Наследие

Ноги ударились обо что-то темное и я не устояв упала на пол. В моей голове была только одна мысль: Сириус — мой отец! И скорее всего он это знал, все лето Сириус относился ко мне тепло и без предвзятого отношения, а я не догадалась. Почему он не сказал мне? Ответ напрашивался сам собой, дед. Наверняка он запретил говорить. Чьи-то руки, скорее всего Гарри, подняли меня с пола и усадили на кресло. Когда наконец появился дед, и портреты в его кабинете разразились аплодисментами, я более ли менее пришла в себя. Когда я открыла рот, чтобы спросить о ребятах, он просто поднял руку останавливая меня, и повернувшись к Гарри рассказал все ему, хотя тот даже не спрашивал. Я начала заводиться, Гарри тоже, поэтому я прикусила язык и сжала руками подлокотники кресла. — Я понимаю, что ты чувствуешь Гарри! — сказал дед, я удивленно посмотрела на него, он даже не посмотрел в мою сторону. Я сильнее сжала руки в кулаки, но кажется Гарри решил исполнить мое желание и стал кричать на деда, потом стал швыряться его вещами, а я наблюдала за его лицом. Я чувствовала, что ему все проститься. — Следует ли понимать это так, — раздался слева неторопливый голос одного из портретов, — что моего праправнука, последнего из Блэков, больше нет в живых? — Да, Финеас, — ответил, тяжело вздохнув дед. — Я в это не верю, — резко заявил тот. Внимательно посмотрев на портрет, я увидела, как Финеас покинул его, наверняка он отправился на площадь Гриммо. Наверное, будет переходить из картины в картину, ища Сириуса по всему дому, и это заставило меня громко засмеяться. — Малия, — подойдя ко мне сказал Гарри, — Как ты? Но я смотрела на деда, кажется он вообще забыл, что я здесь. Это разозлило меня еще сильнее, и я резко поднялась на ноги. — Передохни Гарри, теперь моя очередь. — я подошла вплотную к столу, дед невозмутимо следил за мной. — Ты действительно считаешь, что в праве решать за меня все? Я что кукла? Я доверяла тебе, соглашалась с каждым твоим решением, ты думаешь я не знала, как бабушка заставляла тебя приходить на наше день рождение? Знала. Я всю жизнь пыталась быть лучше, чтобы ты хотя бы раз заметил меня, а не Нейла. Ты ненавидел меня за моего отца, и я смерилась. Как давно ты знаешь правду? — Малия, я не понимаю… — КАК ДАВНО? — С начала июля, — опустив глаза в пол ответил он, я рассмеялась, и даже для меня мой смех звучал истерично. — Сириус тоже знал. — Это я уже поняла, — резко ответила я. — Это не объяснят того факта, что я узнала правду от того, кого ненавидела больше себя. Дед тяжело вздохнул. — Это ты запретил говорить? Да? — спросила я его. — Ты хоть представляешь, чего ты меня лишил? Снова закричала я, и схватив что-то с его стола швырнула в стену, дед едва успел уклониться. — Мои ошибки — тихо заговорил он — ошибки старого человека. Ибо теперь я вижу: все, что я сделал и чего не сделал по отношению к вам обоим, несет на себе явную печать недостатков, связанных с возрастом. Молодым не понять, как думают и чувствуют старики. Но старики виноваты, если они забывают, что значит быть молодым…, а я в последнее время, похоже, стал это забывать… — Пятнадцать лет назад, — продолжил говорить дед, потому что ни я, ни Гарри не начали на него орать, — впервые увидев шрам на твоем лбу Гарри, я догадался, что он может значить. Я увидел в этом шраме знак глубинной связи между тобой и Волан-де-Мортом. — Вы уже говорили мне об этом, профессор, — прервал его Гарри. — В тот день когда погибли твои родители Гарри, — продолжил он, как ни в чем не бывало, — в доме был еще один ребенок, твоя бабушка Малия, забрала тебя где-то за час до случившегося, потому что ты страшно плакала. В детстве вы часто играли вместе, где бы вы не встретились, Нейл был в стороне, а вы всегда рядом. — он заулыбался, его взгляд слегка затуманился, — Когда ты Гарри вернулся в волшебный мир, стало ясно что я был прав, шрам предупреждал тебя о близости Волан-де-морта или о том, что его обуревает какое-то сильное чувство. И я был так увлечен обеспечение твоей безопасности Гарри, что не замечал, что происходит в моей семье. Я отвернулась от него и пошла к окну, там за окном вставало солнце, его ослепительный оранжевый краешек уже появился над горами, и небо над ним было светлым и бесцветным. — Ты считаешь, что в смерти Ариадны, я виню тебя Малия, но это не так. — неожиданно четко произнес он. — Винил, но как только впервые взял тебя на руки, и ты посмотрела на меня своими огромными серыми глазищами, я