, что не слышу. Бедняжка! Она настрадалась из-за меня, но все равно любила. А я не ценил этого! За что и получил по заслугам. Моя глупая мужская гордость не давала подойти, обнять, утешить Тарью. Я злился на то, что она не согласилась стать моей женой. Как же я был не прав! Она самый светлый и добрый человек на свете, ее глаза никогда не врут, а сердце всегда и все прощает. Я пытался убежать от мира, от его насущных проблем. Хотел запереть себя в клетке и забыть ее, но не смог. Мои мысли все равно выливались в песнях, так как держать все в себе для меня было невыносимо. Слишком много ошибок. Слишком много необдуманных поступков. Но ведь на ошибках учатся, «время разбрасывать камни и время их собирать», я обязан ее вернуть, иначе мы оба не выживем. Я уверен, ей плохо, она несчастлива. А то наше недолгое счастье вдвоем осталось лишь в памяти. Она всегда была моей и всегда любила, а я не ценил, не хотел, не замечал, думая, что Тарья всегда будет рядом. Проклятое письмо, написанное в момент гнева! Что я наделал, глупец! Сможет ли она простить меня за все? Я приложу все усилия. Я скучаю по временам нашей молодости, очень скучаю – это была наша звездная романтика, наше бегство от реальности… стоп, а ведь именно рядом с Тарьей я чувствовал себя максимально спокойно и самые наши лучшие песни создавались именно тогда, да…. Что теперь говорить, надо действовать! **** Туомасу было абсолютно все равно, что о нем подумает группа, он давно уже перестал обращать внимание на такие вещи. Сейчас он полностью был поглощен своими мыслями, а они звали его к Тарье. Приходилось расплачиваться за ошибки прошлого, несмотря на всю боль, но она была необходима. Иначе, если попытаться ее избежать, будет только хуже. Он не знал еще наверняка, как его воспримет Тарья, что он ей скажет, надеялся на голос сердца. А Тарья ждала его дома, нарядившись и накрыв праздничный стол. Время, проведенное в раздумьях, открыло истину: чтобы ни случилось, они не должны еще раз потерять друг - друга, а она приложит все усилия к восстановлению взаимопонимания. На лестнице послышались шаги, и щелкнул дверной замок. Взору Туомаса открылась гостиная, с накрытым столом и Тарья в прекрасном вечернем платье. Сначала он подумал, что ему это снится, но потом она шагнула навстречу: -Здравствуй! — улыбнулась Тарья -Здравствуй,... как ты себя чувствуешь? - Неплохо, как видишь,- засмеялась она. - Да уж, все просто великолепно! Что празднуем, красавица? Тарья вздрогнула и опустила глаза: «Красавица, он называл меня так во времена нашей молодости, так много лет прошло с тех пор...» - Есть повод, Маэстро. — протянула она. Теперь настал черед Туомаса удивляться: Маэстро - прозвище, данное Тарьей, после первого удачно отыгранного концерта. Туомас несмело подошел к Тарье и заглянул в глаза - Кажется, я знаю, что у нас за повод, нам нужно серьезно поговорить и внести ясность в происходящее, позволь мне начать, боюсь, разговор будет долгим. - Туомас, подожди, не за чем возвращаться к призракам, бередить раны прошлого, мы прекрасно понимаем, что оба виноваты в сложившейся ситуации. Совершили множество ошибок, действуя на зло друг - другу. Я ненавидела тебя после ухода из группы, начала сольную карьеру, чтобы доказать, что я чего-то стою, снималась вместе с Марсело, чтоб ты видел, как я счастлива, улыбалась.... А на самом деле.... Сегодня я увидела твои тексты из «Dark Passion Р1ау» и все поняла, в них вся наша история. - Да, я слышал твой альбом и читал в нем твою душу, видел твои глаза.... Я понял, как тебе тяжело и, что поэт-неудачник этому виной. Тарья, я готов забрать тебя, увезти хоть на край света, ты получишь все, что пожелаешь. Только будь со мной, любовь моя. — Туомас сел на стул, уронив голову на руки,- ты выбрала долгий путь, красавица, но я подожду, я готов ждать сколько угодно. Только прости меня, моя королева, прости, если сможешь... Тарья заплакала и подошла к нему. Опустилась рядом, обвив руками его колени. Он поднял голову и начал нежно утирать ее слезы, предварительно усадив Тарью себе на колени. Они долго смотрели друг-другу в глаза, говоря на языке эмоций, в котором слова не требовались, взгляд сказал все за них. Тарья прижалась к нему, Туомас распахнул свои объятья, и мир вокруг перестал существовать для них двоих. Только находясь вместе, они могли ощущать абсолютное единение душ и полное спокойствие. Он нежно взял ее лицо в свои руки и прильнул к губам