Зима - время судьбоносных решений

Городские постройки закончились, перед ним возлежала белая равнина, в завершении которой ждал некогда милый дом. Долгих четыре года он укрощал тьму внутри себя и наконец возвращался назад, в место, куда звало истосковавшееся сердце. Он понятия не имел, как воспримут его внезапное появление, да и не особо то волновался. Устал. Банально устал скрываться, терзаться над «если и но». Взгляд неотрывно следил за приближением черного здания. Ему нечего опасаться, ведь есть те, кто ждут, непременно помогут и поддержат. Так было всегда. Она неслышно покинула ворота ордена. Вечно безликий пустырь расцветает зимой. Радужно переливаются мириады снежинок, чистейших, незапятнанных мирской суетой. Лишь одинокая тропка, протоптанная десятками человек, уходит в небо, через урывки далекого города. Чарующая картина манит своим непогрешимым идеализмом. Линали уверено ступает по сугробам, мимо щедро присыпаемой снегом дорожки. Морозный холод приятно обжог ноющие стигмы. Выходить в туфлях не впервой. Здешние зимы не сильно вредили здоровью закаленной экзорцистки. Она бродит вокруг штаба, подобно собаке на привязи, не имеет никакого права отлучиться без приказа. Именно сейчас, глядя в подернутое дымкой серых туч ледяное небо, чувствует острую потребность бежать без оглядки. В этой тюрьме не осталось ничего от хрупкой иллюзии дома. На подступах к ордену замаячило нечто белоснежное, почти слившееся с переливающемся в сонных лучах солнышка пустырем. И Линали вцепилась в этот плывущий образ взглядом, с каждой секундой узнавая в нем того самого человека, за которого до сих пор страдала душа. Порыв ветра сбрасывает капюшон странника. Да, это он — ее снежный ангел. Она больше не ждет. Снег под ногами окрашивается кровавыми брызгами освежевших стигмат. Она несется навстречу ему против ветра, совершенно не чувствует привычного покалывания активации. Не понимает в какой момент они оказались все в снегу, в какой момент его крепкие руки смыкаются у нее за спиной и прижимают, так близко. Она вновь услышала стук дорогого сердца и громко расплакалась на широкой груди. До боли знакомый голос с хрипотцой осторожно спрашивает: — Как ты, как брат, а Баканда? Она вцепляется в него еще сильнее, задыхаясь в слезах, кричит: — У меня больше никого не осталось, никого! Я ненавижу это проклятое место! Мимо ее щеки проскальзывают покрытые инеем светлые ресницы. Его голова утыкается ей в плечо. — Вот, как… — звучит горько и печально, — значит, это место, более не мой дом. Линали содрогается всем телом при одной мысли о его возможном уходе. — Пойдем со мной, — Успокаивающее поглаживание по затылку. Поднялась метель, но им совсем не холодно под плащом иносенс. Линали со скорбными слезами провожает взглядом исчезающий в пурге орден — место, разрушившее не одну жизнь. Место, где она потеряла все, но зато обрела крохотную частичку веры в будущее. Быть может, им не суждено одолеть графа, и все равно, она благодарна судьбе за возможность быть рядом с единственным выжившим кусочком своей исколотой души.