любил тебя. Я избегал вас что бы не привязываться, и у меня это получалось с Нейлом, я видел в нем черты Тома Реддла, но не в тебе. Я виню себя каждый день в том, что позволял себе не обращать внимание на то как с тобой обращается Нейл. Когда ваша бабушка умерла — сменил он тему, — я твердо решил, что в Хогвартсе учиться вы не будете, Аберфорт был в ярости, но я так решил. Вы жили у меня месяц, и я понял, что наделал, ты замыкалась в себе все больше и больше, в то время как Нейл становился все жёстче. Покупка волшебных палочек повергла меня в шок, ситуация с Гарри и Волан-де-мортом, в пророчестве, полностью повторялась в вас. Оливандер выбил меня из колеи. За всю мою жизнь я не слышал историй об абсолютном зле или добре. Ты самый светлый человечек во всем мире Малия, и я отправил тебя в Дурмстранг, я видел, как ты менялась, но ничего не делал. Я не хотел, чтобы ты и Нейл пересекались с Гарри. А потом понял, что это не самое ужасное, ведь он стал издеваться над людьми. Я не стала говорить ему, что Нейл давно это делал, он издевался надо мной. Но как сказал дед, только что он был слишком занят пытаясь не привязаться. Мне почему-то не становилось от этого легче, ведь это не объясняло почему он не сказал мне правду о моем отце. — В ночь, когда пострадал Артур Уизли, — спустя какое-то время, снова заговорил он, — я понял, что вы связаны между собой. А Сириус сказал, что Гарри почувствовал, как в нем просыпается Волан-де-морт. И чтобы обезопасить ваши сознания я организовал уроки оклюменции у профессора Снегга. — я усмехнулась, он опять говорил «ваши» хотя думал только о Гарри. — Он обнаружил, что вы видите одни и те же сны, и что Малия помогает тебе Гарри воспринимать их, и даже не подозревает об этом. А потом ты увидел Руквуда, который до своего ареста работал в Отделе тайн; он сказал Волан-де-Морту то, о чем мы знали с самого начала, что пророчества в Министерстве магии надежно защищены. Взять их с полки и не сойти при этом с ума могут только те, к кому они имеют прямое отношение. — То есть он должен был явиться туда сам или заставить Гарри? — спросила я, дед кивнул. — Я хотел проверить, правда ли он схватил Сириуса, — сказал Гарри — и я залез в кабинет Амбридж, поговорил через камин с Кикимером, и он сказал, что Сириуса нет в доме, что он ушел! — Кикимер солгал, — спокойно объяснил Дамблдор, называть его дедушкой мне уже не хотелось. — Ты не его хозяин, и за эту ложь ему даже не надо было себя наказывать, вот Малии он бы сказал правду. — С чего ты взял? — удивленно спросила я. — Эльфы чувствуют кровное родство, он признал тебя, как только ты переступила порог дома на площади Гриммо, он выполнял твои приказы безоговорочно и беспрекословно. — Но я никогда не приказывала. — возмущенно сказала я. — Это то и не открыло всем правду сразу же. — усмехнулся дед. — Сразу же? — переспросил Гарри. — Сириус сказал Римусу, Грюм сам не поверил, что Малия дочь Волан-де-морта. Артур заметил, как ты разговариваешь с Кикимером и ему пришлось рассказать, он естественно сказал Молли. Возможно так же мисс Грейнджер догадывается… — И Снегг знал. — возмущенно сказала я, — Но мне никто не сказал. — Это ради твоей безопасности. — быстро ответил Дамблдор, я усмехнулась. — Зачем Кикимер солгал мне? — спросил Гарри, подходя ко мне. — Кикимер ушел из дома на кануне Рождества, — объяснил ему он, — Сириус прогнал его, и эльф воспринял это как приказ покинуть дом, помимо Малии, к которой бы он не пошел, потому что она переместилась на площадь Гриммо через портал, был еще один член семьи Блэков к которому Кикимер еще испытывал уважение, к Нарциссе Малфой… — меня передернуло, — Он не мог рассказать что-то об ордене, Сириус ему запретил, вот только он не запретил говорить об очевидных вещах… — Что вы имеете в виду? — спросил Гарри. — Например, что у Сириуса не было никого на свете дороже вас. — спокойно ответил Дамблдор, из глаз потекли слезы. — Что Сириус стал для тебя Гарри кем-то вроде отца и брата в одном лице. Он рассказал о том, как вы смеялись Малия, когда на площади Гриммо не появился орден, сказал о диване, споре и ступеньках, хоть я и не имею понятия что это значит. — я засмеялась сквозь слезы. — Эта информация помогла Волан-де-морту понять, что ради спасения Сириуса, ты Гарри пойдешь на что угодно. А отношение Сириуса к Малии и то как относился к ней Кикимер, заставило его задуматься является ли он ее отцом. Гарри снова начал кричать, дед парировал его выпады, своим ужасно