страстным поцелуем, она ответила, каждой клеточкой кожи ощущая его любовь. По коже пробежал ток, когда руки Туомаса стали настойчивее и спустились вдоль ее тела. Тарья расслабилась и обвила руками его шею, отдаваясь, поцелую. Никогда еще его руки не были такими нежными, а губы такими страстными. Он умирал от неги, глядя в ее глаза. Их тела и души сливались воедино, падая в огненную бездну и уносясь к пределам звездных галактик. Ничто не волновало их в этот миг, мир прекратил свое существование, время остановилось. Туомас подхватил Тарью на руки, направился в спальню. Она положила голову ему на плечо, улыбнулась своей великолепной улыбкой, он улыбнулся в ответ и поцеловал ее. Через несколько секунд она лежала в его объятиях, не в силах противиться желанию. Туомас осыпал ее поцелуями, нежно прижимая к себе. Он посмотрел в любимые глаза и прошептал: «Тарья, мы правильно поступаем? Я не хочу, чтобы ты завтра же об этом пожалела. Ты нужна мне, мне очень плохо без тебя, но, если ты не хочешь, я пойму, я уйду». Она взяла его руки в свои и ответила, глядя в глаза: «Туомас, я хочу быть твоей, я не пожалею. Я шла к тебе, потому что люблю тебя. Я люблю тебя». Он обомлел и прижал ее к себе. «Повтори… повтори пожалуйста». Она засмеялась: «Люблю, люблю, люблю, ненавижу и люблю. Молчи, позже поговорим». И настала ночь, ночь безумных объятий и жарких поцелуев, вновь и вновь повторенных признаний. Ничто не волнует в этот миг: бьется сердце, торжествует тело и она в огненном кольце его рук. Она подчинилась, самозабвенно отдав себя ему во власть, и он повёл её – словно ребёнка за руку – медленно, шаг за шагом к блаженному краю пропасти, порой замедляя шаг, порой отступая, и тогда ей казалось, что они, растворившись, друг в друге, парят высоко над землёй. И снова на шаг ближе к краю, но нет, ещё нет, и весь путь повторяется снова, и сладкая мука почти непереносима, и, наконец, оба мгновенно достигают края, и симфония страсти в слитом воедино аккорде идёт, благословенная любовью, подобная гимну. И Тарье кажется: если бы можно было по желанию избирать себе конец жизни, она сейчас приказала бы сердцу не биться. Ведь такое мгновение не повторится никогда! Следуя за Туомасом, она разделяла его порывы, давала увлечь себя этому ветру свободы и торжества, который увлекал ее и внезапно опрокидывал в одинокое и чудесное забытье экстаза. Долгая ночь любви, долгая, как жизнь. Кажется в ней все заканчивается, всему подводится итог, она является концом всего, - хотя она – начало всего, она затмевает все, что было до этого и может быть потом. Все исчезает, и Любовь открывает двери волшебного королевства, вход в которое доступен немногим. Прогоняя тени ночи, солнце взошло на свой трон на небосводе. Все живое пробуждалось и приветствовало новый день. Тарья проснулась и, приподнявшись на локте, рассматривала спящего рядом Туомаса. Каким беззаботным выглядел он в этот миг! Ушедшая ночь оставляла чувство сладости в теле и полный хаос в мыслях. Нет, Тарья не жалела о случившемся, скорее наоборот, она ужасно соскучилась, да и они были взрослыми людьми. Просто было абсолютно непонятно, что будет дальше. Вчерашний разговор остался неоконченным, но она понимала, что, то, о чем она сказала Туомасу – правда. Она любила его, а он любил ее и это доказала минувшая ночь. Только вот, что принесет новый день? Как теперь поступить, что будет с группами, ее и его группами, как быть с Марсело? Ответы на эти вопросы еще предстоит найти. А пока, она наклонилась ближе и поцеловала его в губы. Он сжал ее руку, которую даже во сне не отпускал, и засопел дальше счастливым сном ребенка. «Каким многогранным человеком является Туомас! И только тот, кто знает его очень близко, может постичь тайны его души. Но даже мне все они неведомы. Он всегда оставался ребенком, отказавшимся взрослеть. И в то же время, в нем живет душа настоящего философа. Его лирика – это бегство от реальности, возвращение в такое далекое детство. Хотя, должна заметить, он заметно «вырос» за эти несколько лет нашей разлуки. Он изменился. Но и я изменилась. Я давно уже не маленькая девочка с мечтательными глазами, какой он знал меня когда-то, я сильная женщина. Но даже сильной хочется иногда почувствовать себя слабой и беззащитной, такова наша женская натура….» - Доброе утро! – мысли Тарьи оборвал голос Туомаса -Доброе – улыбнулась она, уворачиваясь от поцелуя. – Туомас, нам надо серьезно поговорить и не