спокойным тоном, это убивало меня. Неужели он не переживал, из-за того, что случилось? Для него главное, чтобы мы выжили любой ценой, и все его разговоры о доброте, милосердии, сопереживании не имели никакого значения здесь, главное, что мы должны выжить. Он руководил жизнью Гарри из-за какого-то дурацкого пророчества, поэтому я видимо должна любить прорицания, чтобы помочь Гарри поверить в них. Поэтому я должна быть рядом, абсолютное добро не даст ему сбиться с нужного Дамблдору курса. Я понимала почему злиться Гарри, им управляли. Но я в отличие от него вообще была лишь инструментом, который можно будет включить в нужное время и выключить, когда он не понадобиться. Я впервые в жизни сосредоточилась на дедушке и залезла ему в голову. «- Почему вы не даете ей раскрыться, профессор? — спросил профессор Снегг, деда. — Сейчас не об этом Северус, что ты нашел у Гарри?» Я сосредоточилась на мыслях обо мне и все поменялось, это была кухня на площади Гриммо. « Она отлично справиться Альбус, — говорил Грюм, потирая плечо, — в ней много талантов. — Мне это не интересно, она должна быть рядом с Гарри.» «- Оставь ее в покое, — крикнул Сириус, — она сама должна решать, как ей жить. — Она родилась не для этого. — упрямо покачал головой дед. — Она Аврора Блек, — рыкнул Сириус, — она родилась из-за большой любви, а не ради высшего блага!» — Малия! — окрикнул меня Дамблдор, выталкивая из своих воспоминаний. — Что ты сделала? Я сидела на кресле с закрытыми глазами, и я не могла сказать сколько я так сижу. Но Гарри уже не было. — Что ты сделала? — переспросил он, немного взволнованно. — То, что для меня не допустимо, но я устала быть вещью. — поднимаясь на ноги сказала я, — Ты хоть когда-нибудь думал обо мне иначе? — Я только что сказал, что я… — Не надо сказок, ты всю мою жизнь отмахивался от меня, а когда ты узнал, что мой отец Сириус, уже не смог. — я медленно подходила к столу, а он наоборот сделал пару шагов назад. — Я должна помогать Гарри понимать твою точку зрения, и сидеть тихо. С меня хватит. Я засмеялась, слезы давно высохли и внутри была оглушающая пустота. — Кто бы мог подумать Северус Снегг, человек, который ненавидел моего отца будет на моей стороне, немного сумасшедший Грюм будет за меня, и мой отец — которого я из-за твоего молчания, отталкивала все лето, будет заступаться за меня. И все эти люди защищали меня не от Тома Реддла, а от тебя. Он резко поднялся на ноги и открыл рот чтобы что-то сказать, но я подняла руку, как сегодня делал дед, мне даже показалось, что он побледнел. — Хочешь, чтобы я помогала Гарри увидеть правильный путь, хорошо. Хочешь, чтобы я прикрывала его, отлично. Но делать я это буду как я считаю нужным, ты мне больше не указ. И резко развернувшись, я вышла из его кабинета. Мне хотелось уйти отсюда, я спустилась вниз и увидела учеников которые идут завтракать, и резко дала задний ход. — Мисс Беннард, — окликнул меня Снегг, — Я бы на вашем месте переоделся, не пугайте студентов. — Я ухожу. — прошептала я. — Что? — удивленно переспросил он, осматриваясь по сторонам. — Ну-ка идем. Он схватил меня за локоть и потащил на улицу. — Куда ты собралась? — спросил он, когда мы вышли. — Я ухожу, экзамены сданы, уроков больше не будет. — бормотала я, — Я просто не могу сейчас находиться здесь. — Куда ты пойдешь? — Пока в Годрикову впадину, а потом посмотрим, может к Сириусу… — сказала я и запнулась. — Мне жаль, — сказал он, — Поттеру этого не скажу он не поверит, но ты другое дело. — Почему? Почему вы не ненавидите меня как Гарри? — Ты чем-то напоминаешь мне меня, — ответил он, складывая руки на груди, я не понимающе посмотрела на него, — твоим родным все равно на тебя, но каждый день в отличие от меня ты делаешь достойный выбор. Это вызывает уважение. — Скажете директору, что свяжусь с ним позже. — сказала я, он кивнул, и развернувшись пошел в школу, я окинула школу быстрым взглядом и развернувшись направилась к воротам. Когда я дошла до Хогсмида, то поняла, что к Аберфорту я не пойду. Я достала волшебную палочку и подняла ее на верх, спустя минуту передо мной затормозил большой автобус, на котором большими корявыми буквами было написано «Ночной рыцарь». Кондуктор уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я протянула ему один галеон и буквально втолкнула его внутрь. — Куда? — спросил он. — В Годрикову впадину! — сказала я, и двери закрылись, увозя меня в другую жизнь. В которой я должна была познакомиться с новой собой.