смотри на меня так, ты прекрасно знаешь, что я имею ввиду. Ну, прекрати целоваться, прекрати! А то мы так никогда не поставим все точки над «І». Туомас помрачнел и ответил: - Хорошо, давай поговорим. Я и так знаю, что ты меня не простишь и будешь права. - Туомас… я не хочу говорить о призраках прошлого и обвинять друг-друга в совершенных ошибках. Я не верила и не верю не единому слову, написанному в письме. Зато, я поняла, что по-поводу Марсело ты был абсолютно прав. - Тарья, я видел синяки на твоем теле. Скажи, это он? - Да. Он нашел твои открытки и письма, устроил жуткую сцену ревности и… запер меня в комнате, пообещал убить тебя. Но мне удалось сбежать, я шла к тебе. – воспоминания о том ужасном вечере вновь нахлынули на Тарью, она заплакала. Туомас прижал ее к себе, начал утешать, гладя ее волосы. В такие минуты она снова превращалась в маленькую девочку, потерявшуюся в этом жестоком мире, и ему хотелось уничтожить каждого, кто посмеет ее обидеть. - Не плачь, любимая, не плачь. А его я прикончу за все, что он сделал! – руки Туомаса сжались в кулаки. - Нет, слышишь, не трогай его! Он – страшный человек, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я ненавижу и люблю тебя, Холопайнен, но ты бы никогда меня не ударил, ты всегда был нежен со мной. - Потому что я люблю тебя, моя Сирена, люблю. И Анетт в группу я взял на зло тебе. В тот момент мне было на все наплевать. А сейчас мне очень плохо и это счастье, что я нашел тебя. - Туомас, а каким образом я попала к тебе домой? - Я был на утренней пробежке, хм, не делай такие глаза, здоровье надо беречь, оно дважды не дается. А ты уснула на скамейке. У тебя был жар, ты бредила и звала меня, не красней, я не вру. Так вот, я принес тебя к себе и вызвал врача. Тебя осмотрели, поставили капельницу, лекарство дало эффект снотворного и ты проспала почти сутки. Врач сказал, что это на пользу. Вот так. - Понятно, спасибо тебе, ты меня спас. Твое появление можно назвать чудом. Хотя, ты всегда появлялся в моей жизни в минуты крайней трудности. И ты создавал в ней многие из этих трудностей. - я не смею надеяться на твое прощение. Я не могу без тебя. Я эгоист, Тарья, я не считался с твоими чувствами, желая, чтоб только себе было хорошо. За что и получил по заслугам. Я исправлюсь, обещаю, я усвоил урок, преподанный жизнью. - В такие минуты ты похож на маленького мальчика, укравшего банку с вареньем. А ведь все не так просто, как ты думаешь, Туомас. Жизнь – не ваза с конфетами. В ней все сложнее, чем кажется. И одним обещанием «исправиться» ты не отделаешься. Знал бы ты, каково мне было, и что я чувствовала, когда получила твое треклятое «послание» после такого шикарного концерта! Мне жить не хотелось, вот тут и стоит отдать должное Марсело. 12 лет мы провели вместе с тобой! И не надо упрекать меня в замужестве! Ты сам отказал, когда я предложила узаконить наши отношения, что мне еще оставалось? Мне тоже хотелось поддержки надежного человека. И не надо говорить, что ты протрезвел и пожалел о сказанном! И вообще, прекращай пить, Холопайнен, прекращай, если хочешь быть со мной. - Моя королева, вы сменили гнев на милость? Иди ко мне. Туомас прильнул к губам Тарьи нежным поцелуем, и время остановилось. Торжествовала любовь. Прошло несколько месяцев. Тарья с Туомасом помирились. Тарья вернулась в группу – было решено организовать мировое турне со старым репертуаром в «Золотом составе». После долгосрочного судебного процесса, Марсело наконец дал Тарье развод. Тарья и Туомас готовились к свадьбе. Анетт поначалу выступала вместе с Тарьей, пела песни “Dark Passion Play”, а через некоторое время ушла солисткой в группу For my pain. Однажды Туомас и Тарья пошли гулять на «их» место, он обнял ее за талию и повел по аллейке: - Как хорошо, все-таки, что я тогда тебя нашел. Я не знаю, как бы я жил без тебя дальше, любимая. Моя Сирена, мое сердце, моя душа, моя муза, моя богиня, моя звезда, моя любовь! Моя и только моя! Я люблю тебя, Тарья! – он подхватил ее на руки и закружился по парку. - И я люблю тебя, Туо, всегда любила и всегда буду! – отвечала она в ответ, смеясь. И эхо разносило их счастливый смех. Теперь они принадлежат друг-другу навеки. Туомас и Тарья целовались под опаловым небом, а изумрудно-багряное королевство тихо роняло золотые листья, образуя ковер счастья, по которому они поднимались в замок Любви, чтобы владеть им всегда, ведь они так этого заслуживали! Конец. 13.07.2009